Спаси меня! Сб. Руны судьбы, 2007 г

Страницы из дневника

     15 января. 2030г.
Сегодня был самый счастливый день в жизни - мне исполнилось пятнадцать! И как символично: пятнадцатого - пятнадцать! Мы так хорошо отпраздновали, а какие подарки получила - просто чудо!
Мне очень повезло - у нас маленькая дружная семья. И мама, и папа всегда меня понимали. Иногда «грымнут» за какое-либо новое начинание и как отрежут: "Нет!" А потом обдумают все, пошепчуться на кухне и позовут на семейный совет. И если и тогда скажут "Нет", то это будут не голые слова. Они разложат все по полочкам и докажут, почему "нет". Послушаешь их иногда и даже удивляешься: как все просто и почему сама сразу не поняла, что это мне не нужно. Ну, вспомнить хотя бы мое последнее увлечение пирсингом! Я как обезумела, когда Ирка появилась в классе с маленькой блестящей точечкой в носу. На нее тогда мальчишки так смотрели! И Тарас тоже, предатель!.. Да нет, конечно, он не предатель, на нее тогда все глазели. Но мама была права, через месяц все стало на свои места – такими поступками долго не удержать внимание, это все временное ...
Кажется, я потеряла мысль, ведь рассказать хотела совсем о другом. Наверное, очень устала. Уже поздно. Лучше напишу завтра.

     16 января. 2030 г.
Чудесное утро. Внизу окна расписаны легким морозцем, а сверху - голубой кусочек неба, с которого в комнату заглядывает яркое солнышко ...
Правду говорят: утро вечера мудрее: я вспомнила, о чем хотела написать - о бабе Тоне. Она нам не кровная родня, но, сколько себя помню, столько и разговоров было у папы: "Баба Тоня так делала... Баба Тоня так говорила ... ", а в праздники всегда на столе стоят пустая тарелка и стакан - для бабы Тони, хотя уже давно ее нет на этом свете.
Как-то в детстве я попыталась пошутить, мол, как в фильмах про войну, когда кто-то погибает - на стол ставят его порцию водки и кусок хлеба. Но отец так возмутился и прикрикнул на меня, что больше я не решалась шутить на эту тему, а со временем уже воспринимала все, как должное, и сама ставила на стол лишний прибор. И ни разу в конце застолья отец не забывал поднять бокал и сказать: "Помянем бабу Тоню. Светлая ей память. Он выпивал стоя до последней капли, хотя пил очень мало, и это был его последний бокал на тот вечер.
Он никогда ничего не рассказывал, даже когда я спрашивала. "Потом обо всем поговорим, еще не время", - говорил он в ответ на мои вопросы и переводил тему в другое русло. Но сегодня он не отвертится, я уже взрослая и мне очень нужно знать эту тайну.

     17 января. 2030 г.
До сих пор не могу прийти в себя после услышанного. Это меня настолько потрясло, что вчера после разговора даже не было сил взяться за перо. Всю ночь мне снились какие-то кошмары. Проснулась с жуткой головной болью…
Я переворачиваю страницу и начинаю рассказ с чистого листа так, как когда-то началась с чистого листа вторая жизнь моего отца.
Тогда не было войны, никто ни в кого не стрелял, но в стране начался упадок, во всем царила настоящая разруха. Это было последнее десятилетие прошлого тысячелетия. Заводы не работали, у людей не было денег даже на необходимое. Некоторые голодали, зимой люди замерзали на улицах и в нетопленых квартирах, у баков с мусором копошились бедняги, в поисках поношенной одежды и чего-нибудь съестного; уважаемые пожилые мужчины, которые прошли всю войну и находились на пенсии по возрасту, стыдливо пряча глаза, подбирали окурки с тротуаров, выброшенные богатенькими счастливцами ...
Из-за постоянной нехватки средств родители моего папы стали постоянно ссориться, а когда ему исполнилось пять, мать уехала на заработки за границу. Сначала она высылала деньги, а потом перестала даже писать. Что с ней случилось, неизвестно. Его отец стал пить, а голодный Коля бродил по улицам: там опередив бездомную собаку можно было успеть подобрать недоеденный кусочек  пирожка или булочки, а, если повезет, найти кем-то потерянную монетку. Потом присоединился к ватаге пацанов. Они были старше его, но такие же бездомные, грязные, вечно голодные, никому не нужные - в то время отец уже окончательно спился и куда-то делся, а в их квартире поселились чужие люди.
Все лето одичавший Николка выживал, как мог, слоняясь с новыми друзьями по рынку, но они даром никого не кормили, вот и начали учить мальчика шарить по сумкам и карманам. Сначала у него ничего не получалось - его ловили и очень больно драли за уши, затем наловчился и стал настоящим мастером. Жил, как маленький волчонок - по волчьим законам:  кто сильнее - тот и прав, не поймали – повезло, никому не верь - все злые, взрослые - первейшие враги.

