Восточная сказка. Посвящается А. , самому дорогому

   Я расскажу тебе историю, которую рассказывала мне моя бабушка. Эта история произошла очень давно, когда еще моя пра-пра-пра-прабабушка не родилась и не пасла за деревней коз, а деревья, что растут у этого дома, только давали первые ростки, в одной далекой и жаркой стране, где и зимой дуют раскаленные ветры и где почти нет деревьев и так просторно, что можно увидеть, как выгибается горизонт, у одной царской четы родился сын. Рос он в любви и ласке, и было у него много друзей, поэтому вырос он добрым и открытым юношей, высоким и стройным, как кипарис, с лицом светлым, как луна и красивым, как у молодого бога. Глаза его были  темно-карие, волос темный, а его белоснежную улыбку обрамляла шелковая борода. Но не только красотой наградила его судьба, был он умен и мудр не по годам. Рода он был знатного и богатого, отец его правил маленькой, но сильной страной, и когда пришла ему пора жениться, посватался он к самой красивой девушке. Надо сказать, что она была не только красива, но прекрасно пела и танцевала, и даже была обучена некоторым наукам, но рода была самого простого. И с радостью согласились ее родители отдать свою талантливую дочь в жены будущему царю. Это была великая честь. Многие знатные молодые красавицы тайно завидовали ей, но ни одну из них не захотел видеть принц женой своей.

   Сильно полюбилась принцу его невеста, и она полюбила жениха за красоту его и добрый и щедрый характер. Сыграли они пышную свадьбу, на которой все жители города гуляли три дня, и зажили тихо в любви и согласии. Прошло несколько лет, тяжело заболел отец принца и передал сыну своему правление маленькой, но богатой страной. Стал он царем и начал мудро править. А жена родила ему двух прекрасных дочерей, похожих на свою мать, и уже носила под сердцем столь долгожданного наследника, когда пришла в их дом беда. Разрешившись от бремени, жена его ослабла, и, пробыв в жаре и бреду ночь, на утро умерла. Наследник родился очень слабым, и хоть позвал царь самых известных врачевателей и обещал огромную плату тому, кто выходит его наследника, тот пережил свою мать лишь на один день.

   Похоронил царь сына своего и жену и заперся во дворце. Много дней не выходил он даже на двор, а когда вышел, не узнали его его подданные. Потемнело светлое лицо царя, согнуло горе стан его, посеребрила седина виски. Вернулся царь к делам своим государственным, но не светилось больше лицо его улыбкой, не звучал в доме смех и песни, не собирались гости за длинным столом. Править стал он жестко, но оставался справедливым. А через год, хоть и хотелось ему сохранить верность жене своей покойной, визирь его сосватал царю свою дочь, потому что негоже оставлять род столь знатный без наследника.Вторая жена знатного была рода, но не полюбил ее царь. Груба она была и ленива, не холила мужа своего, не пела для него песен, беседам интересным не была обучена. Все реже и реже заходил царь на половину жены, все реже посещал он ее ложе, зато стали появляться у него молодые и красивые наложницы, которые немного развлекали его песнями и танцами, да телами молодыми и стройными, но и они радовали лишь глаз, да вскоре вызывали скуку. Ревновала его жена, ругалась, и не смогла заметить, как в душе ее мужа прочно поселилась тоска. Так и жил царь, правил мудро страной, проводил время со своими женщинами, терпел жену свою, а тоска росла и крепла, и ни на минуту царя не отпускала. Ночью не мог спать царь на своем мягком и ложе, душили его прохладные шелковые простыни, а утром не мог встать, людей видеть не хотел. Давили на него стены дворца. Не мог больше находиться в доме своем царь, душа его рвалась на волю.

   Перестал бороться царь, и однажды, ранним прохладным утром осеннего дня, когда солнце только начинает окрашивать крыши домов ровным розовым светом, а ветер так приятен и еще слаб, вышел он во двор, велел седлать лучшего скакуна своего и позвал своего визиря. Слова не дал визирю сказать, передал ему печать царскую, да дела государственные важные и налегке покинул свой дворец.

