Лезвие. Два взгляда на одну жизнь. пролог, глава 1

Если шагнуть вниз,
Если пересечь грань…
Интересно, это кто-нибудь заметит?

Пролог:

Катя:

Каждый раз, когда я выхожу из дома, я начинаю свой день одинаково – разглядываю себя в зеркале, улыбаюсь отражению в нём. Точнее, пытаюсь сделать такую улыбку, которая стала бы универсальной. Тогда бы не пришлось соображать на своём лице что-то более приличное, стоило лишь улыбнуться – и готово. Но, пока ничего не выходит. Не придумала я ещё такой улыбки. И каждый раз, когда что-то происходит, я опускаю голову. Чтобы они не заметили. Не увидели того отпечатка отчаяния, которое я пытаюсь скрыть за равнодушной улыбкой. Потому что я знаю, стоит лишь мне заплакать, и невидимая цепь, удерживающая этих злых и жестоких людей, лопнет.
 - Смотри куда прёшь, дура! – голос справа рявкнул так, что у меня заложило ухо.
 Лучше посторонюсь.
 - Прости, - большего, чем это, они от меня не добьются. Я буду стараться. Никто ничего не заметит.   
Когда это началось? Не могу вспомнить. Понять, где начало, когда не видно конца – невозможно, да я и не пытаюсь. Я словно иду по острому лезвию, вместо той дороги, которую зовут жизнью. Говорят, она слишком коротка для того, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Кто говорит? – не знаю. Но, лично я могу сказать одно: для меня уже одно мгновение – вечность.

Знаете, почти в каждой школе есть человек, над которым можно поиздеваться. Как говорят современные подростки, прикольнуться чуток. Своеобразная «паршивая овца» находится в каждом коллективе, где много трудных подростков. И, вроде бы эти самые овцы и не хотят ими быть, а избавиться от клейма паршивости не могут. Им не дают шанса показать, что они большее, чем корзина для моральных отходов. От этого не становится как-то горько или особо обидно. Ведь за свои поступки приходится отвечать. Вот только не всегда это происходит сразу. Иногда ждать приходится дни, месяцы, а то и годы.
Но вот момент – а если нет времени на ожидание? Что тогда?
Я не психолог и не могу ответить на этот с одной стороны несложный вопрос. А, может и сложный. Не хочу задумываться над этим.
Порой я за собой замечаю, что думаю быстрее, чем осознаю, о чём думаю. Этот феномен происходит сам собой, без моего ведома, а когда понимаю, что за картины складываются в моей голове, становится немного печально. Я же, на самом деле, не такая.
Я не люблю воображать себя крутым супергероем. Или, если быть точной, героиней. Я вообще думать не очень люблю. Правда, не делать этого совсем – не выходит. Поэтому, пожалуй, не будем об этом. Вернёмся лучше к нашим овцам.
К чему вообще этот монолог? Ответ прост. Потому что в нашей школе такая паршивая овца – я.



Жека:

Все свои пятнадцать лет я мечтал об одном – уехать из этого шумного, загаженного выхлопными газами города. Но, к сожалению, до окончания школы ещё как до Пекина пешком, и жизнь кажется одним беспросветным серым пятном. Хотя, как на это посмотреть: сам не урод, девушка есть, и учусь неплохо. Родители со средним достатком, но нам хватает. И, всё же, я постоянно размышляю о том, что было бы, сложись моя жизнь немного иначе. Меня не покидает ощущение, что где-то на дороге жизни я свернул не туда. Это стойкое неприятное чувство не покидает меня с тех пор, как я перешёл в новую школу. Возможно, именно школа стала этим поворотом. Я бы даже сказал – тупиком. Потому что, как бы я ни старался, преодолеть эту пресловутую стену не выходит.
 - Же-ка-а-а! Же-е… - это орёт Алиска. Одноклассница и моя дражайшая половина. Встречаемся с ней со средних классов, и вот, как бы в подтверждение моего серьёзного отношения к ней, я перевёлся в её школу. Наверное, не стоило этого делать. Позднее думая об этом, я пойму свою ошибку, но, уже будет поздно. Судьба, в которую я не особо верю, разделится тонким лезвием на две половины. Но, это будет потом, а сейчас…
 - …ка-а-а!!! – надрывается Алиска, стоя под окнами моего дома. Как-то странно завелось у нас, не находите? Не я провожаю её до школы, а она меня.
Этому тоже есть объяснение. Своеобразное, и всё же… Если говорить на чистоту, и не я её подцепил, а она меня. А я пошёл на поводу. И, до недавних пор, шёл во всём, что касалось её.
Я понял причину только тогда, когда  впервые переступил порог нового класса. Эта девчачья банда, держащая под собой всю школу, равнодушные учителя, продажный директор, трусливые одноклассники. 
Да что говорить. Я и сам оказался трусом. Ничего не мог сделать, когда увидел то молчаливое безобразие, разворачивающееся у меня на глазах. Потому что толпа – это нечто. Против большинства идти страшно. Холод страха связывает лучше любой верёвки. Именно он заставляет нас совершать аморальные поступки, идти на предательство. И, что хуже всего, просто наблюдать. Смотреть, как одни издеваются над другими, и закрывать на это глаза.
«Господи, почему ты не дал мне мозги, когда они были так нужны?»
Бог, конечно же, мне не ответил.




