Ночь

  Луна в эту ночь была особенно яркой. Грустно глядя на мир, она старалась осветить путь всем ночным странникам. Мокрый асфальт, переливаясь холодным мерцающим светом, отражался в каплях, оставшихся после дождя и висевших на листьях деревьев, тем самым, создавая как бы собственную маленькую иллюминацию. Город, умытый и спокойный, тихо дремал.
  Она шла по мокрой мостовой. Дождь уже давно перестал, но в воздухе витал тот особый аромат мокрой пыли и дороги, который можно ощутить еще сильнее, если закрыть глаза и с силой втянуть носом воздух. Фонари на мостовой светили тускло и, даже рой  бойкой мошкары, которая так любит трепетать возле этих ночных островков света, совсем не было видно. Кажется, все вокруг замерло и затихло,  укутавшись в плед весенней ночи. Она брела по мостовой, не останавливаясь. Темная дутая куртка, будто на несколько размеров больше необходимого, и узенькие белые штаны придавали ее фигуре смешную непропорциональность. Небольшой рюкзак висел на плече. Со стороны могло показаться, что она идет совсем одна, но это было не так.
  Дойдя до поворота, девочка свернула в переулок. Переулок был без фонарей, однако свет, сочившийся сквозь окна домов, хорошо его освещал. Здесь, недалеко от того места, где когда-то проходили ее долгие прогулки, она остановилась и прислушалась. Все было тихо. Она присела на скамейку, и, расстегнув куртку, взяла на руки пушистого кота. Кот был небольшой, с пепельно-серой шерстью, большими ушами и черным пятном на морде. Это был ее друг, ее любимец, ее Соломон.
  Сколько она помнит их дружбу, они всегда все делали вместе. Росли они тоже как будто почти одновременно. Когда же врачи выявили внезапно открывшуюся у ее младшего братика астму, они запретили держать кота дома, заявив, что это усугубит положение больного. Родители пытались пристроить его друзьям и знакомым, но он сбегал и возвращался обратно. Так было и в этот раз, когда родители, снова увидев Соломона на крыльце их дома, решили его усыпить. И пусть они пытались скрыть свое решение от нее, она то все слышала, и она не могла допустить такого. Поэтому в ночь перед поездкой к ветеринару, они ушли из дома. Он, предано сидевший в ее широкой дутой куртке, и она, двенадцатилетняя, с решительным намерением спасти своего друга, пусть даже ценой побега.
Кот, сидевший у нее на коленях, щурил глаза, как бы в полудреме, но вдруг весь вытянулся, что-то проворчав на своем кошачьем и сев рядом на влажные доски низенькой скамейки, обернул лапы пушистым хвостом. Он всегда все понимал и сейчас, подняв морду к небу, как будто искал поддержку в синей бездне небосвода, тихо читая кошачью молитву своему кошачьему богу. Сколько он себя помнил, он всегда жил в доме у Сливерсов и всегда засыпал в ногах у своей маленькой хозяйки Мери, которая сидела сейчас рядом. В эту ночь им уже некуда было торопиться и мир, как будто, на мгновение остановился и присел рядом с ними.
  По замыслу Мери, они должны были добраться до вокзала и купить билет на поезд до города, в котором жила ее подруга, но в итоге опоздали, и теперь, звенящая тишина наступившей ночи окутывала их, заставляя ближе прижиматься друг к другу.
- Я никогда тебя не оставлю, Соломон, - произнесла девочка, кладя руку на его морду и гладя указательным пальцем пушистый лоб. Ничего страшного, что мы опоздали на поезд. Ведь будет же другой, просто его нужно немного подождать. Кот перевел свои умные глаза с неба на хозяйку и опять что-то как будто проворчал.
- Я взяла нам в дорогу немного еды, и, если ты голоден, мы можем здесь перекусить. Она достала из рюкзака кулек, развернула и положила на скамью рядом с котом.
- Хорошо, что я взяла с собой еды, иначе ты бы у меня совсем изголодался. Только не съедай все, нам надо оставить хотя бы еще на разок. Кот, внимательно обнюхав содержимое, выволок понравившийся ему кусок, спрыгнул на землю и стал есть. Мери же, совсем не ощущала голода.
  В эту ночь она не чувствовала никакого сожаления. Ей не было печально оттого, что она покинула родителей и брата, что, возможно, она их больше никогда не увидит. Она помнила тот вечер, когда вернувшись со школы, не нашла дома своего любимого кота. Потом был бег через два квартала к той женщине, которой отдали ее друга, эта старая грязная квартира и такая же хозяйка, и Соломон, с большими грустными глазами. Тогда она пообещала ему, что будет приходить каждый вечер, но через несколько дней ей сообщили, что кот сбежал. Вскоре он появился на крыльце их дома. Она помнит, как вернулся Соломон, грязный и голодный, как хмурился в тот вечер папа, и печально смотрела мама. Потом история повторилась. Тогда они и решили его усыпить.
Под деревом запел сверчок. Соломон, оживившись, развернул свои большие уши- локаторы и стал прислушиваться.
- В тебе никогда не умрет охотник, - улыбнулась Мери, - но сверчков трогать нельзя, они слуги ночи. А еще они поют серенады всем одиноким принцессам, пока те сидят у окна и ждут своих принцев.
Соломон понимающе посмотрел на хозяйку и, подойдя ближе, уткнулся мордой в ее коленку.
- Вот так намного лучше. Я знала, что ты у меня очень добрый кот.
Так они сидели в городском переулке, и слушали звуки природы, а в это время в окне соседнего дома заговорило радио. Сообщали, что пропала девочка двенадцати лет, худенькая, одетая в большую дутую куртку. Возможные отличительные черты – заплечный рюкзак и кот на руках. Просьба всем, кто что-то знает, сообщить по этому телефону.
  Соломон внимательно посмотрел на окно, потом перевел взгляд на Мери. Она молча сидела и смотрела в небо. Луна в эту ночь была особенно яркой.