   Много дней скакал по пустыне царь, сам не ведая куда, почти не ел и не спал. Кто знает, может, искал смерти, может, пытался от тоски убежать, а может быть, к счастью своему спешил. Он и сам не мог этого сказать, просто ехал, куда глаза глядят, да куда конь верный несет. Обветрили жаркие ветры его лицо, пролегли морщины в уголках глаз, но выпрямилась спина, и тоска в душе начала сменяться усталостью. И однажды сердце его вдруг сильно забилось, то ли от тревоги, то ли от ожидания.  Остановил коня царь, огляделся по сторонам, удивился, давно уже не испытывал он таких переживаний. Солнце клонилось к закату, и на горизонте разглядел царь город. Это был самый старый город в его небольшом государстве, и стоял он у самой границы владений. А в другой стороне заметил царь оазис, где несколько деревьев давали небольшую тень, в которой разглядел царь старый колодец. Около колодца увидел он шатер для отдыха усталых путников. Подъехал к оазису, спешился царь, решил ночь провести в шатре, полюбоваться на звезды южные да подумать о том, не пора ли возвращаться домой. Достал из колодца воды, коня напоил, сам сел под дерево с чашей, да задумался. Вдруг услышал он легкие шаги, поднял голову и увидел молодую женщину, которая пришла за водой. Одета она была в легкие шальвары и расшитый хитон, нижняя часть лица, как и у всех женщин, была прикрыта. Набрав воды в кувшин, женщина повернулась к царю.
   - Не дашь ли мне глоток воды, господин? – смело обратилась она. Царь не мог отвести взгляда от ее глаз, таких темных и бездонных, как пропасть. Но не страшила царя эта пропасть, в самой глубине ее разглядел он искорки добрые и теплые.
   - С великим удовольствием, – царь протянул женщине чашу и поборол в себе желание поклониться, а она смело взяла воду из рук царя и, приподняв вуаль, сделала несколько глотков.
   - Благодарю тебя, добрый господин, – женщина с улыбкой вернула чашу и поспешила в сторону города.

   А у царя вдруг закружилась голова, в ушах раздался звон, сердце затрепетало в груди, как птица. Лишь на мгновение приложил он ладонь ко лбу да зарыл глаза. А когда открыл их, женщины уже нигде видно не было. Лишь только очертания города виднелись на горизонте. Вскочил он на коня и поспешил вслед, надеясь догнать таинственную незнакомку, но ни одной души вокруг не было, а когда обернулся он, то увидел, что исчез оазис вместе с деревьями, шатром и старым колодцем. Но почему-то не удивился царь, а пришпорил царь коня и как ветер понесся к стенам города. Свободно прошел царь через северные, главные ворота города, хоть и не узнали его стражники, и уверенно направил коня в центр. Он решил задержаться в этом городе, ему захотелось, во что бы то ни стало увидеть ту женщину еще раз.

   ***
   Остановился он на небогатом постоялом дворе и стал каждый день ходить по городу в надежде на встречу. И судьба была к нему благосклонна, через несколько дней увидел он женщину на базаре, где выбирала она фрукты. Вновь, как и у исчезнувшего колодца, забилось неистово сердце царя, пересохло его горло, и почувствовал он себя молодым и сильным. Стараясь быть незамеченным, пошел царь следом за незнакомкой, и привела она его на самую окраину города, к маленькому глиняному дому. Не отважился царь приблизиться, и заговорить, лишь посмотрел, как скрылась женщина за воротами, и вернулся на постоялый двор.

   В этот же вечер стал расспрашивать людей царь, кто эта женщина. Кто-то говорил, что одинокая вдова, кто-то считал ее ведьмой и рассказывал, что ее гадания всегда сбываются. Но были и такие, которые рассказывали, как помогла она им в тяжелом недуге, и считали ее доброй знахаркой. И решился царь на следующий вечер посетить ее дом. Как только солнце опустилось за горизонт, а на небо взошла полная луна, пошел он к дому незнакомки.

   Подойдя к воротам, он нерешительно остановился, но в этот же миг ворота скрипнули и отворились. Сделал шаг в сторону царь и спрятался в тени высокого кустарника. Из приоткрытой калитки выскользнула женщина и поспешила к южным воротам. Незамеченным тихо крался за ней царь, а женщина уверенно покинула город через южные ворота, и, несмотря на позднее время, направилась к скалам, которые располагались на юг от города, у самой границы. Надо сказать, что скалы те люди в городе считали нечистыми, поговаривали, что в полнолуние там на шабаш собираются ведьмы, и горе тому человеку, которые увидят их праздник. Но не испугался царь, так он был заинтригован, что ни о чем не мог думать.