Этот день он запомнил на всю жизнь. Была уже осень, лил дождь. Из своих сандаликов он давно вырос и ходил в старых рваных кроссовках, которые подобрал на помойке. Они были слишком велики и безбожно растерли ноги. Было больно, холодно, очень хотелось есть. Руки не слушались, они, словно одеревенели, мокрая одежка прилипла к телу и мешала двигаться. Когда маленький воришка уже нащупал кошелек в сумке какой-то старухи, он случайно поскользнулся, и она схватила его за руку. Коля уже приготовился к пощечинам и подзатыльникам, но на него смотрели добрые сочувственные глаза.
- Ты чей? - спросила пожилая женщина, а потом, не дожидаясь ответа и не выпуская его руку, повела за собой.

В комнате было сухо и чисто. Он уже забыл, что такое бывает. Бабушка приказала раздеться и отправила его в ванную.
На всю жизнь запомнились Николаю те блаженство и наслаждение, которые испытал, лежа в теплой воде с нежной, пушистой, как облака, пеной. Баба Тоня, так звали хозяйку, сама вымыла ему голову душистым шампунем и выдраила с ног до головы, несмотря на бурные протесты. Вот тут он уже получил легкий подзатыльник, чтобы не мешал и, смирившись, полностью "отдался на милость победителя". А женщина мыла его и приговоривала смешные слова, которые показались мальчику очень знакомыми, от них веело утраченным домом: "Мою, мою трубочиста чисто-чисто, чисто-чисто. Будет, будет трубочист чист, чист, чист, чист." Ритм и мелодия этого стихотворения завораживали и убаюкивали. Баба Тоня увидела, что он почти засыпает и засмеялась:
- Нет, дружочек, еще рановато! - Она вытащила его из ванны, обернула теплым, пушистым полотенцем и начала ласково вытирать. А когда увидела раны на ногах, сочувственно зашептала:
- Бедная деточка, как же тебе больно! Ну, ничего, сейчас мы помажем зеленкой, залепил пластырем - и все заживет.
 - Не надо мазать! Не хочу зеленки! - закричал Коля. Баба Тоня лукаво улыбнулась:
- Неужели испугался? Такую боль терпел, когда ходил с растертыми ножками! Никакая зеленка такой боли не причинит! К тому же, мы с тобой будем вместе дуть на ранки - они немного попекут и перестанут, а потом заклеем бактерицидным пластырем, чтобы никакой инфекции не попало, и тогда станет легче. Подожди! - Она скрылась за дверью и через мгновение появилась, держа маленькую бутылочку и несколько пакетиков.
Затем они дружно дули на ноги с зелеными пятнами и тщательно заклеивали каждую ранку. Когда баба Тоня поднялась с колен и отошла от кресла, на котором он сидел, боль и действительно начала утихать.
Женщина посадила его за стол прямо в полотенце и налила полную тарелку борща, а рядом поставила плетеную мисочку с хлебом! Пока Коля уплетал за обе щеки "первое", которого не ел с тех пор, как оказался на улице, баба Тоня открыла шкаф и стала перебирать какие-то вещи. "Сколько всего! - подумал мальчик, - надо незаметно "почистить" полки и обязательно прихватить что-нибудь теплое ". Но ему не пришлось "чистить" бабушкин шкаф, потому что она сама вытащила из него кучу вещей, и после обеда они начали примерять все по очереди, а баба Тоня довольно бормотала: "Да ... это подойдет ... здесь немного укоротить ... это перешить ..."
От стольких событий, сытого желудка, ощущения чистоты и уюта, глаза Коли снова стали закрываться. Увидев это, баба Тоня отвела его в другую комнату и уложила в кровать. Мальчик не сопротивлялся - только голова коснулась подушки, как он погрузился в невесомость сна.

