Ту дропс

     Я очень люблю Питер. Его строгий внешний вид, его серые переулки и мрачноватые загоны старинных замкнутых дворов. В Москве почти все дворы проходные, потому что люди постоянно спешили и искали коротких путей. В Питере все не так,  – можно оказаться в очень замкнутом пространстве, если не знаешь местности, да и народ там не спешит. Ну, по крайней мере, не так как в Москве. Москва  - это замкнутый круг, и этим все сказано. Ее веками строившаяся радиально–круговая схема определила и смысл ее жизни: мы все там как белки в колесе. Она постоянно крутится, дает драйв, не дает заснуть. Питер – это квадрат, строгий устойчивый и симметричный. Царь Петр строго распланировал сам все «першпективы» улиц, строя их по западному шахматному образцу. Я слышал мнения приезжих – Петербург сер и уныл, климат неважный, народ непонятный.  Могу ответить на это только одно – такой атмосферы, как у Санкт Петербурга нет ни в одном городе мира. Есть Париж, с его фантастической феерией красок, запахов и настроений, шарфиками на лебединых шеях парижанок, которые накинуты так, как никто больше не сможет. Есть Вена, стабильная, колоссальная, с картинами Брейгеля и Босха, вальсами Штрауса. Есть Мадрид, с лилово-красными закатами Ель Греко. Есть Лондон, с умилительными фасадами двухэтажных домиков и полу деревенской структурой большей части города. А есть Питер…
     Мой весьма древний род по женской линии от бабушки берет начало  из города на Неве. Оттуда половина моих предков. Там мой дед коренной москвич в начале 20 века стрелялся на дуэли из-за бабушки, там половина моих корней. Странное создание человек, как далеко расползаются его корни, как прочно они привязывают его к одному месту и незримо тянутся глубоко под землей к другому. И кто знает, где его настоящая Родина.
     Я люблю Питер, когда моросит его непрекращающийся дождик, когда ветер с залива, когда весной огуречно пахнет свежей корюшкой, когда батон белого хлеба называют булкой, а подъезд дома – парадная. Ну и пусть у них урла именуется гопниками, проездной билет на транспорт – проездной карточкой, а  к пиву подают не соленые сушки, а соленую соломку! Мне там все понятно и близко, я там дома, там мои друзья.
     Москвичей, в целом, петербуржцы не любят. Мы для них слишком суетливы, меркантильны и недостаточно глубоки. Надо понимать, что СПБ не одно столетие был столицей России и одним из центральных городов мира. Колесо истории качнулось в очередной раз и столицы опять поменялись местами. Кто знает, может не за горами и очередной виток–переворот смешливого колеса фортуны. Но гордость за свой действительно замечательный город и страшная ревность к нам, москвичам, перехвативших эту пальмовую ветвь первенства, засела в моих ленинградцах глубоко и надолго.
     Москвич, впервые попавший в Петербург, выглядит странновато, да и житель невского города с выпученными глазами, суетливо озирающийся по сторонам оживленной Москвы привлекает взгляды – ну, оба хороши. Мы такие разные и такие похожие. Ну, а если бы все были одинаковые - кому  это надо? Мир прекрасен разнообразием своих красок, а не унылостью однообразия пусть даже и шедевров творчества.

     В начале 90-х, в самом расцвете русского капитализма мне нужно было открывать филиал нашей московской компании в Санкт Петербурге. Президент компании вызвал меня к себе и дружелюбно спросил:
- Саш, ты там всех знаешь, найди кого надо на должность заведующего филиалом. Чтоб и толковый был и знающий.
Мы были в очень близких отношениях с шефом, поэтому я утвердительно кивнул:
  - Алексей, сделаю что смогу, найдем кого нужно.
     Приехав в Питер, я первым делом позвонил своему старинному другу и сослуживцу по прежней работе Владимиру. Это был интеллигентный молодой мужчина 34 лет, в очках, с тонким, слегка ироничным лицом и загадочной улыбкой. Искорки скрытого юмора блестели в его карих глазах.
- Здравствуй, Александр, - услышал я его голос, - давно тебя не было слышно, какими судьбами у нас?
- Володь, давай все обсудим при встрече, - предложил я.
- Отлично, тогда встретимся в «Фортеции», отличное местечко, - предложил Владимир.
     Встреча состоялась в этот же вечер. Я без обиняков напрямую предложил ему должность Генерального директора филиала. Он без обиняков и напрямую сразу согласился. Вопрос согласования условий занял минуты три, все остальное время мы посвятили нашим воспоминаниям и планам на будущее.

     Вернувшись в Москву, я отчитался перед шефом о проделанной работе и тот решил безотлагательно ехать в Питер проводить назначение нового Генерального директора филиала. Сомнений в моем выборе у него не было. Выехали через три дня.
Владимир встречал нас на перроне Московского вокзала. Он заранее уже забронировал номера в пятизвездочной гостинице и повез нас прямиком туда. Оставив вещи в своем просторном и светлом номере, я поспешил посмотреть, как устроился мой начальник. Я постучал в дверь его номера, Володя стоял рядом. Дверь открылась, перед нами стоял довольный шеф.