   Скалы высотой три или четыре человеческих роста образовываликруг, и в самом центре открывалась ровная площадка, выложенная камнем. Когда они подошли к ним, уже высоко взошла луна, и время приближалось к полуночи. Холодный лунный свет заливал площадку, камень отливал серебром, тени были такие четкие, что казались нарисованными рукой
художника. Спрятался царь, прижался к скале, нагретой за день солнцем, и стал наблюдать.
   
   Женщина уверенно вошла внутрь, скинула с себя одежду и обнаженная, лишь в одном шелковом платке,  расшитом бисером и монетками и повязанном вокруг бедер, встала в самом центре каменного круга. Она подняла руки и лицо к небу и замерла на несколько мгновений. Царь жадно смотрел на ее тело, на тонкий стан и крепкую грудь, сердце его бешено колотилось, в ногах появилась дрожь, ладони стали горячими и влажными. Не мог отвести взгляда царь от таинственной незнакомки. Глаза ее были широко открыты, темные зрачки ярко сверкали в свете луны, кожа ее отливала серебром, губы слегка шевелились. Показалось царю, что она молитву читает, но в этот момент женщина чуть качнула бедрами, и услышал царь, как зазвенели монетки и бусины, и под этот мелодичный звон женщина начала свой волшебный медленный танец. Царь заворожено смотрел, как под неведомо откуда вдруг взявшуюся протяжную музыку, плавно двигаются ее бедра, видел четкие и мягкие движения ее рук, призывно выгибающуюся спину и такие манящие к себе груди. Все быстрее становилась музыка, быстрее и резче становились движения танцовщицы. На коже ее выступили капли пота, и заблестела кожа, будто усыпанная драгоценными камнями.

   Не выдержал царь, лишь чуть подался вперед, но осветила луна лицо его, блеснули глаза, и заметила его женщина. Вскрикнула, подхватила лежащую на камне одежду и в одно мгновение исчезла в узком проходе с другой стороны. Побежал за ней царь, да не смог проникнуть сквозь скалы. Казалось, камни сошлись вместе, чтоб не выпустить мужчину и дать женщине убежать. К тому времени, когда нашел царь выход из заколдованного места, женщины уже не было видно, так исчезла незнакомка во второй раз.

   Присел царь на камень, опустил голову, не было сил у него двигаться, ноги его дрожали от слабости, как после тяжелой битвы, в горле пересохло. Прикрыл царь глаза, и сморила его неожиданно легкая дрема. Очнулся он, когда услышал вой. Вскочил царь, огляделся по сторонам, на востоке небо уже стало светлее, побледнела луна и в слабой, предрассветной мгле увидел он горящие глаза гиен. Животные медленно приближались к нему и окружали.

   Выхватил кинжал из ножен царь и решил отбиваться до последнего, но гиен было очень много.Начал царь медленно отступать, пока не коснулась спина его камня. И как только он приблизился к скале, одна из гиен кинулась на царя и начал он свою битву не на жизнь, а на смерть. Первой он распорол горло и отбросил  тело в сторону, второй распорол живот, третьей вонзил кинжал в пах, но много было гиен, какая-то вцепилась ему в ногу, другая рвала халат, и уже царь чувствовал смрадное дыхание твари, подбирающейся к его горлу, как вдруг увидел он огромную тень, похожую на волчью. Выпрыгнула она из-за его спины и кинулась в самую гущу разъярённой стаи. Не видел царь, занятый схваткой, что произошло, но вдруг животные стали убегать. И через пару мгновений никого уже рядом с ним не было.

   Опустился царь на землю, одежда его была разорвана и залита кровью, вокруг лежало несколько мертвых хищников, не только тех, которых убил царь, но и других, у которых было разорвано горло. Недалеко от него на песке лежала волчица и зализывала раненую лапу. Замер царь не зная, какая еще опасность его ожидает. Крепко сжимал он рукоять кинжала и наблюдал за зверем. Почувствовав его взгляд, подняла волчица голову, внимательно взглянула в глаза царю, медленно поднялась и пошла. Заметил только царь, что припадала она на правую заднюю лапу. Когда скрылась волчица с глаз, отер царь кинжал от крови о рукав, убрал в ножны и побрел в сторону города. Когда он вернулся в город, солнце уже встало.

