Какая гадость

     Из птичника вышел петух и, прокукарекав, объявил прогулку.
За выбежавшими курами высыпали  жёлтые шарики и дружно покатились   к полянке  с заманчивой ярко-зелёной травой,  не обращая внимания на возмущённые  восклицания курицы-мамы. Приблизившись к тропинке, через которую уже переправились утята, спешащие к бочагу за переваливающейся с боку на бок уткой,  цыплята увидели ползущее по тропинке  крупное зерно  и приостановились. Они топтались, постепенно окружая                                застывшего в замешательстве коричневатого, раздувающегося от позднего ужина обыкновенного  клопа.
     Непонятное движущееся большое зерно поставило желтышей в затруднение. Несколько задержавшихся утят топтались тут же, переминаясь с лапы на лапу, и заинтересованно рассматривая нечто непривычное.         
     -Клоп, клоп, клоп, –   радостно пищали впереди стоящие.
     -Он сказал, что его зовут «клоп», –   сообщил цыплёнок, подбежавшему  в перекачку утёнку.
      -Да ну?! –  выдохнул тот, –  такой невзрачный, но толстый. Можно было бы попробовать склевать, но что-то от него идёт мерзкий дух, а мне мама запретила, есть дурно пахнущее.
      - Он сказал, что мы не должны его трогать, –  предупреждали близстоящие, накатывающиеся новые жёлтые комочки.
       Клоп, быстро освоился, недаром его именовали «постельным». Интимное общение с людьми обогатило его не только знаниями по выживанию: и когда прижигают, и когда выжигают, и когда шпарят, и когда присыпают отвратительной химией. Оглядев аудиторию и поняв, что перед ним несмышленыши, прежде всего, клоп попытался занять внушительную, уважаемую позу. Он вскарабкался передними лапами на валявшуюся обгоревшую спичку, поднял вверх одну тонкую ножку и, покрутив ею в воздухе, начал речь.
      -Мы особые существа. Весь мир относится к нам бережно, так как нас, настоящих клопов осталось так мало, что скоро элитных  занесут в Красную книгу.
        Посмотрев, на утят широко открывших клювы, он продолжил – Это когда-то нас было более тридцати видов. Посудите сами дорогие,  мы питаемся ни травой или зёрнами…
       - Нет, –  и он опять помахал ножкой, –  для того, чтобы мы жили, люди поят нас своей драгоценной кровью. 
       -Есть среди нас такие, кто питается собачей, кошачьей кровью. У них другая судьба.
        Мы –  элитные –   особые –    мы питаемся только кровью человека.
        Мы почти как люди! Ведь в нас одна кровь.
        Мы и мудры почти как люди, миролюбивы, добродушны, терпеливы.
        Нападение на нас равносильно нападению на человека! И все, кто нас осмелится тронуть, будут по закону наказаны.
        Терзайте меня, кому не дорога собственная жизнь! Он посмотрел налево, затем направо.
        Малыши застыли с широко открытыми клювами, растопыренными лапками.
        Ещё немного, подумал клоп, и они расступятся, освободив ему проход. Он поднял вверх две передние лапы и возопил:
       -Братья! Сейчас наша жизнь осложнилась, и выживают только наиболее  ценные особи, хорошо освоившие систему укуса. Ведь не всякого можно укусить. Мы обречены охотиться по ночам, когда все спят…
         Клоп увидел непонимание в наивных глазах младенцев и не стал далее развивать эту тему.
     -Для нас нужен человек и притом с хорошей кровью. Мы вынуждены жить в красивых домах, на прекрасных кроватях. Привилегии ли это?
           -Хочу быть клопом, – пропищал один цыпленок, но брат клюнул его в темечко.
           -Посмотри как ты изжелтапрекрасен! Даже мама восхищается твоим клювом! А у этого чудища не клюв, а уродство  длинное торчит…Бр 
          - Прошу повежливей и расступитесь. Я спешу к новым свершениям!
           - Расступитесь, расступитесь, послышался голос мамы-курицы, - покажите, из - за чего вы сгрудились… Утята и цыплята засуетились, затоптались, открывая ей дорогу.     Мама-курица подошла к клопу, осмотрела его.
         - До чего ж непригляден! Клюнула. Из клопа потекла зеленовато-желтая масса.
            Она тут  же выплюнула.
       - Фу, какая гадость! Какая мерзость! Какой дурной запах! Дети, остерегайтесь такого вонючего создания!
        -Долой уродство! – крякнул утенок
        Клоп уже не мог ничего возразить. На месте, где он только что был, темнело мокрое, издающее острое зловоние небольшое пятно.