Бакланы

               
Светлой памяти Андрея К.  Особая благодарность Ольге Л.


А бакланы-хулиганы не сеют и не жнут,
Из рук Бога клюют,
С богиней Фортуной песни - поют!
                (Сочинил сам!)


*Баклан – птица.
**Баклан(феня) - хулиган; бакланить - хулиганить; бакланка - хулиганство.


- Нет племяш, сегодня не наш день.
Щёлкнув катушкой, я положил спиннинг в лодку и закурил.

- Дядь, дай мне, - спросил закурить племянник. Я равнодушно достал из пачки и протянул родственнику сигарету. Молодой и ранний Андрей в 12 лет курил уже дольше,  чем я в свои 17. Будто вымаливая у неба благословения или наоборот, укоряя за неудачную рыбалку, мы подняли головы. Где рыба? Ну что это за рыбалка?
Ааааааа-ха-ха-ха-ха-ха-ха…, - громко смеялись, парили в вышине важные бакланы*. Хииииии-хи-хи-хи-хи-хи-хи…., - хихикали, летая зигзагами беспокойные чайки. Пииииии-пи-пи-пи-пи-пи-пи……, - пищали суетливые крачки, проносясь совсем низко над нашими головами.

- Видишь дядь, даже птицы над нами смеются.

 Птиц вокруг действительно было много: одни без устали ныряли за мелкой рыбой, другие, не размениваясь на мелочёвку кружили и высматривали  рыбёшку покрупнее, третьи гонялись за удачливыми сородичами, выхватывая и отбирая у них добычу.

- Андрей, это не наш день, - заключил я.


***


 В тот день мы ловили селёдку на середине реки. Эта рыба – волжская сельдь ловится в наших краях в мае-июне. Она заходит из Каспия в Волгу, поднимается по ней, и в той же реке упирается в искусственную преграду – плотину. Огромные её косяки и стаи начинают кружиться на относительно ограниченном пространстве, ища и ожидая благоприятного места-времени для нереста, кормя собой рыбаков, птиц и самих рыб.

Сейчас все эти «голодные» находились рядом. Вокруг нас было множество резиновых лодок, над головой кружились птицы, а под нами, в воде плавали рыбы, которые упорно игнорировали наши блёсна.

- Бля*ь, ну что это за рыбалка! – в отчаянии крикнул я.

- Надо было завтра пойти, можно было бумажку запросто переправить, - заявил деловой не по годам племяш, имея в виду липовую лицензию по которой мы вышли на воду в тот день.

До введения лицензионного лова запрещённую сельдь ловили и продавали на свой страх и риск, убегая по берегу от налётов рыбинспекции, и скрываясь от облав милиции при её продаже на рынке. Но с введением в 90-х годах лицензионного лова ситуация изменилась. Теперь рыбинспекция сама торговала лицензиями на лов сельди, «научно» определив, что какое-то её количество может без ущерба для её численности быть изъято из её общего населения. Лицензия представляла собой простенькую, как  билет в кино бумажку, с непременным указанием даты лова и веса рыбы разрешённого к вылову. И если количество – 5кг было цифрой постоянной и неизменной, типа пресловутого числа Пи, то цифры даты лова были разумеется всегда разные, но которые переправлялись нами легче чем двойка в школьном дневнике, превращая таким образом одноразовую лицензию как минимум в двухразовую. Инспекторам, занятым своим основным делом - расхищением рыбных запасов было просто неприлично рассматривать какие-то цифры. Что же касается разрешённых килограмм, то изначально никто бы не стал покупать   лицензию, зная наперёд, что возьмёт из воды ровно 5кг и не хвоста больше. Цена лицензии была эквивалентна стоимости 10 кг селёдки на местном рынке.
Но и здесь был найден выход. Это зрелище было забавно. На берег приходили: невесты, жёны, отцы, сыновья, дяди-тёти, дочки-матери, тёщи, братья-сёстры, дедушки-бабушки, друзья, собутыльники, соседи, покупатели и прочие граждане, и все они алчно, и с нетерпением влюблённой Асоли ждали возвращения своих не менее алчных Греев под алыми парусами – кровавыми мешками полными желанной селёдки. Привёз мешок, выгрузил рыбу и опять на промысел - ловить свои законные 5 кг.

