глушь

  Жутко хочется спать. Я понимал, что нельзя сдаваться перед этим коварным сном, который мог бы затянуться на вечность. Никто не хотел меня отпускать на это исследование, но потенциал молодого учёного не знает границ. Сколько силы, энергии, сколько я ещё не успел сделать, а уже должен умереть. Зачем? Зачем были многочасовые тренировки в спортивном зале, чтоб теперь наработанные мышцы отдать на съедение волкам? Зачем я три года бегал за своей будущей женой, чтоб теперь оставить её вдовой после двух месяцев в браке? Зачем я учился пять лет в университете, а потом кропел за бумагами в аспирантуре, чтоб теперь и толики этих знаний не пригодились мне, чтобы сейчас выжить?
  Я задавал себе эти вопросы и от того ещё больше падал духом. Два напарника были растерзаны волками на моих глазах, собаки разбежались и теперь здесь, в глуши, где слепнешь от белизны снега, утопаешь в нём, обессиливаешь, я остался один и знаю, что меня уже ничто не спасёт. Но рвение к жизни теплилось во мне и, падая, отмораживая конечности, с каждым новым шагом, несмотря на прилипшую к ногам груду снега, стремление жить росло.
  Настоящим чудом после десяти килломеров пути оказалась тушка зайца, которую терзала лисица. Медленно достав ружьё, я прицелился в голову рыжей и выстрелил. Выстрел спугнул птиц. Пуля повалила зверя навзничь. Уже темнело и не было смысла идти дальше, потому, достав последний коробок спичек и найдя хворост, я расжёг огонь и разделал зайца. Последний раз я ел с таким остервенением в десять лет, после того, как меня на сутки случайно закрыли в чулане. С лисицы я спустил шкуру и решил ставить её мясо и остатки зайца на потом. Утром я двинулся  в путь. Сил было значительно больше после вчерашнего ужина, но идти всё равно было всё тяжелей. Поднялась метель и снег залепил мне лицо, от чего на отросшей за столько времени бороде висели сосульки. Стало холодней, чем обычно, но кроме тех вещей, которые были на мне, и шкуры лисицы, ничего не было. Издалека слышылся вой волков, наверняка они следовали за мной по пятам: голодные и озлобленные. Их уже не страшил человек с ружьём, они хотели есть и скоро должны были настигнуть меня.
  Внезапно мелькнуло что-то серое справа от меня. Я обернулся, но подумал, что показалось. Через минуту передо мной стоял волк. Он оличался от тех, кого мне доводилось видеть. Сам по себе, снующий без стаи. Из полураскрытой пасти капали слюни, его глаза излучали жестокость, на боку были выдраны клочья шерсти, видимо, дрался за добычу. Он смотрел мне в глаза и медленно приближался, высоко поднимая лапы. Бежать не было смысла, патронов больше не осталось… Я почувствовал холодок смерти, который прошёлся по всему телу – он отличался даже от сильнейшего мороза, он холодил кровь и заставлял замереть. Ещё мгновение и я очутился на снегу, под весом сильного хищника, который опрокинул меня и горячо дышал в лицо…