На Урале дожди. Попутчик

Знаете ли вы, что такое дождь? Нет, не тот грибной, ласковый… И не ливень, буйный и неудержимый, что бывает в июле. Речь  - о мелком, холодном и противном, равнодушно льющемся днем и ночью, не прекращаясь и не утихая, стучащем по крышам с маниакальной занудливостью. Он, этот неприкаянный бродяга, идет у нас обычно в конце лета, доводя до депрессий эмоционально-неустойчивую часть населения. Временами кажется, что солнце уже не выглянет никогда, и серость неба глушит все краски, делая мир безрадостным и тусклым.

Говорят, в такую погоду лучше всего сидеть у камина, прихлебывая подогретое вино и ведя неторопливую беседу ни о чем. Камин, впрочем, можно заменить обычной деревенской печью, а вино – чем-нибудь покрепче, но это уж как вам будет угодно… Электричество лучше не включать. При нем все покажется еще более безрадостным. Станут видны старые пятна на мебели и щели на полу, а на дощатом потолке оживут следы от бывших когда-то сучьев, и линии древесины сложатся в причудливые фигуры, в которых, в меру своей фантазии, можно увидеть все, что угодно. Впрочем, последнее даже и хорошо, так как дает немолодому человеку короткую иллюзию возвращения в детство.

Неожиданный гость, постучавшийся в дверь старого деревенского дома, воспринимается в такую погоду как нечто даже желанное, как своего рода развлечение. Только самый бездушный хозяин откажется дать приют продрогшему на ветру и холодном дожде путнику!

Вот в один из таких дождливых дней, стукнув железным кольцом входной двери, высокий немолодой мужчина вошел в избу на краю деревни. Хозяин, сидящий в переднем углу, под старой божницей, иконы с которой давно пропали неизвестно куда, кивнул ему, приглашая к столу. Хозяйка встала и засуетилась с горячим чаем и немудреной закуской. Гость, откинув капюшон дождевика и оставляя на полу мокрые следы от сапог, прошел и сел к столу. Старая белая кошка, зашипев, шарахнулась с лавки на пол. Усмехнувшись, он протянул было к ней руку, намереваясь погладить, но кошка с какой-то змеиной злостью полоснула его когтями и нырнула в лаз, ведущий в подполье.

На волосатой руке гостя выступили темные капли. Хозяйка потянулась за йодом, но он спрятал руку и отказался от помощи. Лицо его казалось добродушным и даже симпатичным.

Немного помолчав, гость отрекомендовался топографом, забредшим в эту глушь из отдаленного поселка, по работе. Хозяин усмехнулся:   додуматься пойти куда-то в такую погоду мог только горожанин.

Хозяйка, немолодая, но еще миловидная, исподтишка смотрела на пришельца. Казалось, он смутно напоминает ей кого-то давно забытого. Гость между тем разговорился. Голос у него был грубый и звучный, не «помещающийся» в маленькой старой избе. Он заговорил вдруг обо всем сразу: о грибах и погоде, о работе, о том, как его ценит начальство, какой он удачливый, какая славная квартира у него в городе… Слова лились из мужика, как из дырявой кринки вода.

Хозяйка поставила на стол горячую картошку и налила по стопочке, не забыв и себя. Выпили. За первой стопкой последовали вторая, третья... Языки развязались и у хозяев… С погоды и работы разговор постепенно перешел на местные новости, на разные странные происшествия, имевшие место в последние несколько недель, на женщин… Топограф хвастал напропалую, рассказывая о том, как его любят бабы, как умеет он ублажать их подарками, угощает деликатесами... Он все громче хохотал, хлопал хозяина по плечу и подмигивал хозяйке. Лицо его покраснело, глаза заблестели и замаслились, как у довольного кота.