 - Спасибо, Владимир, - с улыбкой обратился он к моему другу, - отлично поселил, номер превосходный, со всеми удобствами.
Я хочу напомнить, что шел 1991 год, и мы еще не были так избалованы буржуазной роскошью, поэтому просто приличный, просторный и чистый номер уже был достоин похвалы и казался просто отличным.
- Глянь,  что там у нас в холодильнике есть, - попросил Алексей.
В небольшом холодильнике оказалось несколько бутылок пива, на подносике у зеркала лежали пакетики с орешками. Разлили по бокалам холодное пиво. Я пошел в ванную помыть с дороги руки. Каково же было мое удивление, когда, войдя туда, я обнаружил помещение весьма необычного вида. Ванной как таковой не было. То есть не было самой купели, от стены до стены пол был выложен красивой плиткой, стоял туалет, на стене висел новый душ. В центре пола было отверстие с сеточкой для стока воды. Мое внимание привлекли две хромированные дуги, прикрепленные с двух сторон унитаза. В недоумении я вымыл руки и вышел из ванной. Мой удивленный вид не остался незамеченным.
 - Ну, как тебе туалет? – Удовлетворенно осведомился шеф. – Чудо современной западной техники. Видал, какие подлокотники привинчены, чтобы было удобнее вставать с туалета.
Я поманил к себе Владимира и приотворил для него дверь в санузел. Он заглянул и побледнел. Моя догадка подтвердилась: шефа поселили в номер для инвалидов на коляске.
Чтобы не портить хорошего настроения, мы обратили  этот казус в шутку и уже через несколько минут моего начальника переселили в обычный пятизвездочный номер. Мы продолжили пить пиво, Алексей начал задавать вопросы новому Ген. директору. Его интересовал не только его профессиональный уровень, в котором он не сомневался, но и личностные качества. Владимир спокойно и с достоинством отвечал на его вопросы, они много шутили, беседа было очень непринужденной.
Через полчаса Алексей отозвал меня в сторону и шепотом сказал, что кандидат ему очень понравился, и он полностью одобряет мой выбор, тем более что наша служба безопасности за эти три дня его личность полностью проверила. Мы вернулись к столу и Алексей просто сказал:
  - Володь, ты нас устраиваешь. Завтра будем проводить назначение тебя на должность.
Владимир, привыкший к долгим советским процедурам должностных перемещений, поперхнулся:
 - А как же прием и сдача дел? Ревизия прежней деятельности?
- Да что там проверять? – Успокоил его шеф. – Все свои люди, сделаем все быстро. Лучше расскажи нам, как начиналась твоя трудовая деятельность в советские времена?
Владимир подлил себе пивка и рассмеялся:
  - Это было летом 1982 года, я получил звание «старший аварийный комиссар» и вкладыш зеленоватого цвета к пропуску в порт дающий право на посещение иностранных судов.
Моя должность, которая в наши дни знакома  обычному россиянину, сильно поразила заместителя прокурора выборгского района Ленинграда,  куда я пришел забрать документы по одному из ДТП.  Прочитав доверенность, он произнес: «Ёёё…, комиссар? Аварийный? Да еще и старший! Кто же тебе придумал такую должность?  Звучит пострашнее, чем прокурор.»
Я ответил, что, как мне объяснили старшие товарищи, это просто перевод с немецкого.
«Все у вас в ваших иностранных конторах не по-советски, даже должность себе сами придумать не можете», - справедливо заметил  на это прокурор.
     К тому времени я уже знал, что основная задача комиссара – это посещение судов, осмотр поврежденных грузов. Поэтому, вручая мне этот пропуск, Феликс Васильевич - заместитель директора Представительства в Ленинграде - сказал мне следующее: «Теперь, Володя,  Вы переходите на новый качественный уровень и можете посещать иностранные суда, которые являются частью территории того государства, под флагом которого они ходят. Так, за месяц, хорошо работая,  Вы сможете и должны посетить  не менее 10 - 15 стран».               
     «Я всегда готов хорошо работать, но в школе и институте я учил немецкий и совершенно не знаю английского» - произнес я.
     «Ничего страшного будете ходить со мной и потихоньку учить язык», - ответил Феликс.
     И такой случай представился.  На следующий же день позвонили из Инфлота и сообщили, что на греческом судне «Гарифалия Си» случился пожар.
     По прибытии на судно, нас сразу же провели к капитану. Войдя в каюту, я увидел страшно злого человека, который бегал из угла в угол и кричал что-то по-английски,  постоянно  повторяя  одно слово: «нафиг».  Послушав минут пять этот монолог, я спросил у Феликса, что случилось с капитаном, откуда он знает наши слова и почему он всё и всех на фиг посылает.
     «Во-первых, - пояснил мой старший товарищ, - это не русское, а английское слово “nothing” и вкратце оно обозначает, что нифига для него не сделали и еще требуют с него денег, а ему несчастному не нужно ни пожарников, ни дармоедов страховщиков.»