Коля лежал и боялся пошевелиться, чтобы не испугать это замечательное ощущение. Конечно, ему иногда снились дом и то время, когда они жили все вместе, но никогда еще сон не был таким реальным, как сегодня. Потом он услышал шум дождя и запах жареной рыбы, а когда, наконец, решился открыть глаза, то увидел, что в комнате темно. Словно почувствовав, что он уже проснулся, вошла баба Тоня, она включила свет, и мальчик прищурился, но ярче электрической лампочки сияла хозяйка - она со счастливым видом протянула Коле перешитую и выглаженную одежду:
- Вот, держи, успела-таки, пока ты спал. Надевай, посмотрим, хорошо ли получилось. У меня тоже был сын, - рассказывала она, - сейчас он уже взрослый и живет в Германии, а вещи его жаль было выбрасывать, лежали много лет, наверное, тебя дожидались, - шептала женщина, поправляя на нем штанишки, рубашечку , свитерок, - какой же ты красивый! Иди, посмотри на себя в зеркало, - и легонько подтолкнула его к трельяжу. - Как тебя зовут?
- Николаем, - еле слышно ответил Николка, завороженно глядя на отображение аккуратно одетого мальчика с длинными лохматыми волосами.
- Ой, - запричитала баба Тоня, - ну что это за прическа? Сейчас мы все исправим! - Она схватила расческу, и уже через минуту волосы были в относительном порядке. - Ничего, завтра пойдем в парикмахерскую и подстрижем тебя, - добавила она удовлетворено.
- Завтра? - удивился мальчик, - так ты меня ночевать оставишь?
- А почему бы и нет? Смотри, какой дождь идет! У тебя родители есть, тебя дома кто-то ждет? – спросила, как бы между, прочим баба Тоня. И мальчик, не почувствовав никакой угрозы, на мгновение забыв обо всем, чему его учили старшие беспризорники, выпалил:
- Никого у меня нет, ни дома, ни родственников, я совсем один! - Но тут же спохватился, и начал торопливо собираться, хоть покидать эту уютную обитель ему очень не хотелось, однако он хорошо помнил рассказы "бывалых" о том, что в таких случаях делают взрослые: они либо сообщают в милицию, либо сдают ребенка в приют. И то, и другое его очень пугало.
Баба Тоня все поняла. Она пыталась найти весомые аргументы, которые бы успокоили ребенка. Но ничего не могла придумать, поэтому выпалила первое, что пришло в голову, то, что было правдой, которую она скрывала даже от себя:
- Спаси меня, Коленька, останься со мной, я тоже совсем одна, давай будем жить вместе!
Мальчик уставился на нее удивлеными глазенками. Он никак не мог понять, как такой маленький может кого-то спасти. Но сама мысль об этом показалась очень интересной, она придавала значимости, повышала самооценку, он вдруг понял, что и от него что-то зависит в этой жизни. От этого на душе стало тепло и лоскотно. Его распирало от гордости и ответственности и, как взрослый, Коля спросил:
- А что я могу для тебя сделать?

Они сидели рядом за столом и с наслаждением ели пюре с жареными бычками. Обоим было спокойно и уютно, и каждый думал, что такой вкуснятины не пробовал очень давно: Коля - потому, что с тех пор, как уехала мама, никто ему не готовил, а баба Тоня - потому, что в последнее время ела в одиночестве.
Она словно помолодела, строя планы на утро: нужно купить ребенку обувь. Для этого, видимо, придется измерить длину ножки палочкой, как делала, когда ее сынок был маленький - не тянуть же его в магазин с растертыми ногами, да еще и в тех страшных лаптях! Пусть немного посидит дома, пока все не заживет, она и сама справится, а в парикмахерскую успеют и потом, это не горит.
После ужина они долго разговаривали, доверчиво рассказывая друг другу о самом сокровенном и наболевшем.
 
Той ночью баба Тоня долго не могла уснуть. Она уже привыкла заполнять ночную тишину, перелистывая в памяти страницы своей жизни. Так уж сложилось, что, сколько себя помнила, всегда думала только о других: ребенком помогала родителям ухаживать за младшей сестренкой: подруги - гулять, а она - в детский сад за Риткой, девушки - на танцы, а у нее неотложные дела. Потом был муж, ребенок. Сын вырос, устроился за границей, звал даже к себе жить, но сначала болел и умер отец, потом она ухаживала за матерью, а потом заболел муж. Так пролетела вся жизнь. А три месяца назад, после десятилетней болезни, она мужа похоронила и осталась совсем одна. Вот тогда и потеряла смысл существования. Она не знала, чем себя занять: никуда не нужно было спешить, никто ее не звал и не ждал. Напротив, могла делать все, что пожелает, вот только желать чего-то для себя она не умела. Ее окружила такая пустота, что иногда не было ни сил, ни желания утром подняться с постели. И вот, как подарок судьбы - Коля! Она снова почувствовала себя молодой, энергичной, нужной, даже необходимой, жизнь приобрела смысл, новое утро несло новые заботы, необходимость вновь о ком-то заботиться, дарить свою любовь...

Почти год ушел на оформление документов и формальностей, но успели-таки до школы. Коля пошел в первый класс, затем окончил вуз, защитил диссертацию. А когда пришел домой после банкета по этому поводу - баба Тоня, которая наотрез отказалась идти в ресторан, сославшись на недомагание, впервые не встретила его у порога, не откликнулась на радостный голос "своего умнички". Только тихонько приблизившись к ней, он понял, что остался один - самый родной человек неподвижно лежал на диване. Знакомое каждой морщинкой лицо светилось едва заметной улыбкой, а весь вид говорил о том, что женщина ушла из жизни счастливой - она правильно рассчитала силы и сумела выполнить все, к чему стремилась ее душа. Теперь она была спокойна за своего питомца - он твердо стоял на ногах. Своим присутствием он согрел и украсил ее старость, спас от одиночества. Ее миссия была выполнена ...

Теперь я знаю все.
Пусть проходит время, но, сколько буду жить, обещаю, что на моем столе в дни семейных праздников тоже всегда будет стоять тарелка для бабы Тони и последняя рюмка будет выпита за ее память...