Хроники Р ллах Линхвиира. Часть 7

Комнаты, к великому облегчению Еретички, оказались удаленными, обращенными огромными окнами на восток; изящные решетки казались невесомыми, такни портьер и гобеленов легко трепетали в призрачных руках ветра. Отражение в зеркале было бледно; оно взирало на мир огромными запавшими глазами, покусанные губы едва угадывались на остром лице.
Еретичка бережно положила черную корону в недра бархатного ложа чудесного, слоновой кости сундучка, потемневшего от времени. Пепел волос был туго спеленан косицами, украшенными ритуальными бусинами дымчатого агата и кристаллами нежного аметиста. Набросив на плечи легкую шелковую мантию, она опустилась в кресло у распахнутого окна, — ежедневный ритуал, без которого сон не мог хоть ненадолго окунуть женщину в черный омут без лиц и имен. Призывно звякнул наполненный рубином бокал, ловкие пальцы распустили змейки косиц, украшения тихо стукнулись о дно хрустальной шкатулки...
Она даже не сразу услышала стук в дверь, — тихий и настойчивый. Шурша шелком, спорхнула с кресла, костеря себя за опущенный по привычке засов. Даже здесь, где у дверей стояла стража, она испытывала потребность замыкать все входы и выходы.
Створы бесшумно разошлись и в покои ступил Яндергер.
— Не отвлекаю? — спокойный, даже равнодушный голос. Драконид сразу отошел к окну, замер у распахнутой решетки, небрежным жестом откидывая на спину пряди серебристых волос.
— Нет, — большего Еретичка не смогла из себя выдавить, потрясенная неожиданным поздним визитом. Она вообще не знала, как себя вести, а Ян, казалось, наоборот, подобно хищнику знакомился с потенциальной добычей, — Вина?
— Не откажусь. Редко удается вот так вот праздно пригубить этого зелья, — он наградил временную хозяйку этих покоев острым взглядом зеленовато-желтых глаз. Он наверняка заметил, как дрожит бокал в ее руке, — Давно не виделись, Ольха...
«Ну да,» — воспоминание болезненно укололо, — «С тех самых пор, как ты небрежно оттолкнул меня, посмеявшись вдоволь, ручаюсь,» — но вслух добавила лишь:
— Последний раз, — на Севере, в Храме Великой Матери.
— Я сделал тебе больно?
«О, бездна! Он что, мысли читает?!»
— С чего ты взял? Отнюдь. Даже наоборот, — Еретичка залюбовалась им, таким холодно-отрешенным, окунающимся в ползущую с небес тьму, рассеивая ее едва различимым серебристым свечение.
— Ты очень удивила меня, Ольха.
— Настолько, что ты не смог отвергнуть мое прошение и выставить меня с насмешкой повторно?
— Не огрызайся, — повелительные нотки породили мурашки на коже.
" Все это, — мужские жестокие игры , их охота, их желание, их выбор..."
— Как и тогда, сейчас я не собираюсь играть с тобой, — Ян отвернулся от окна, стремительно приблизился, метнулся к ней ртутной каплей, заставляя отступить и проглотить ядовитый ответ, скрививший было приоткрытые губы.
— Это уже не моя игра, не так ли?
«Точно читает. Или слишком догадлив.»
Тонкие, чуть шершавые пальцы небрежно потрепали ее по щеке, очертили мягким касанием линию подбородка, замерли на губах. Взгляд выжигал душу, прямой, честный, как не отбитый клинок.
— Зачем ты пришел сегодня, Ян? — очень тихо, почти испуганно.
Драконид уже вернулся к окну, залпом осушил бокал.
— Не знаю...