Посидели мы еще минут десять, и я предложил Феликсу  покинуть столь негостеприимного хозяина, так как он  не останавливался и всем своим видом показывал, что мы там лишние.
«Никогда так просто уходить нельзя, - поучал меня Феликс, - иначе мы уроним звание сотрудника советского Внешторга» - добавил он и,  проведя рукой по направлению к столу на котором стояли только пустые стаканы, и, обращаясь  к капитану, сказал, как мне показалось одно слово: «ТУДРОПС ?». Капитан замолчал, посмотрел на нас внимательно и затем в состоянии некоторой задумчивости подошел к бару и спросил -  «Джин? Виски?».
« Виски», - сразу же ответил я.
     Феликс повернулся ко мне и с радостным удивлением произнес: «А ты еще говорил, что не знаешь английский ?! ». После этого он взял у капитана бутылку и, глядя ему глаза в глаза,  снова произнес как заклинание, но уже утвердительно это загадочное слово - «ТУДРОПС».
     На столе стояли маленькие коньячные рюмочки, стаканы для воды и высокие тонкие стаканы для пива. Ни слова не говоря, Феликс пододвинул два пивных стакана  и медленно стал наливать в них виски. Я взглянул на капитана.  Лицо у него стало как маска, словно загипнотизированный он смотрел на льющуюся жидкость. Бутылка ушла почти вся. Осталось сантиметра три на донышке
     «Все сразу разливать нельзя», - пояснил мне Феликс. Капитан на мгновение вышел из заторможенного состояния и спросил: « ТУ ДРОПС? ». 
     «ТУДРОПС»  - уверенно подтвердил Феликс. Содержимое ушло в три приема.  После этого капитан присел к нам и стал  как обычный человек. Впрочем, содержимое их разговора меня мало интересовало, так как больше никаких  таких интересных слов не было.
     Как-то так получилось, что и бутылка джина тоже пришлась ко столу и вскоре уже стояла на столе, посвечивая пустым донышком. Мне стало нравиться посещение иностранных государств, атмосфера вдруг стала обволакивающе дружелюбной, уходить совсем расхотелось. Феликс сидел, дружески обняв капитана за плечи и уходить, по-видимому,  тоже не собирался. Вдруг его взгляд остановился на корабельных часах на стене и он, очевидно, понял, что рабочий день уже кончился, взгляд скользнул дальше и теперь уже остановился на двух пустых бутылках и какая-то другая мысль очевидно посетила его. Феликс Васильевич быстро вскочил на ноги и направился к выходу из каюты. Точнее, это ему наверное показалось, что он вскочил и направился. На самом деле он пошатываясь и держась за край стола попытался привстать. Я подхватил его под руку и тогда ему это удалось.
«Нам пора, - пробормотал Феликс Васильевич. – Еще много дел впереди сегодня» – И он многозначительно посмотрел на меня.
     Кое-как, пошатываясь, мы покинули уже гостеприимного капитана и Феликс доверительно сказал: «Виски это хорошо, но без пива стресс нам не снять. Надо поторопиться пока пивбары не закрыли».
     В бар мы все же успели. Отпив пару глотков пива Феликс сказал: «А капитан то оказался приличный и добрый человек».
     « Да. Только немного психованный», - добавил я.
     И тут я вспомнил о том, что меня терзало все это время и спросил у Феликса, что значит это волшебное слово -  «ТУДРОПС».
     «Пара капель, - простодушно ответил мне Феликс Васильевич, потягивая пиво, - Two drops, по-английски».
     Спустя полгода Феликс с гордым видом  принес клубный журнал в котором была статья о том, что наш капитан с судна «Гарифалия Си» после выхода из одного из африканских портов обнаружил на борту нескольких нелегальных пассажиров и посадив их на спасательный плот приказал плыть обратно. Печально сложилась бы их судьба, если бы их случайно не подобрало другое судно.
     «А ведь капитан показался мне таким приличным и добрым человеком», - задумчиво сказал Феликс, дочитав статью.
    - Только немного психованным. Хорошо, что когда мы с ним познакомились, судно стояло у причала, а не на рейде. Я не знаю, что бы мы говорили нашим или финским пограничникам, если бы он психанул, и нас тоже высадил на плот?  - Закончил свой рассказ Владимир.
Мы долго хохотали над этой историей. Вот чем-чем, а тонкостью чувства юмора питерцы отличались всегда.
На следующий день произошло назначение нового Генерального директора. Не успел Алексей огласить свой приказ о назначении, как к новому начальнику на стол полетели кучи деловых писем и документов на подпись, он не успевал читать и подписывать. Над одним деловым письмом он склонился, рассмеялся, поднял глаза на принесшую его секретаршу и сказал:
     - Я, конечно, понимаю, что такое подхалимаж новому начальнику, но не до такой же степени.- Он вернул ей документ и улыбнулся. – Не спешите и не пропускайте буквы.
     Внизу письма стояла подпись: «Генеальный Директор _________Владимир К.».


25.08.2012
Москва, Снегири
PS Все Абсолютная правда, ни слова не выдумал