   ***
   Несколько дней не решался царь вновь посетить странный дом, залечивал мелкие, но многочисленные раны, а сердце его каждый раз начинало стучать при воспоминании о женщине. И вот, собравшись в один из вечеров, вновь постучался он в ворота ее дома. Сама женщина в тот же миг открыла ему, как будто стояла на пороге.
   - Я давно жду тебя, царь. – Сказала она, и повела его через маленький уютный сад в дом. Когда они шли по дорожке, показалось царю, что слегка прихрамывает женщина на правую ногу.
   - Чего ты хочешь от меня, царь, почему преследуешь? – Спросила она, когда они зашли в дом, и женщина усадила его перед низким столом, и разлила ароматный чай по чашкам.
   - Не знаю, - неожиданно охрипшим голосом ответил царь. – Я увидел тебя и с тех пор не могу спать, все мои мысли о тебе, кто ты?
   - Я? Зачем тебе это знать. Только кажется мне, царь, что сон твой давно неспокоен, и других ответов ты ищешь.
   - Да, ты не простая женщина, я чувствую это! – Голос царя дрожал от возбуждения. – Я знал многих женщин, но ни у одной не встречал такого взгляда, как у тебя.
Женщина молча улыбнулась.
   - Пей чай и иди, царь, - сказала она. – Приезжай завтра утром верхом, я буду тебя ждать у южных ворот, как только взойдет солнце.

   Всю ночь царь не мог сомкнуть глаз, и с первыми лучами солнца был он у городских ворот, женщина уже ждала его. Она была верхом на небольшой, но выносливой кобыле. Ни слова не сказала она, лишь кивнула царю и жестом показала ему следовать за собой. Они выехали за ворота, и женщины пустила свою кобылу галопом, царь не отставал от нее. И в какой-то момент, когда от скачки и ветра приподнялись шальвары на правой ноге женщины, увидел царь там заживающую рану. Подъехав к небольшому оазису, где росла трава, высокий кустарник и бил холодный ключ, женщина и царь спешились, напились воды, и сели в тени. Женщина расстелила покрывало на траве, достала сыр, хлеб, фрукты и бутыль с вином и предложила царю разделить трапезу. Не стал отказываться царь, с удовольствием отломил себе хлеба и сыра, взял чашу с вином.
   - Я готова говорить с тобой, - сказала женщина, когда они утолили голод. – Что ты хотел узнать?
   - Не знаю точно, - отвечал ей царь. – Многое произошло у меня в жизни, и не просто так я уехал из своего дома. Ищу чего-то, может быть, тебя.
   - Я много знаю про тебя царь, не бойся, ты можешь говорить смело, никому и никогда я не открою твои тайны.

   И для самого себя неожиданно поведал ей царь о своей жизни, о своей тоске, о том, почему уехал он и оставил дела свои и жену свою. Поведал о своих переживаниях, о любви и ненависти. И стало вдруг царю легко и спокойно, так спокойно, как уже дано не было. А женщина сидела у его ног, внимательно слушала его, иногда спрашивала или уточняла. И смотрела только на него. И понял вдруг царь, что неудержимо тянет его к ней, что влюбился он в эту странную незнакомку, и отступила боль и совсем растворилась тоска в его сердце. И заметил царь, что вновь стал он улыбаться и смеяться, и почувствовал царь вновь желание жить.

   Целый день проговорили они у источника, многое рассказал царь о себе, но почти ничего не узнал о самой женщине. Когда он задавал вопросы, она лишь улыбалась, или отвечала, что придет время, и он все узнает. Вернувшись под вечер в город, они простились, как самые добрые друзья, только на одно лишнее мгновение задержал царь руку женщины в своей руке. А она вдруг чуть пристальнее взглянула в его глаза, но так, что по его телу пробежала дрожь. В эту ночь царь впервые за много лет спал глубоко и спокойно. А утром он вновь приехал к южным воротам еще до восхода солнца. В руках его был прекрасный цветок, самый прекрасный, который он только мог найти в городе. И опять они скакали, и сидели у источника и говорили обо всем. А его конь и ее кобыла паслись рядом и играли друг с другом. И один раз царь неожиданно для самого себя поцеловал женщину в самые губы. Она не отстранилась, лишь потом опустила глаза и надолго замолчала. Так продолжалось несколько дней. Иногда женщина не приезжала к воротам утром, и тогда царь проводил день в городе. В этот день он грустил и думал о происходящем. И понимал он, что полюбил эту женщину, о которой ничего так и не знал, всем своим большим сердцем.