Мы равнодушно посматривали на курсирующие к берегу и обратно лодки удачливых рыбаков - вдвоём мы не поймали за день даже этих пяти «разрешённых» килограмм.

- Племяш, может к чёрту такую рыбалку, а? Погнали к берегу? – раздражённо спросил я родственника.

- Дядь, давай ещё половим, может и у нас проклюнется, - ответил Андрей настроенный более оптимистично.

Мне как старшему, т.е. более «умудрённому» опытом хорошо был знаком закон рыбалки: не повезло с самого начала - напрасно ждать её благоприятного   исхода. Древние говорили: у богини Фортуны всегда выбрит затылок, не схватил спереди – напрасно хватать сзади.

- Давай половим, какая разница где болтаться во дворе или на воде, - равнодушно сделал я вывод, зная, что сегодняшняя рыбалка безнадёжно обречена. Уже была проверка рыбинспекции. Они как всегда не «заметили» переправленных в лицензии цифр, а увидев наши печальные лица и тощий кулёк с рыбой, даже откровенно посочувствовали. Один из них с опухшим лицом спросил:

- Что ребятки, не фартит сегодня?

- Да вообще херня! - ответил я.

- Вот кому всегда фартит, - сказал второй,  напарник первого, подняв голову. Он  имел в виду паривших птиц.

- Им всегда фартит, - заметил мой напарник – племяш.

- Не ваш день, ребята! – перекрикивая рёв взревевшего двигателя, крикнул первый.

Их моторная лодка резво понеслась к плотине ГЭС, где у них стояли крупные сети – аханы – в мае уже начинал ловиться  осётр. И если 90-е годы были благосклонны для рыбаков-браконьеров, то для этих господ они являлись просто благословенными.


***


На воде было прекрасно. Какой воздух! Аромат большой реки это вовсе не терпкий, гнилой запах маленьких речек, озёр и ериков, не спёртый, затхлый дух болот и баклуш. Большая река дышит свежестью, отдаёт эту свежесть, приправив своим тонким ароматом водорослей и благородной рыбы….. А какая вода! В вечернем солнце она так играла рябью, словно решив похвастаться богатством, подняла вдруг из глубин, высыпала на поверхность все свои драгоценности - чешую всех своих жителей, и эти золотые и серебряные монеты вдруг вспыхнули, заискрились, засверкали, заблестели, загорелись.... Берега были пронзительно изумрудны, какой бывает лишь ранняя, весенняя зелень, а не та глубокая и спелая летняя, уже клонящаяся к закату..... Далёкие берега так причудливо смыкали на горизонте воду, будто она плескалась в громадной изумрудной чаше. Золото и серебро плескалось и качалось в ней, и мы в своих лодках, в погоне за этим природным, но таким призрачным богатством…...

- Дядька, смотри, мужик белку вытащил! - восторженно воскликнул племянник, указывая как один рыбак, метров в 30 от нас вместо селёдки поймал и поднял в лодку 10 килограммовую редкую рыбу - белорыбицу, мясо которой ценилось и стоило дороже осетрового. Такая удача была мечтой всех рыбаков!

 На воде и вокруг стало дрянь. Такой несправедливости не терпела даже природа. В воздухе появился резкий запах резины от нашей новой двухместной лодки. Расплавленные золотые и серебряные волны вдруг застыли, превратившись в серый тугой свинец. А изумрудные берега вдруг как то разом почернели, словно мгновенно поспели, переспели, и сопрели, минуя лето и осень. Волшебство алхимического процесса вдруг обратилось вспять….

