Трёшка...

В первые дни начала службы в учебном подразделении, когда шла пора притирки и привыкания, посильную помощь в адаптации оказывал находящийся уже длительное время в роте Володя С. Он был моего призыва, но по иронии своего военкомата попал в первую партию, и прибыл в часть чуть ли не самым первым, тем самым проведя здесь почти два месяца до нашего прихода.
-Теперь-то я отдохну,- с облегчением говорил он, - а то меня деды уже загоняли, пока вас не было.
Пока взвод комплектовался, Володя, отвыкший от общения со сверстниками, постоянно тёрся рядом, и всё время подсказывал и поучал премудростям армейской жизни. Парень, в общем то, не плохой, но всё таки одна черта у него была. Среднего роста, не худой- не толстый, опрятный и следящий за собой, даже сверх меры, плюс ко всему нехудое лицо с признаками упитанности. Но не это было минусом в его описании. Черта характера будет раскрыта потом.
В один из дней, когда взвод находился в ленинской комнате, туда зашёл один из сержантов.
-Взвод!!!,- громко подал команду сидящий около входной двери, и теперь стоящий по стойке смирно кто-то из нашего взвода.
По уже натренированной команде тридцать тел, оторвав от стульев по два полушария, в едином порыве приняли стойку оловянного солдатика и выдали синхронное:
-Взвод!!!,- продублировали мы команду.
Тем самым в помещении устаканивалась глобальная тишина и оратор, в данном случае сержант, мог произнести пламенную речь.
-Вольно,- выждав паузу, добавил он,- садитесь.
Народ так же синхронно уселся на свои места. Сержант Куралесов как хозяин положения внимательно осмотрел вверенный ему контингент, и что-то мысленно обдумав, начал:
-Короче дело такое новобранцы, вы наверно уже видели старшего сержанта Исмаилова? Ну, вот у него кое-какие проблемы.
Про старшего сержанта мы узнали на днях. Он ездил в отпуск и вот теперь вернулся для дальнейшего прохождения службы.
-…в поезде у него украли деньги, а скоро дембель- надо бы гражданку купить, то да сё. Конечно, деньги родители вышлют, но он так время теряет,- как-то по родному, что ли, продолжал Куралесов, абсолютно не похожий на себя в обычной обстановке.
Мы внимательно слушали эту страшную историю, не совсем понимая, что от нас хотят. Но вскоре, когда пасьянс перед нами был разложен, нам предсказали нашу незавидную судьбу.
-Я, конечно, не настаиваю, но чиста по-человечески надо бы ему помочь,- с выражением полной скорби на лице продолжал сержант.
-Правильно, Митяев?- и он обратился к сидящему рядом солдату.
-Да надо помочь,- нерешительно ответил тот.
-Вы недавно получили первое солдатское довольствие, поэтому кто сколько может, давайте сбросимся,- закончив свою речь, сказал Куралесов.
Так вона оно что,- разложилось по полочкам в головах солдат. Помочь то надо, но как то хитро всё преподнесено.
Тем временем Куралесов взял шапку-ушанку одного из солдат, и демонстративно положив туда хрустящую трёшку, пустил по кругу.
-Передай дальше,- сказал он, и переходная касса была пущена в рейс.
Сидящие рядом из семи рублей солдатского денежного довольствия, полученного в первый раз, клали образцовую сумму зелёного цвета. Через несколько минут шапка-ушанка как скатерть-самобранка вернулась к сержанту. Тут в ленинскую комнату, словно получив условный сигнал, зашёл ещё один сержант. Ни сколько не смутившись благодетелей, они принялись складывать купюры в стопку. Мы же занялись своими делами, листая «Красную Звезду» или продолжив писать письмо на историческую родину.
Как вдруг, по изменению гримасы сержантов, мы поняли об изменении их настроения. Опустив руку в шапку, и словно фокусник, Куралесов достал от туда двумя пальцами, выразив при этом брезгливость, купюру рыжего цвета.
-Взвод!!!,- подал он команду, давая понять, что ему нужна тишина и внимание,- что это?- и на обозрение был предоставлен один рубль характерного оттенка цвета тараканьей шкуры.
Мы переглянулись. Ведь все же сдавали по три рубля. Конечно, было жалко их, но раз надо было помочь, то почему бы и нет.