   Однажды, когда они, как всегда, говорили обо всем и смеялись, женщина замолчала, посмотрела на царя и внезапно стала собираться, хотя солнце стояло еще высоко.
   - Почему ты собираешься так рано? – спросил царь.
   - Потому что я чувствую, что пришло время. Я хочу пригласить тебя ко мне в дом сегодня, когда зайдет солнце.
   - Я приду! – Царь вскочил на ноги. – Я не смел даже надеяться на такой дар с твоей стороны, я приду обязательно. – И царь вдруг склонил перед ней голову, как простой подданный перед своей властительницей.

   Вернувшись в город, царь первым делом поехал на базар, он купил там самые дорогие цветы и самое дорогое вино, велел положить полную корзину фруктов и зелени, да самых лучших, и всех возможных сладостей, которые только может любить женщина. Во все времена мужчины приносили дары своим возлюбленным.

   С заходом солнца царь стучал в ворота ее дома. И вновь, не успел он опустить руку, как ворота открылись. Женщина ждала его. Никто не знает, что произошло в доме женщины, но говорят, что никто и никогда не дарил царю таких ласк и такого наслаждения, как в ту ночь. Царь чувствовал себя вновь молодым и сильным, и снова и снова любил он свою женщину, как в последний раз. И каждый раз это было по-новому, остро и нежно, страстно и сладко. На рассвете покинул он просторное и мягкое ложе женщины и уставший, но все еще полный сил вернулся к себе.

   ***
   Дни пролетали один за другим, осень сменилась короткой зимой и уже пришла весна, а они все больше и больше опускались в бездну их чувств. Крепко полюбили друг друга царь и незнакомая ему женщина. Он по-прежнему почти ничего не знал о ней. Знал только, что приходят к ней днем разные люди, и богатые и бедные, и она лечит их травами. Еще знал, что в полнолуние никогда не приглашала его женщина, и дома ее не бывало, а следить за ней он больше не решался. А женщина вдруг расцвела и стала еще краше, еще больше стали блестеть ее глаза. Она тоже полюбила царя глубоко и искренне всей душой и всем сердцем. А любовь, как это издревле известно, красит и мужчин и женщин, вселяет в людей веру и дает силы.

   Но не может счастье длиться вечно, и вот, одним весенним утром царю принесли письмо от его визиря. Писал визирь, что с трудом разыскал он царя, но не выдал пока никому его тайны, писал, что ждут царя дела государственные важные, да и жена его беспокоится, и  допекла всех своей сварливостью. Еще писал визирь, что пора царю возвращаться. Читал письмо царь, и сжималось от боли его сердце, не знал царь, как ему поступить. Впервые не приехал он утром к южным воротам, а в обед принесли ему записку от женщины, где спрашивала она, чем прогневала она царя, что тот без объяснения покинул ее, и приглашала его к себе вечером.

   С тяжелым сердцем шел в этот вечер царь к любимой своей. Открыла она на стук его ворота, заглянула в его глаза и сказала:
   - Не говори ничего, царь. Я знаю, ты письмо получил сегодня, там вести, что приносят тебе столько боли. Но сейчас мы ничего не решим, пойдем в дом.
Не предавались они в ту ночь любви, а говорили. И не слышался смех из открытого окна, тяжелый был этот ночной разговор.
   - Я заберу тебя, я не смогу расстаться с тобой. Ты будешь жить в моем дворце, а хочешь, я построю тебе отдельный дворец? – Почти умолял царь женщину.
   - Нет, царь, я не поеду с тобой. Твоя жена очень ревнива, да и не место мне среди твоих наложниц. Не будет нам хорошо там.
   - Что мне сделать, чтоб не оставляла ты меня, любимая?
Улыбнулась грустно женщина.
   - Останься со мной, мой царь, и я никогда тебя не оставлю. Полюбила я тебя больше жизни, уедешь ты, и не смогу я жить дальше. Но и с тобой я уехать не могу.

   До утра проговорили они, но так и не решился царь остаться, так и не уговорил он женщину ехать с ним. Еще несколько дней пробыл царь в городе, еще несколько раз проводил царь дни или ночи с женщиной, видел он как ей тяжело и больно, и она видела, как больно ему, и как разрывается его сердце.