- Бля*ь, селёдка не ловится, а тут бЕлок таскают! Из-под носа! Может быть наших бЕлок! Наших бЕлок, Андрей!

Моё огорчение достигло предела:
– Всё, хватит, погнали племяш на берег! Поднимай чёртов якорь!

- Дядь, ну куда спешить?! – раздражённо возмутился племяш. Его огорчение от неудачи было другого характера. Это было отчаяние проигравшего картёжника, который любой ценой желает отыграться, как говорится - битому неймётся. – Может еще проклюнется!? Вдруг белка!?....

- Пробуй Андрей, - я снисходительно усмехнулся ему взяв себя в руки, поудобней  уселся в лодке и стал равнодушно смотреть по сторонам, а мой племяш схватил спиннинг и как заведенный стал забрасывать и вытаскивать снасть.

- Гля, гля Андрюх! Вот это шоу! – первым заметил я интересное ЧП. На моих глазах незнакомый мужик, замахиваясь через голову спиннингом, зацепил блесной и распорол  свою же лодку. Половина её, т.е. одна камера-отсек стремительно и со свистом сдулась и несчастный рыбак стал барахтаться и цепляться за другую, целую половину лодки, при этом путался в рваных лохмотьях первой половины и ещё - безнадёжно пытался спасти снасти и рыбу, но они естественно сразу же пошли ко дну. Вся происходящее с ним в воде напоминало смешную возню кота в каком то тряпье.

Хоть одна радость. Мы молодые смеялись и улюлюкали – где ещё увидишь такое представление, а взрослые делали выводы, советовали, подбадривали и «утешали»:

- Дурень, надо учиться правильно бросать спиннинг!

- Оставляй всё и плыви на берег!

- Тут глубина под тобой 20 метров!

- Сегодня течение бешеное, торопись, греби!

- Плыви быстрей, сейчас температура воды всего 15 градусов!

- Скоро у тебя начнёт сводить судорогой ноги, потом руки!...Ну и т.д. и т.п.

Мы тоже прокомментировали произошедшее ЧП, племяш чётко и лаконично:

- Рыбак на букву эМ!

Я не совсем к месту, но зато поэтически, вспомнив детский английский стишок:

- Три дурака в одном тазу пустились по морю в грозу, чем крепче был бы этот таз, длиннее был бы наш рассказ!

Смеясь и издеваясь над несчастным рыбаком, мы конечно понимали, что со своим жалким уловом мы не далеко ушли от него, а если учесть и дальнейшие приключения, то можно сказать и переплюнули, но в тот момент настроение наше резко улучшилось. Я  продолжил по-прежнему отдыхать – глазеть по сторонам, а Андрей безуспешно бросать спиннинг. Уже минут через 20 после «шоу» он утомился и капитулировал, его потянуло на сушу. 

- Ну чё дядь, погребли к берегу, уже почти все лодки уплыли, ….. может во дворе интересней будет....

- Дошло? Погребли, завтра отловимся, - сказал я и поднял кулёк с рыбой, в котором было с десяток селёдок, усмехнулся, - пиз*ец рыбалке – отловились!

- На завтрашнее число переправим лицензию, завтра отловимся, - успокоил племяш и себя и меня, и погрозил птицам кулаком:

- У бакланы!

– Снимайся с якоря. 

Мы ещё не знали, что по дороге домой нас поджидали другие бакланы.


***


-  Фраерки, заходи на посадку! – сначала свистнул, а потом крикнул нам неизвестный взрослый парень, когда мы уже почти приближались к берегу. Он подошёл к самой воде и сверкнул рондолевыми фиксами, словно маяк нашему заблудившемуся кораблю. На суше в том самом месте, откуда мы обычно отплывали и куда возвращались с рыбалки, под старыми тополями, возле небольшого костерка распивали водку трое, один из которых и вышел к воде нас встретить. – Сюда фраерки!

-  Это баклан**, - прошептал Андрей, - пиз*ец селёдке.

