Прана

        Я снова пытаюсь вспомнить нормальную жизнь, и ничего не получается. Я сажусь за стол, и рядом мои братья монахи. За окнами шумят деревья. Наступило время есть.

        Перед приемом пищи мы жуем имбирь, чтобы пробудились вкусовые рецепторы, началось выделение желудочного сока и очистилась ротовая полость.

        Мы шепчем молитву богу и начинаем трапезу. Не спеша поглощаем весь цвет мирового мировоззрения, его оттенки. Пища дана Всевышним, и мы благодарим его за это. Благодарим за то, что живы и можем принимать эту пищу.

        Кельи заполнены тенями, туманным светом и благородной пылью. И в этой пыли своим присутствием мы несем надежду. Она хранит нас, наши книги и наш дом.

        Поначалу мы молчим. Мне иногда кажется, что я соприкасаюсь с чем-то неизведанным, когда обедаю со своими братьями. Неизвестное мягко гладит мое тело и греет.

        Вскоре дыхание будет выровнено и поднято до манипуры и анахаты. Воздух наполнит мои легкие сладким тембром тишины. В беседах за столом мы вспоминаем, чему учили старшие: молитва является защитой, она настраивает на прием энергии от пищи. Необходимо следовать именно этого пути познания.

        Я кладу еду в рот и тщательно ее пережевываю. Ощущаю вкус и приятное насыщение. Говорят, что это материал для химических превращений.

        При таком ритуале необходимо освободиться от эмоциональной привязанности к еде. Разорвать цепи, сковывающие плоть. Каждый из нас, ныне живущий, всегда это делает. Определяющими являются экзистенция и экзоскелет человеческой натуры.

        Перед тем, как что-то съесть, я останавливаюсь на минуту и сознательно выражаю свое намерение: всё, что я употреблю, будет использовано для питания тела. Касание сердца кончиками пальцев и стряхивающие движения над едой сулят высшее благо.

        Некоторые, весьма смелые люди практикуют голодание. Суточное воздержание от пищи от восхода луны до следующего ее восхода без употребления какой-либо жидкости. Такое сухое голодание ничего не вызывает, кроме стремления к жизни.

        Наши предки искренне верили, что еду нельзя употреблять просто так, так как она является результатом тяжелого труда. «Стол — лицо бога», — говорили они. Хлеб делил старший в семье, делил его на семь кусков. И Бог был с ними.

        Мы верны обычаям и храним их, моем руки и лицо перед едой, принимаем пищу в изолированном пространстве. У некоторых сохранилась привычка отводить левую руку за спинку стула, как дань ритуалу.

        В нас отсутствует ама. Мы избавляемся от грязи и обмениваемся энергией с миром. Сердца из центра аджна источают вириию, посылая ее в пространство. Вода вокруг нас принимает информацию, бережно хранит и распространяет ее между братьями. Наш разум и эмоции чисты. Кожа передает мозгу сигналы о температуре и структуре пищи.

        Я обращаюсь лицом к солнцу, дающего земле тепло и огонь. Вокруг меня люди, которых знаю и которым доверяю. Верю, насыщенность всем органам чувств обеспечена, ум и дух будут удовлетворены.

        Знайте, только тот, кто любит вас, может готовить для вас пищу, так как во время приготовления в нее войдут духовно возвышающие вибрации. Блюдо впитает в себя все мысли, которые возникнут в голове в этот момент. Это самый лучший процесс на свете.

        Пройдет немного времени, и после еды мы обязательно поблагодарим всех. Я плесну на глаза воды и сделаю сто шагов для улучшения пищеварения. Выйду в солнечный двор и вдали увижу единорога.

        Я поддаюсь трансформации, внутреннему изменению. Всё, что я когда-либо делал, переходит в материальную форму. Я смело иду навстречу ветру.

        Мой единорог верен долгу и принципам. Согласно легендам, он появляется перед человеком только тогда, когда того ожидает какое-либо важное изменение, какой-то существенный шаг вперед в духовном развитии.

        Всё, что сегодня будет помыслено, обязательно обретет свое реальное воплощение.

        «Не иди позади меня — возможно, я не поведу тебя. Не иди впереди меня — возможно, я не последую за тобой. Иди рядом, и мы будем одним целым».