   А женщина, кто бы она ни была, ведьма, знахарка или самая простоя смертная, она любила царя незабвенно, сильно, до щемящей боли в сердце, как умеет любить только настоящая женщина. И накануне последней встречи с царем заперла она крепко ворота и двери своего дома, закрыла ставни на окнах, погасила светильники, оставив гореть лишь одну свечу черного цвета, и достала она из самого дальнего шкафа небольшой сундук. В сундуке том кожаном, с углами, обитыми медью и старым замком, лежала книга, было несколько баночек с разными травами и разноцветными растворами. Открыла женщина книгу, нагрела на свече одну баночку, насыпала туда разные травы. Много раз нагревала, остужала и переливала она отвар, добавляла приправы и читала из книги странные слова на неизвестном никому языке. А когда отвар был готов, не притронулась она к нему даже кончиками пальцев, лишь однажды вдохнула аромат, прислушалась к себе, удовлетворенно кивнула, налила его в каменную чашу и накрыла ее тяжелой крышкой.

   Многие, кто знает эту историю, говорят, что был это яд. Но моя бабушка рассказывала мне, что отвар этот не убивал, а лишь забирал у человека память. Кто выпивал его, ничего не помнил. Очень сильно желала женщина, чтоб навсегда остался с ней царь, чтоб забыл он свой долг, свою жену, свои дела. Сильно она его любила, а любовь иногда толкает людей на самые страшные поступки.

   И вот наступил последний их вечер, как всегда сидели они за низким столом, пили чай и разговаривали обо всем на свете. И уже коснулся царь правой щиколотки своей возлюбленной, провел кончиками пальцев по едва видимому шраму, дав знак, что хочет ее ласкать. Но не ответила женщина на призыв царя, встала, чуть грустно улыбнулась, взяла чашу с отваром, подошла к царю и опустилась перед ним на колени.
   - Это тебе, царь. Это дар от меня, последний дар в последнюю нашу ночь. – И протянула она чашу царю.

   Любил царь женщину, полностью доверял ей, смело взял он предложенную чашу и поднес к губам. Но как только собрался он сделать глоток, вскрикнула женщина.
   - Стой!
   Удивился царь, пить не стал, только очень внимательно смотрел на любимую свою, и сердце его вдруг сжалось, как перед бедой.
   - Дай сначала мне, - улыбнулась ему женщина, - я попробую, достаточно ли там сладости, мой царь. – Сказала она это, решительно взяла из рук царя напиток, дерзко, как тогда, у колодца в первую их встречу, посмотрела в глаза своего возлюбленного.
   - Я люблю тебя! – сказала она царю и выпила одним глотком свое же зелье.

   Упала на пол чаша, окутал царя легкий пряный дым, растаяла его возлюбленная. И упала к ногам царя морская жемчужина. Бело-розовая, как кожа его любимой женщины, гладкая, как ее стан, сияющая, как ее улыбка. Поднял царь жемчужину и зарыдал. Понял он, что так сильно любила его женщина, что не смогла обманом его остановить. Стиснуло сердце царя от нестерпимой боли, сжал он жемчужину в кулаке, прижал руку к сердцу, и стало ему чуть легче. Покинул он опустевший дом и в ту же ночь уехал из города.
   
   Говорят, что много войн провел царь по возвращении домой, много земель и богатств завоевал, но никогда не носил он никаких украшений, кроме одной жемчужины на тонкой золотой цепочке, что висела у него под одеждой у самого сердца. Помогала она ему как заговоренный талисман от болезней и в бою с врагами. Наследник у него так и не родился, кто-то говорил, что прогнал он сварливую жену, а кто-то рассказывал, что так и прожил с ней до последних дней. Смерть свою он нашел в глубокой старости, была она быстрой и легкой. Хоронили его с подобающими почестями, а жемчужина та была со временем потеряна.

   ***
   Но бабушка моя рассказывала, как будто была у той странной женщины дочь, и как будто царь знал о ней, и жемчужину волшебную после смерти своей завещал передать ей или ее наследникам. И из рода в род, от бабушки к внучке должна передаваться она…. До тех пор пока не найдет она своего истинного хозяина. Ведь наверняка у царя были сыновья, так много наложниц у него было.

Август 2012