- Как бы не лодке, - сказал я. Мы послушно пристали к берегу. Непослушание старшим товарищам являлось одним из смертных грехов в нашем районе - Спартановке. Впрочем, обратной стороной послушания здесь всегда был бунт.   

Стоит слегка коснуться бытия.
Наш заводской, окраинный район Волгограда был самым близким к реке Волге – от домов до воды сотня метров, плотину – видно с балкона. Район был поистине Золотым Эльдорадо не только для рыбаков, но и для профессиональных браконьеров, т.к. перед плотиной скапливалась вся ценная рыба, приходившая  из моря в реку: осетр, белуга, севрюга, белорыбица; остальной же было тут хоть пруд пруди. Естественно, что окромя заводских тружеников и браконьеров здесь оседали и другие уголовные элементы, связанные не только с рыбой и её торговлей, но и заправлявшие наркотой, краденным  и просто криминальные граждане, нашедшие здесь после отсидки свою вторую родину. Это не был криминалитет в современном, скрытном и сером его виде и облике, это был старый и поистине живописный или как тогда выражались - расписной криминал. Гуляя во дворе, по берегу Волги каких только картин не увидишь на этом вернисаже!

Вот тёмные и мрачные купола бывалых, скромные часовни подрастающей ей смены первоходов-туристов. Тяжёлые кресты воров, гордые эполеты, звёзды и оскалы тигров "отрицалова режима". Строгий Ленин-Сталин. Портреты любимых дам. Печальные богоматери не один год оплакивающие своих заблудших сыновей. Библейские и православные персонажи и сюжеты: Иисус, Пётр, Голгофа, Николай Чудотворец, Георгий Победоносец, распятие, апостолы, святители, ангелы, демоны…. «Шедевры» из разных лагерей и "углов": пауки в паутине, змеи, драконы, птицы, карты, розы, сердца, цепи, кандалы, кинжалы. А вот смешные и не очень афоризмы, имена, ФИО, озорные звёздочки, точки, цифры, весёленькие перстенёчки порой не весёлых малолеток, и словно в насмешку над пленниками свободы - лордами и сэрами свободолюбивые зека - ЛОРДы и СЭРы. Порой вовсе не злое ЗЛО, а скорее некое заблуждение…..

- Чё бля фраерки, отловились!? – то ли спросил, то ли вынес нам приговор блатной, наступив одной ногой на нашу лодку.

- Да штук десять, - тихо ответил я, робко поднимаясь из лодки.

 – Вообще не ловилось, - ещё тише ответил Андрей.

Мы с племяшом конечно были напуганы, но больше не за свою жизнь, а за новую резиновую лодку – её потерю мы бы не перенесли.

 Бакланы не каста, несмотря на соответствующую статью в УК - это скорее состояние. Они игроки. Настроение, удачу и поражение за один день они меняют не хуже частоты переменного тока; быстро меняют добро на зло, гнев на милость, смех на горечь, плюс на минус. И если обычные граждане медленно идут по пресловутой зебре жизни, не спеша ступают с белой полосы на чёрную или наоборот, то эти господа прямо бегут по этой зебре. Жизнь баклана есть смесь подростковой шаловливости и мудрости старика.

- Это всё? – изумился наш баклан, ловко подхватив из лодки кулёк с рыбой и деловито осмотрев дно лодки. – Зашкерили?

- Нет, не прятали,… это за день….

-  Отловитесь, ещё не вечер, - успокоил, сказал он нам, а  своим собутыльникам, что сидели у костра метров в 20 от воды крикнул, -  зёма, эти фраерки там были?

- Там все были.

