Крылов по Фрейду

Соловья баснями, может, и не накормишь, зато Крылова они кормили знатно. Чревоугодник дедушка был еще тот, но сегодня мы поговорим о Крылове как ином угоднике – дамском. Давно известно: мораль у Крылова как у чопорной вдовушки - нужна чтобы прикрыть порочность. Отвести глаза моралистам и цензуре. Басня - ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок. Ну а коли так, извлечем этот добрый урок дядюшки Крылова. Кстати, называя его дедушкой, помните, что свои лучшие уроки этот в меру упитанной мужчина дал в самом расцвете лет, так что воспринимать их следует соответственно, по-молодецки.

Вот «Ларчик» - прекрасный пример эвфемизма, раскрывающий в Крылове прекрасного знатока путей к женским сердцам. В «Ларчике» описан опыт умудренного сластолюбца в общении с недотрогами. Ларчик дословно - ящичек. То есть не Пандоры конечно, но тоже не без примесных незадач. Чтобы не выпустить наружу рой проблем, орудовать ящичком надо умело: уверенно и с долей здорового цинизма. Ларчик – первое оригинальное творение Крылова, написан им в тридцать семь, в том возрасте, когда юношеский романтизм обычно вызревает до брутального прагматизма. Искушенный чревоугодник знает: любая Ларчик (именно так, с большой буквы) просто откроется, довольно лишь взяться за дело по-мужски, не мудрствуя лукаво. Иван Андреич за дело браться умел. Заметьте, Ларчик всюду употреблен с прописной буквы. Мы понимаем, что речь о некой красавице Ларисе. «Ого, красавица! - Думает иной «механики мудрец», - да тут нужен особый подход». «Нет, - отвечает лукавый дедушка. - Красавица-то без замка!» Вместо того, чтоб любоваться, пора «за дело просто взяться» - секретное знание, сообщенное в самом начале, в конце повторяется для закрепления: А Ларчик просто открывался. Акцент, конечно, не на «просто», а на «открывался». Такова уж природа Ларчиков - отдаваться.

А вот «Квартет» - басня о фривольной забаве на открытом воздухе.
Проказница-Мартышка,   Осел,   Козел   Да косолапый Мишка   Затеяли сыграть Квартет.
Проказница - значит шкода, то есть, по Далю, гораздая на проказы - затеи, забавы и потехи. Квартет (опять же – с заглавной буквы, указывающей на собственное имя забавы) - затея в духе проказы, французская шалость, утеха. Конечно, затея - выдумка ее, мартышки - неспроста именно она названа примой. Козлы и ослы завсегда поддержат подобную пикантную идею, а одаренного Мишеньку, ради баска которого, очевидно, затеяна проказа, всегда можно заболтать. Уверен, если бы эта группа играла музыку, это был свинг.
Достали нот, баса, альта*, две скрипки   И сели на лужок под липки -   Пленять своим искусством свет.   Ударили в смычки, дерут, а толку нет.Играть решили, как и положено французской забаве, на пленэре, под липками. НО что-то пошло не так. Копытные, пожалуй, ничего бы и не заметили, но шкода Мартышка недовольна: музыка нейдет! А без музыки какая игра? Животная возня, а не искусство. Ты с басом, Мишенька, садись против альта,   Я, прима, сяду против вторы*;   Тогда пойдет уж музыка не та:   У нас запляшут лес и горы!"
Косолапого, не оправдавшего чаяний, нужно сменить на менее одаренного, зато старательного Козла. И только лес и горы готовы были заплясать, взбунтовался осел. Чтоб его! Несладко видите ли против Медведя сидеть. Давайте, дескать, рядком, чтоб все по-братски. Делать нечего, пересели.
Послушались Осла: уселись чинно в ряд,   А все-таки Квартет нейдет на лад.   Вот пуще прежнего пошли у них разборы   И споры,    Кому и как сидеть.
Но тут уж ловить нечего - птицам на смех. А потому как мораль: наличие инструмента еще не делает мужчину музыкантом. Ровно как наличие ушей не делает женщину способной любить. Тут либо уши нужны понежней, либо инструмент наканифолить - тогда дело пойдет как по нотам.

Идем дальше. «Свинья под дубом»: исповедь содержанки.
Свинья под Дубом вековым   Наелась желудей досыта, до отвала;   Наевшись, выспалась под ним;   Потом, глаза продравши, встала   И рылом подрывать у Дуба корни стала.   "Ведь это дереву вредит, -   Ей с Дубу Ворон говорит, -   Коль корни обнажишь, оно засохнуть может".   "Пусть сохнет, - говорит Свинья, -   Ничуть меня то не тревожит,   В нем проку мало вижу я;   Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;   Лишь были б желуди: ведь я от них жирею". -   "Неблагодарная! - примолвил Дуб ей тут, -   Когда бы вверх могла поднять ты рыло,   Тебе бы видно было,   Что эти желуди на мне растут".
На этом месте оборвем цитату, ибо далее идет мораль – та самая, в которой 99% цензуры и 1% намека. Ученье и наука тут ни при чем, а намек вот он: не режь, дура, петушка с золотыми яйцами. Дабы иметь желудей впрок, высыпаясь под олигархом, будь благодарной и дальновидной. Орошай его, а не иссушай, забудь о совместно нажитом и помни, кто здесь Дуб, а кто Свинья.