На улице заметно темнело. Хозяйка щелкнула выключателем, но свет не загорелся, – видно, что-то случилось на линии.
  - Да ты керосиновую лампу принеси! – сказал гость хозяину.
  - Жена сходит! – ответил тот. – Пойди, Марина! Лампа в сенях!
Топограф настаивал, чтобы хозяин пошел сам из уважения к нему… Хозяин, Иваныч, поворчав, нехотя поднялся и вышел. Вскоре загремели падающие ведра, дико мяргнула придавленная кошка, – это Иваныч искал лампу, и поиски обещали затянуться…

Марина, оставшись наедине с гостем, неожиданно засмущалась и отошла к печке, будто бы подкинуть дров. Лицо ее порозовело и помолодело от печного жара. Она наклонилась к дровам и вдруг почувствовала руку гостя на своей спине, - внезапно очутившийся рядом топограф попытался обнять ее.
  - Я мужа позову! Он те шею намылит! – шепотом пригрозила она.
  - Не надо! Не зови! Опять все испортишь! – зашептал топограф, обдавая ее запахом лесной сырости и смолы.
  - Чего испорчу? Я тебя первый раз вижу! – сказала сердито Марина, отпихивая его.
  - Не первый, не первый! Нешто забыла?  - Топограф наклонился к ней, пытаясь поцеловать, но неожиданно отшатнулся, чуть не упав назад себя. И тут она вспомнила…

Много лет назад, когда молодая и красивая Маринка только вышла замуж за своего будущего Иваныча, а тогда просто Андрея, Андрюшечку, им, городским еще жителям, взбрело в голову отправиться в совершенно незнакомый лес по грибы.
Доехав до маленькой полузаброшенной деревушки, они вышли из старенького автобуса и по тропинке направились в мешанину берез, елей и сосен. День был пасмурный, облака полностью закрывали солнце, а вскоре начался и дождь. Грибы попадались редко, зато были настоящими красавцами. Марина и Андрей так увлеклись, что не заметили, как потеряли тропинку. Дождь между тем все усиливался.

 Когда они наконец-то решили возвращаться, оказалось, что они совершенно не ориентируются и не представляют, в каком направлении нужно выходить.

Если вам случалось заблудиться в лесу, вы наверняка помните, какое при этом испытываешь неприятное чувство. Беспокойство, досада, липкий, вовсе, казалось бы, не мотивированный страх совершенно сбивают с толку. Многие люди в такой ситуации теряются и часто ходят и ходят по кругу, без конца возвращаясь на прежнее место…

Так ходили и они. Часы Андрея остановились, а серый день между тем переходил в вечер. Темнело. Одежда и обувь промокли. На душе становилось все неспокойнее. Марине казалось, что кто-то следит за ними из-за деревьев и подсмеивается. Она уже была готова заплакать... И тут появился спаситель. Высокий пожилой мужик вышел из-за деревьев с корзиной в руках. Узнав, что они сбились с дороги, он покровительственно улыбнулся и заявил, что выведет их, куда надо. Лес он знает, как свои пять пальцев!

Обрадованные, Андрей и Марина пошли за ним. Шли долго, однако долгожданной деревни все не было. Дождь вскоре прекратился… Стали попадаться грибы. Попутчик часто нагибался за ними и срезал большим старым ножом. Марине казалось странным, что он берет все подряд – и съедобные, и поганки, но сказать об этом она не решалась, – ведь он объявил себя опытным грибником!

Мужик шагал широко и уверенно, они едва поспевали за ним. Деревни между тем все не было. Лес становился глуше, и, в конце концов, троица очутилась в таком буреломе, что стало страшно не только Марине, но и Андрею. Он несколько раз пробовал спросить у «спасителя», не сбился ли тот с дороги. Но мужик, сопя и не останавливаясь, продирался через мешанину сучьев и мокрой травы и не отвечал.

В конце концов Андрей, схватив Маринку за руку, остановил ее и приказал стоять на месте. Ему показалось, что он слышит вдалеке шум машин, - возможно, там трасса, и надо идти к ней. Он решил пойти на разведку. Марина не отпускала мужа. Ей было страшно оставаться без него, но попутчик неожиданно поддержал Андрея, и тот ушел. Попутчик с Мариной остались на маленькой поляне. Она время от времени окликала мужа, он отзывался, но голос его звучал все тише и тише...
 