Рана первая

Катя:

Школьные годы, пожалуй, самое отвратительное время в моей жизни. И говорю я это не без оснований.
 - Ты видела, они там, в коридоре зажимались..!
 - …не-ет, я не об этом… уже другой…
 - А ты знаешь…?
Голоса, везде, голоса. Говорят о том, о сём, и ни о чём в целом. Пустая болтовня, в которой мне принимать участия не хотелось.
Меня и не звали. Первое время, правда, пытались, а потом быстро теряли интерес. Тем не менее, потеряли его не все. Есть у нас в классе и такие, которые интересуются каждым.
 Вот и сейчас:
 - Ка-ать, - снова этот голос, противно растягивающий слова, - не стой столбом. Не видишь что ли, мешаешь!
Алиса слабо толкнула меня локтём. Знак, что нужно посторониться. Она всегда так. Исподтишка, так, чтобы никто не заметил. Одна из наших главных. «Задиры» – так втихаря прозвали их окружающие. Как своеобразное название банды, называют их так с детства. Всегда вместе, всегда рядом. Ровная компашка, от которой шарахаются даже учителя.
 - Да-да, Кать, - подхватила Лиза, - заправляя за ухо прядь волос, - не загораживай проход. А лучше, исчезни куда-нибудь, чтоб не испытывать моё слабое терпение, - она томно вздохнула.
Это они по-доброму ещё. Обычно Задиры пробиваются иначе. Через массу, коллектив. Они умеют преподносить так, чтобы остальные смеялись. Главная радость нашей банды – опустить человека, другим на потеху.
Больше других наслаждается Лиля. Я бы сказала, она возглавляет всю шайку-лейку. И с первого дня нашего с ней знакомства она невзлюбила именно меня. За что именно – спросите сами. Только она не ответит. Усмехнётся кривой улыбкой, смерит презрительным взглядом.
Эта девушка вообще крайне грамотный лидер. Если вокруг себя она собрала трудных девчонок с тяжелым характером и низкой успеваемостью, то сама всегда в первых рядах.
Отличная учёба, общественная деятельность – её конёк. Приятная внешность, прекрасные манеры – Лиля умеет притворяться так, что любой, кто увидит её, решит, что она леди из высшего общества. Однако это не так.
Класс взорвался хохотом. Я поднимаю глаза на экран инфракрасной доски – у нас урок информатики – и читаю «Kiss my ass, baby». Адресовано послание было мне. За учительским столом вальяжно восседала Рита и гаденько смеялась.
Снова волна злости и отчаяния накрывает меня. Я боюсь захлебнуться в ненависти и понимаю, что не смогу от неё избавиться.               
         
    
 Жека:              
 
Неужели это настолько необходимо? Как ни посмотри, выглядит глупо. Вот, сейчас, Ритка пишет гадости на инфра-доске. Эта Катя ничего же ей не сделала. Каждый раз, когда я вижу, как девчонки издеваются над ней, мне хочется встать и заорать на весь класс.
И каждый раз не получается. Делаю равнодушное лицо и отворачиваюсь. Не могу смотреть на её слёзы, которые девчонка еле сдерживает.
Мне стыдно. Безумно стыдно. Но, в глубине души, не признаваясь даже самому себе, больше всего я боюсь оказаться на её месте. Поэтому и позволяю другим издеваться над ней.
Лишь бы не трогали меня.

 - Жека, ты идешь с Лиской в караоке-бар? – Рита останавливает меня в коридоре. Зачем? Ответ прост, - Захвати и нас! – капризным голосом произнесла она. Это была даже не просьба. Приказ, в такой своеобразной форме. Задиры сели мне на шею мгновенно, стоило Алисе познакомить меня с ними. И устроились там прочно, вцепившись мёртвой хваткой.
Я молча пожал плечами. Говорить что-либо было бесполезно, они всё равно меня б не послушали.
 - Значит, решено, - удовлетворённо кивнула Рита. Согласие ей моё было и не особо нужно, но так, для галочки получить его вроде как неплохо. – Тогда я пойду, позову остальных.
С тоской наблюдая за тем, как она уходит, я поймал себя на том, что облегчённо вздыхаю. Они меня не тронули. Снова повезло.

 - Же-ек, сок хочу, - Алиска повисла на моей руке. Весит она прилично, между прочим, не смотря на кажущуюся худобу.
«Хочу» - значит пойди и купи всем. Даже переспрашивать не обязательно.
Я покинул кабинку и направился к барной стойке.
 - Два литра сока в седьмую, пожалуйста, - глядя в меню, произнёс я, одновременно доставая деньги.
 - Прошу, - кувшин довольно быстро появился передо мной. Я взял его и тут подумал, что голос кажется немного знакомым. Не то чтобы я слышал его слишком часто, скорее наоборот. Но эта своеобразная мелодичность и приятная речь отложились в моей памяти.
 - Катя?
Стоило мне произнести её имя, как взгляд девчонки мгновенно поменялся. Спокойный и ясный, он тут же стал затравленным. Она опасалась смотреть мне в глаза.
 - Ваша сдача, - сдавленным голосом произнесла Катя, шлёпнув передо мной деньги.
Я понял, что ни привета, ни улыбки я от неё не дождусь. Забрав купюры, я повернулся обратно по направлению к кабинкам.
 - Не говори им, - услышал я за спиной тихую просьбу. – Пожалуйста.
Я не удержался и обернулся. Катя смотрела мне прямо в глаза. И, впервые за долгое время, моё сердце учащённо забилось не от страха. Какое-то новое для меня чувство, названия которому я пока не дал.      
Я ничего не ответил. Она и так поняла, что я выполню её просьбу.   

На протяжении всего вечера сидел как на иголках. В бар Задиры так и не вышли. И всё же я жду, когда они сорвутся. Этот неизбежный исход тревожит меня, заставляя вертеться на месте.
Что-то обязательно должно произойти.