Заметки на полях, увиденных в окно

                Мужики
Электричка «Орёл-Курск» движется в пространстве – от Пилатовки (возможно, Понтий ходил тут когда-то босой по росе, досадливо крякая вслед проносящимся поездам) до Малоархангельска, где Мишка-пастушок играет на самодельной дудочке.
На жесткой скамейке сидят двое мужиков, глядят в окно, говорят друг с другом:
- А он страшный человек! Ты что! Гаишники просто останавливать даже боятся… Один раз остановили – напугались сами!
- Да ну… Всем штрафы выписывают, чего им бояться-то…
- Всем, но не ему! Мой кум их взглядом одним держит! Носится, как чёрт, а они, если и остановят, то только извиняются потом.
- Ерунду городишь.
- А ты чего?
- Ничего…
Молчат некоторое время и смотрят уже в разные окна. Тот, у которого кум, как чёрт, ёрзает, видно, что еще порассказать хочет, но второй никакого интереса не показывает – спокойный, нос изредка трёт только.
- А помнишь в Геленджике как?
- Помню! Девки там чёткие! Как арбузы.
- Почему арбузы-то? Загорелые, скорее уж – куры, которые гриль, золотые девки прям!
- Куры… А девки именно арбузные были – гладкие, тугие, видные.
- А помнишь, как Зойка прям сразу на вокзале тебя шманать стала?
- Зойка – дура. Я ж её люблю, раз женился, чего уж… А там не любовь – там отдых. Но у нее представлений нет. Сериалы смотрит.
- Ой, а я тоже как-то со своей смотрел, про цыган. И цыган самый такой там, что держит всех, ну вылитый мой кум…

                Ребёнок
Пока мужики курят в тамбуре, в вагоне воцаряется почти тишина. Нарушает её голос девочки лет четырёх, то есть хороших лет. Или отличных – пяти…
- А у меня в волосах зло!
- Почему это?
- Они колючие зачем-то и щекочут… Ба, давай косу плести! Надо, чтоб зло было связано, тогда уже и не зло. И бантик можно привязать новый, голубой который.

Бесцветный голос, как самую обычную вещь, объявляет: «Следующая станция – Свобода».

                Старуха

Всё время движения электрички в пространстве на одной из скамеек спит, свернувшись клубком, как кошка, маленькая старушка. Я смотрю на нее с завистью, потому что кажется, будто ей очень даже удобно и покойно. На Свободе в вагон входит мужик лет 55-60, усаживается напротив спящей. Она тут же, словно пружина, раскручивается и демонстрирует идеальную осанку, под стать которой и дикторский громкий голос:
- Здравствуйте, я – Ганна! Из Польши.
- Здрассьте… Алексей Михалыч. А как это из Польши, недавно что ли? Я в армии там служил, кстати. Надо ж!
- 63 года назад приехала сюда! Вы знаете, мне так жаль русских людей… Здесь все живут очень бедно и пишут на стенах брань.
- Ну, не без этого. Олигархи-то весь газ разворовали, торгуют только для своего кармана. Что уж… А знаете, Ганна, что нужно чтоб спасти Россию? Я долго думал как-то, всё лето… и понял! Надо…
Тут мимо с ужасным грохотом проносится другая электричка, так что мужик привстаёт с места и кричит польской старушке прямо в ухо, но слышно только ей. А, может, и ей не слышно, но видно, что кивает.
- Да, это и так, наверное, но я всю жизнь буду помнить и плакать, вспоминая, как я впервые в русскую деревню попала! Это ж картина ужаса! Сестра мужа дрова и хворост всякий, представляете, носила прямо на спине, а рубаха поистёрлась, так что ноша голой кожи касалась – тёрла, а пот же, грязь, мыла нет, так у неё гнойники по всей спине, по плечам. Я, как вспомню эту спину, так и рыдаю!
- Ну, это при Сталине очень плохо было, а так-то и ничего. А СССР-то – это что? Знаете? «Смерть Сталина Спасла Россию»! То-то!
- Нет, Алексей Михалыч, у вас здесь никаких перемен не бывает. Разве что сейчас современность есть верная!
- Что ж верного? Наркоманы только вокруг. Молодежь не читает, а пьёт с утра до ночи…
- Я про Интернет! Меня племянник посредством современного компьютера связал с президентом! А дело было таково: мы ж с мужем то в деревне жили, то в коммуналку вселились городскую – чаю не попьёшь. Я очень люблю пить чай, но именно так, когда вздумается, а не зависеть от соседей, когда чайник общий и график есть. Всю жизнь одна мечта была – чай пить в любое произвольное время. И, представляете, на самой старости лет квартиру мне отдельную дали! Вот за неё я и написала президенту. Знаете, как написала? Я Вам скажу сейчас дословно: «Спасибо Вам за то, что на закате дней моя жизнь осветилась солнцем! Вы и есть солнце для меня, так как исполнили все заветные мечты и согрели мою старость!». Но ведь на том не закончилось! Он прислал мне ответ, по тому же самому Интернету – я видела его подпись личную на экране!
- Ну, подпись – это дело серьёзное.


                Приехали.