Любите радуг семицветье-роман в стихах. глава 21

глава 21

Мелькнуло лето искрой неподвластной
И в жизни пролегло чертою красной,
И новый год учебный начался.
"Худ-граф" велик стал, все в наборе курсы,
Растить проблема стала вновь ресурсы
Из детских кадров, свежих как роса,
И воспринять готовых все искусства
Легко, с неутомлённой силой чувства.

Последний курс! Студентов ждёт диплом,
Потом иногородних - отчий дом.
А может направленье - край таёжный,
Деревня ли, село, колхоз, совхоз,
В глубинке ли затерянный лесхоз,
И путь к родному дому крайне сложный.
Обычный путь учителя домой -
Когда чужой край станет как родной!

Но думает ли пятый курс об этом,
Прильнув к мольбертам с утренним рассветом?
Гадает ли о том, где с их судьбой
Судьба ученика вдруг породнится?
И в час какой родными станут лица
Учеников, бегущих вслед гурьбой?
Наверно, вряд ли думает об этом
Весь пятый курс, потея над портретом!

Потом они посеют знаний клад
На знающий так мало "детский сад",
Чтоб потянулись в ожиданье годы,
В которых гвоздь - весёлая весна,
Посеянные чтобы семена
Вдруг дали удивительные всходы!
Тогда, возможно, вспомнит ученик.
Отметки ставил кто в его дневник.

Диплом был близок. Пятый курс - у цели.
Давно холсты грунтованные "сели",
Натурщик-доброволец стал страдать!
А в головы всё лезли строек темы,
И мучили несложные дилеммы.
Непросто темой ясной обладать.
Был месяц - март и солнышко сияло,
Без пользы дней потеряно немало.

Но самым тяжким месяц стал - апрель,
Когда так ласков уличный кобель,
Когда кругом любовь мешает делу!
Но Холмову труднее было всех.
Ему не безразличен был успех
Всей группы "А" - его души заделу
И детищу первейшему его,
С которым он сдружил себя всего.

Ходил среди студентов Холмов - мрачный,
Его пугал их вид медово-брачный,
Их лень, раскачка, лёгкость мысли их!
Одни спешили холст скорей измазать,
Другие ждали строгого приказа.
Лишь у студентов видел он троих -
Всё шло благополучно и нормально,
День ото дня диплом свежел спирально!

То были всем известные - Белов,
Вавилов и Челинцев. Много слов
О них всегда так мне сказать хотелось!
Им Холмов верил, верят как себе,
В их светлой, незапятнанной судьбе
Кольцо судьбы счастливейшей вертелось,
И были кандидатами в Союз
Все трое, не окончив ещё ВУЗ!

Весной неповторимой, преддипломной,
Стремясь в своём азарте непреклонном
Чего-нибудь добиться, наконец,
Все эти дни они дружили с кистью,
Писали камня, тела цвет и листьев.
Произведений сохнувший сырец
Скреплялся их упрямством постепенно.
Произведенье стало чтоб нетленно.

Но кто ж, рождая будущий шедевр,
Расшатанный расшатывая нерв,
Уверен, что шедевр тотчас родится?
А кисть на холст сажает лошадей,
Знамёна,  птиц,  весну, дома, людей -
Вошедшие надолго в память лица.
Не вдруг, не враз построит кисть и дом,
И мост, и цех и плотину с прудом!

Писали и другие что-то тоже,
Лицом хоть были часто они строже
И допустить насмешки не могли,
Но, право, смех рождался сам собою
Деталью на холсте любою,
И там, где складки горькие легли,
В лице читалось огорченья кроме
Полнейшее незнанье анатомий!

Давно ль среди костей, скелетов, мышц,
Средь рук анатомических и лиц
Студенты без внимания ходили!
И вот, когда учение - к концу,
Блуждали кисти робко по лицу,
Лишь единицы смело холст рубили.
У единиц лишь был волшебный цвет,
У большинства же - красочный "рулет".

И помогали все тогда друг другу!
Спасти спешила Брыкина подругу -
Ларису Ивлеву, Карытина - Белов.
У Цимова в холсте метался Стогов,
И Рудиментов щурил глаз свой строго
На холст Рачёва без досужих слов.
И даже Холмов плавил молча зори
В холсте, который замазюкал Шорин!

И постепенно создан колорит.
К июню всё почти у всех горит,
И только Лерин внутренне спокоен,
Приходит в институт, в столовой ест
И в мастерской не занимает мест,
В то время, как у всех задор утроен!
Но вот и он принёс готовый холст -
Сюжет не сложен, но не так и прост.

У Холмова такое поведенье,
Когда студент томил его не ленью,
А скрытностью, родило б нелюбовь!
Но времени сердиться было мало,
Уж Госкомиссия назавтра заседала,
И, лишь слегка нахмурив свою бровь
В душе довольный, Холмов глянул строго,
Сказал: - Неплохо. Только...веток много!

Простая фраза, но за ней - намёк
На то, что лучше б сделал паренёк,
Когда бы не скрывал свой труд нелёгкий!
Хотя искусство - дело таково,
Оно - удел таланта одного
И путь среди людей, но одинокий,
Не каждому понятный, но для всех
Тогда понятный, когда есть успех!

Как описать дипломную защиту?
"Худ-графа" неспокойную элиту
Ни защищать не надо, ни спасать!
Там всё сияло краской неподдельной,
И холст исчез под правдою предельной.
Челинцев говорил: - Ну, что сказать?
Написано здесь всё, что в сердце пелось,
Что зрителю сказать бы мне хотелось!

Белов ещё короче говорил:
-Вот здесь я, значит, это...сотворил...
Рукой Белов слов краткость подитожил.
Диплом прекрасен! Ни к чему слова,
Такая тема нынче не нова,
Но всё же сердце зрителя тревожит!
Оценка Госкомиссии - две пять,
Которые всей жизнью укреплять!

Кому отстать присуждено судьбою,
Возможность есть работать над собою,
Ведь есть победа - новенький диплом,
В котором есть фамилия владельца,
Учителя, в делах любых - умельца,
Готового согреть своим теплом
Ученика, который тоже скоро
На  молодёжь начнёт смотреть с укором.

Но это только будет, а пока
С дипломом синим сдружена рука,
В дипломе на виду всё пятилетье!
Какие годы! Молодости звон!
Весна к весне, любовь и краткий сон,
Счастливый номер на любом билете!
В этюдах - отраженье пол-земли
От сумраков до солнечной зари.

А через день был час распределенья.
Судьба разорвала "Худ-граф" на звенья:
В Ижевске - Лерин, Брыкина - в Нылге
Карытин же - в Ершовке, что за Камой.
Не смог расстаться Лерин с милой мамой
И, пусть  не в хитром, всё-таки, нырке
Оставлен Госкомиссией в Ижевске -
Был довод Холмова какой-то очень веский!

Потом - банкет, прощанье, грусти час!
Таких мгновений мало скрыто в нас -
Прощаний грустных, всё-таки, немного!
И почему-то всех нас ждёт вокзал
И поезд, что в перрон, шипя, вползал,
И каждому из нас - своя дорога,
Которую избрали мы тогда,
Когда "уа" кричали поезда!

продолжение - http://www.proza.ru/2012/09/06/663
Конец первой части