Напротив, «Кукушка и петух» - как раз о том, когда все тютелька в тютельку, то есть когда даже завистник-соловей не испортит идиллии гармонии. Продолжим: «Лягушка и Вол» - лишний раз о том, что выходит, когда все не тютелька в тютельку.
Лягушка, на лугу увидевши Вола,«Представила в момент размер его ствола» - так и хочется продолжить за классика.Впрочем, он все говорит сам: ...Затеяла сама в дородстве с ним сравняться;   Она завистлива была. И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться.Дальше все понятно, по тексту:"Смотри-ка, квакушка, что, буду ль я с него?" -   Подруге говорит. "Нет, кумушка, далеко!" -   "Гляди же, как теперь раздуюсь я широко.   Ну, каково?   Пополнилась ли я?" - "Почти что ничего". -   "Ну, как теперь?" - "Все то ж". Пыхтела да пыхтела...
Ну и закономерная кончина:
   И кончила моя затейница на том,   Что, не сравнявшися с Волом,   С натуги лопнула - и околела.
Учитывая псевдоним Крылова, Иван Волырк, под Волом вполне может быть укрыт сам могучий Иван Андреевич, любитель (и даже профессионал!) кулачных боев. Крылова можно охарактеризовать так, как сам он описал своего (автопортретного?) героя Лентула: «И если бы не лень, в мужьях он был бы клад». Осмелимся предположить, что таким положением вещей наш герой не был обескуражен: что плохо для мужа, хорошо для любовника. Укладывать Крылов был великий мастер: «Рад сделать все добро, да только бы лишь лежа». В этом контексте выбранный для описания того же Лентула глагол - лежебочить - из пассивно-сибаритского превращается в активно-фривольный. Таким он и был, наш русский Гаргантюа, автор Ильи Богатыря и дочери своей кухарки Саши, каким бы немощным Дедушкой бы не хотели выставить его иные Моськи.

Впрочем, на то он и гений, чтобы понимать: даже самый одаренный природой Дуб в чем-то да уступит гибкой Тростинке. Басня «Дуб и Трость» написана в 36: когда вместо «Стою и тверд и прям» все чаще «к земле Тростиночка припала». Большой мудрец был Иван Андреич, и чуткий. Прочтите «Разборчивую невесту»: где еще так по-онегински точно и живо дано женское старение. В двух строфах тут умещены «100 лет одиночества». «А ныне, ах! ее зовут уж на бостон!» Не вальс, увы! Картишки.

А почему ж, спросите вы, такой умница и угодник, а волочился век в холостяках? Прочтите «Рощу и огонь». Мог ли наш прожженый герой на склоне лет «подружиться с нагой зеленой рощицей»? Без сомненья. Мог ли «выпросить для себя уголок»? Легко! Почему не пригрел? Чему дивиться: знал, старче, что дереву с огнем не удружиться. Берег молодую поросль, угасал один среди снегов. Угасал, солнцеликий, а как любил жечь! Не пропускал, говорят, ни одного пожара, но это по зрелости, когда пришла привычка свой огонь придерживать. Глаголом жгут сердца людей, телам девичьим надобны глаголы иные. Крылов не одобряет хвастливых синиц: «делом, не сведя конца, не надобно хвалиться». За пожарами Крылов наблюдал молча, уважительно причмокивая.

Время идет. 1881 год, Крвлову сорок два. Перо Творца пообтерто о чернильницы, он пишет Исповедь холостяка - басню «Червонец». Успех идет на убыль, но есть еще огонь побороться за молодецкую честь: «Постой же», думает мужик: «дадут мне вдвое; Придумал кой-что я такое, Что у меня его с руками оторвут». Ну что ж, придумка не нова:

Мужик мой приступает к делу.
И со всего плеча
Червонец о кирпич он точит,
Дресвой дерет,
Песком и мелом трет;
Ну, словом, так, как жар, его поставить хочет.
Чтоб давали вдвое больше, надо стоять, спору нет. И чтоб с руками оторвали самому надо поработать от плеча. Да больно уж дело это холостяцкое заводное: затягивает, вовремя не остановишься. И подлинно:

И подлинно, как жар, Червонец заиграл:
Да только стало
В нем весу мало,
И цену прежнюю Червонец потерял.

А что делать мужику с огоньком? Другой альтернативы нет: можно бы и в троеженцы податься, да только исход такого мероприятия описан в одноименной басне: «Не прошло четырех дней, как троеженец удавился». Уж лучше кирпичом.

Что сказать, добры молодцы, перечитайте басни Крылова. Но перечитайте заново, по-молодецки, пропуская ложь морали, и вы постигните мудрость седовласого сенсея Крылова.