— Где его носит? — раздраженно переспросил у пустого покоя Дерек. Анриэн, облокотившись на дверную створу, замерла безразличной ко всему статуей.
— А ты подумай, брат мой.
— Это намек, или тебе, убивица, известно, где носит нашего жениха? — с ней не нужно было подбирать слов и упорно удерживать на лице дипломатическую маску.
— А в кабаках искать не пробовал? — фыркнула драконица, отталкиваясь от опоры.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что Ян отправился дрессировать Еретичку?
— И что с того? Она ему теперь почти жена. И захоти он спать в ее покоях, — никто и слова бы не сказал.
— Так уж прямо, — и никто? — протянул Дерек, — Лицо Дисмаэля по окончанию Совета весьма красноречиво говорило об обратном. Неужели они разорвали- таки многовековой союз?-
— Мнится мне, что Дисмаэль не ожидал такого исхода и выполнил ритуал с легкостью фикции. Он снова слишком жестоко сыграл на ее чувствах, — задумчиво ответила Анриэн.
— Так ты полагаешь, что этот рогатый лицемер не ожидал согласия?
— Более, чем уверена. Мало того, — согласия со стороны своей спутницы. Ведь можно же было и без разрыва заключить краткий союз сугубо для продолжения рода.
— Ян не согласился бы.
— Ну да. Они с Ольхэн — принципиальные идиоты. Этот союз выйдет за рамки.
— Предначертание...
— К Демиургу Предначертание! — рявкнула драконица, — Я не о брате говорю. Еретичка — ходячий парадокс, Дерек. Она влюбчива и мужа своего будет любить искренне и всепоглощающе.
Дерек расхохотался.
— Как глупо. Даже зная, что Ян никогда не ответит ей взаимностью?!
Анриэн дернула плечом. Ей уже расхотелось выяснять образовавшиеся у Яндергера мотивы столь скоропалительного и невыгодного поступка, еще меньше, — нарвилось стоять под дверью его покоев.

Еретичка отставила опустевший бокал. Воздух в покоях словно наэлетризовался. Ян уходить не торопился, одним своим присутствием отгоняя ее мысли о столь необходимом сне.
С минувшего дня и до свадебных торжеств оставалось меньше недели — удивительно короткий срок, как и поспешное одобрение Совета.
Дисмаэль остался. Покровительственно-надменно распрощавшись с бывшей спутницей в дверях залы совещаний, он не вернулся в свой Предел, а подчеркнуто воодушевленно согласился погостить и поприсутствовать на всех предстоящих церемониях.
Нет, это все же был не сон и не жестокая шутка, — демон покинул ее без видимых сожалений. Кто же упрекнет его в том, что Темный Старейшина желает передать свою подопечную с рук на руки обретенному супругу?
В задумчивости Еретичка вышагивала вдоль ряда распахнутых окон. Яндергер раздраженно удержал ее, не очень нежно ухватив за руку. Чуть мягче потянул к себе. Женщина покорно устроила голову на его плече.
— Я не могу тебя неволить... — шепотом начала она, — Я знаю, что какие бы чувства я не испытывала...
— Не забывайся, я дал согласие, — он улыбнулся, — она подняла лицо и отшатнулась, поразившись хищности, обезобразившей тонкие черты, — Наш брак, госпожа моя, будет самым настоящим.
* * *
Да-да, торжественный момент... Когда-то представляла и предавалась мечтаниям на все лады. И древний наряд, пылящийся уже который век по первости доставала и примеряла.
Теперь узкое платье из ткани-чешуи плотно облегало тело, сковывало и казалось чуждо-неприятным. Верхнее, черное, расшитое ало-рубиновыми ритуальными символами, струясь, сбегало по плечам, скрывая руки до кончиков пальцев, стелясь позади на добрых шесть локтей. Корона тяжело охватила голову поверх густой, похожей на паутину со звездами, вуали.
Она старалась не смотреть в зеркало, позволяя служанкам расправлять мельчайшие складочки, укладывать шлейф, одевать тесную обувь, восхищенно охать и абсолютно искренне радоваться предстоящему событию.
Шаги стали мелкими, неуверенными, платье сковывало не хуже плохо подогнанного доспеха, протестующее шуршало и сдавливало корсетом грудь. Сердце заходилось и рвалось наружу с такой силой, что, казалось, эхо от его ударов гуляло под сводами открытой всем ветрам террасы.
Анриэн рядом не было, был Дисмаэль, облаченный в серебристую мантию, с неубранными, роскошными волосами, плащом стекающими по спине, с безразлично млечно-серебристыми глазами, искрящимися так же восхитительно, как ледяной наст под лучами ослепительного зимнего светила.
Мишель следовал немного в отдалении, что-то рассеянно отвечая Нивэлу. Колонны свивали галерею в головокружительную спираль, где-то в бездонных, прозрачно-зыбких небесах кружили гигантские тени.
Еретичка воспринимала всю эту безмолвную торжественность как бесполезную мишуру, скрывающую страшнейший обряд, последствия которого заинтересуют даже Великую Мать. Ступени влажно блестели, Еретичка считала. Годы, циклы, звезды, жизни, взгляды...
«Будь ты проклят, Дисмаэль!»