Расклад получался заманчивый. Кто-то из нас решил схитрить и сэкономить на горе «любимого» сержанта.
-Войны, сдача денег дело добровольное, но нам подачки не надо,- начал Куралесов,- если кому то было жалко, если кто-то испытывает материальную нехватку денег, возьмите этот рубль обратно.
И он с вызовом положил купюру на стол. Хозяина бесценной суммы не нашлось.
Сюжет стал закручиваться по спирали.
-Кто рубль положил?- уже с угрозой прозвучал вопрос.
Все стали переглядываться, пытаясь рассмотреть в соседе скупердяя.
-Если через минуту ответа не получу, строиться на взлётке,- прозвучала новая угроза.
-Эй, мужики, так дело не пойдёт, давай признавайся кто рыжика положил,- встал из-за стола заводила и негласный авторитет, Стас Н., уроженец северной столицы.
Получить проблемы из-за одного как то не хотелось, поэтому начался гвалт и разборки.
-Ну…Я жду, - снова подал голос сержант.
Наступила тишина, и все обратили внимание на встающего из-за стола Володю С. Он был красный как рак, оказавшись невольным героем сегодняшнего дня.
-Ага, ну всё понятно. Среди вас завёлся маленький подлец, маленькая такая шкура,- начал Куралесов свою речь,- вот вы все сдали по трёшке, а он решил вас всех обмануть, и сдал рубль. И это при том, что довольствие, в отличии от вас, получил за три месяца.
Володя С. стоял ни живой не мёртвый.
-На, возьми, и не позорься,- и сержант протянул купюру.
-Да я вот…товарищ сержант возьмите три рубля…как все,- и он вытащил трёшку и протянул её сержанту.
-Не надо, себе оставь, вдруг с голода умрёшь,- спаясничал командир.
В итоге у него не взяли и три рубля и вернули рыжий рубль. Володя и до этого уже зарекомендовал себя не с лучшей стороны в коллективе, поэтому этой случай ещё больше отдалил его от народа.
Наступило зазимье. Впрочем, не такое как в той же Сибири с её морозами и вьюгами, но всё же. Буквально на днях нам выдали новенькое обмундирование-мечту и невольный предмет восхищения- камуфлированную зимнюю форму. Одев её, мы сразу преобразились в собственных глазах.
В один из дней, отзанимавшись в парке с учебными машинами, наш взводный решил преподнести нам урок. На тот момент взвод находился в лесном массиве, на границе с каким-то полем.
-Тема нашего занятия,- с чувством и толком, делая нажим на слова, начал лейтенант Миронов,- отработка умения навыков ползания.
Когда на словах всё было объяснено, взводный построив подразделение из тридцати рыл, дал команду:
-Упор лёжа принять, по ползунски вперёд до конца поля.
Да он с ума сошёл,- сразу промелькнула первая мысль, совсем из ума выжил? Мы же в новеньком обмундировании, его марать жалко.
Когда взвод достиг конца поля, взводный построил нас.
-Так,- начал он,- а теперь посмотрите на себя.
Мы выполнили команду. И всё стало ясно. Практически весь взвод, не считая некоторых нерях))), был приблизительно чист, не замарав своих бушлатов.
-Вы все потенциальные трупы, и, в общем то, груз двести,- продолжал он. –Так дело не пойдёт…в попытке сберечь форму, вы все нафаршированы пулями калибра пять сорок пять.
-На исходную шагом марш!
Взвод развернулся, и устремился на начальную точку.
На втором выполнении команды народ психанул, и иногда даже специально полз по кустарникам; по лужам, скрываясь чуть ли не с головой в холодной воде, всячески давая понять лейтенанту, что всё делается во имя его. Когда взвод был построен в очередной раз, на нас было страшно смотреть. Со всех текла грязная жижа вперемешку с литовским песком.
-Рядовой имярек, выйти из строя!
Когда команды была выполнена, перед нами стоял Володя С., чистый, как слеза младенца. На нём не было не единого пятнышка грязи и подтёка.
-Вот, полюбуйтесь,- и лейтенант указал на солдата…
Володя снова оказался в центре внимания, и наши взоры в который раз были прикованы к нему из-за его попытки схитрить снова.
По приходу в казарму обмундирование было постирано и сдано в сушильную комнату.