 - Молчи! Пусть себе идет! – вдруг зашептал мужик. – Идем со мной! Не пожалеешь! Ты мне сразу полюбилась. Покорила ты меня своими ножками! Тебе со мной будет хорошо!

Марина с ужасом взглянула на него. Он вдруг показался ей страшным, как леший. Глаза его сухо блестели, он улыбался и, бормоча что-то неразборчивое, пытался обнять ее. Она дико вскрикнула от какого-то суеверного страха и, изо всех сил оттолкнув его, стала часто-часто креститься дрожащими пальцами, как, наверное, крестились многие поколения наших предков в минуту опасности. Мужик отпустил ее и, сделав шаг назад, оступился, неожиданно повалившись на землю. Большой, толстый, он долго барахтался во мху, пытаясь подняться. Наконец ему это удалось, но в эту минуту на полянку вышел запыхавшийся Андрей в куртке, вывернутой на изнанку.
 
- Там дорога! Пойдемте! – возбужденно заговорил он. - Я уверен, что мы выйдем!

Марина схватила мужа за руку, и они тронулись в путь. Попутчик с ними не пошел, сколько Андрей ни уговаривал. Он отправился, треща сучьями, в противоположном направлении, изредка зычно окликая их, убеждая идти за ним. Постепенно голос его затих, и вскоре они явственно услышали шум машин на далекой трассе.
 
 - Я вспомнил! – смеясь, говорил Андрей Марине. - Если заблудишься -  надо одежду на изнанку вывернуть! Представляешь? Помогло! Не бойся, мы точно выйдем к дороге!

Марине было стыдно рассказывать мужу о приставаниях попутчика. Да и в душе ей было жаль этого человека, оказавшегося неожиданно таким слабым. Она, представляя, как он плутает в темноте по мокрому лесу, жалела и даже окликала его, но ответа не было.

Они долго шли по совсем уж диким местам, пробирались по болоту, прыгали через мелиоративные канавы и, когда совершенно стемнело, вышли к трассе километрах в 20 от деревни, от которой начали свой поход. До города добирались на попутке. Вид у них был настолько измученный, что подобравший их дальнобойщик только сочувственно хмыкал…

Прошло много лет. У Андрея и Марины родились и выросли дети. Выйдя на пенсию, они поселились на даче в той самой деревне, возле которой когда-то так страшно заблудились. О своем попутчике они больше не слыхали. Правда, парни, с которыми Андрей работал, показывали ему как-то полусумасшедшего мужика, который вечно бродил по лесу, и которого почему-то страшно обожали бабы. Но Андрей не узнал в нем своего попутчика. Во время перестройки мужик этот спился, потерял квартиру, бомжевал, потом, наконец, где-то сгинул.

Странный гость напомнил Марине этот полузабытый эпизод из их молодости, и суеверный страх, который она тогда испытывала, вдруг ожил в ее душе.
 
- Тьфу, нечисть! Так вот же тебе! – закричала она в ужасе и, схватив стоящую на божнице банку со святой водой, принесенной еще в Крещенье из церкви, выплеснула воду в лицо топографа. Тот отпрянул к дверям… В это мгновение включилось электричество. Яркий свет ослепил Марину, заставив зажмуриться. Когда она открыла глаза, в избе, кроме нее, никого не было. Вскоре вошел Андрей, так и не нашедший лампу. Отсутствие гостя его почему-то не удивило...

Ночью дождь прекратился, поднялся страшный ветер. Вихри смерчами кружили вокруг деревни, ломая высоченные, толстые сосны как спички, скручивая их, как траву. Утром по радио говорили об урагане, прошедшем по окрестности и наделавшим много неприятностей... До сих пор можно видеть страшный бурелом, оставшийся после него. Он вряд ли будет разобран…