И вот тут мы с племяшом рассмотрели и всё поняли, осознали, одновременно и  окончательно. Из трёх «культурно» отдыхающих в тополях, лишь баклан что вышел к нам был блатной, т.е. мотавший срок, а остальные двое были ему знакомы либо просто угостили выпивкой. Баклан помогал им в «рыбалке» - отбирать у рыбаков рыбу. Но самое главное - один из них был как раз тот мужик, что на воде пропорол свою лодку и добирался вплавь. Сейчас он сидел у костра, сушил одежду и согревался - пил водку.  Третий же, как мы поняли в дальнейшем, был  вообще - не пришей рукав, короче пьяный  беспредельщик, бык, а по жизни вполне возможно всего лишь скромный работяга с Тракторного завода.

- И эти фуфло гнали? – опять крикнул баклан своим собутыльникам.

Мы замерли как мыши, которых окружили коты - не зная, как нам оправдываться, отмазываться, отвечать за «фуфло».

- Там все гнали, - долетел равнодушный ответ из тополей.

- Вы чё фраерки за метлой не следите, а? – задал нам очередной вопрос блатарь, картинно вытянув голову и сверкнув фиксами.   

В тот момент мы вообще пожалели что родились с этими самыми мётлами, т.е. языками. Феня была нам хорошо знакома с детского сада. Вообще то блатные не были такими ужасными людьми, какими их обычно рисуют граждане и этими же страшными картинами пугают других граждан. В массе это были интересные и весёлые персонажи, порой мудрые, а зачастую и благородные, а браконьеры так ещё и полезные. От них любой пацан всегда знал где, когда, как и какую рыбу можно поймать, куда продать. А достаточно было осторожно пронести с берега по указанному адресу чёрную икру (подростка не могли привлечь к уголовной ответственности) и щедрые браконьеры отдавали саму рыбу – осетра. Неважно что говорили нам в школе и дома, таинственная уголовная романтика всегда  казалась романтичней, чем совсем не романтичная заводская.

- Голодающим поволжья, - объявил блатарь, швырнув наш кулёк с селёдкой к стволу тополя, туда, где уже стояла большая сумка с «конфискованной» рыбой. – Вопросы – что-о-о-о? – склонил он голову на бок.

- Да нет, ничего....  – ответили мы. Возмущаться было равносильно тому что лезть в щит высокого напряжения, короче - не влезай убьёт.

 - Фраерки, прикалите как этот спиногрыз тонул? – переменился-оживился и озорно подмигнул баклан. Зная этих «птиц», я могу с уверенностью сказать, что он много бы отдал дабы увидеть как «этот спиногрыз» пропорол свою лодку и потом грёб до берега в одежде. Хохотал бы громче всех.

Тут от костра подошли те двое.

- А лодочка ничего, новая, - заметил не просто так один из них, тот самый пострадавший на воде спиногрыз.

Мы в ужасе замерли ожидая страшное. В руках бакланов была судьба нашей лодки.

- Тебе селёдки хватит? – резко повернулся и задал ему вопрос баклан.

- Хватит, - недоумённо ответил тот.

- Тогда иди, суши ласты, - культурно проводил его блатарь к костру и специфически сплюнул-цикнул.

- Дай я им обоим по е*алу тресну, - заявил другой. – На посошёк! Ха-ха-ха!

Мы сжались, ожидая удара «на посошёк».

- Еблом об пенёк треснись! – ответил ему блатарь, дав понять кто тут на берегу хозяин.

- Газуйте фраерки пока ветер без камней! – сказал он нам и резко взмахнул рукой как бы намереваясь ударить. Мы с племяшом вздрогнули от неожиданности, но он всего лишь хлопнул нас по плечу, сначала меня:

- Не суетись под топором, - а потом и племяша, - не ссы в трусы!

Развернулся и пошёл к костру. Это был добрый знак - мы были свободны. Подхватив  вдвоём лодку, мы поспешили домой.


***


- Блатной тот ничё, но те двое .….

 Племяш был послан в ларёк за вином, а я пересказывал брату наши приключения. Нас не особо волновала потеря селёдки – отловиться с лихвой мы могли и завтра – нас возмущало поведение тех двоих.

- Суки! – крикнул брат и ударил кулаком по стене.

- Не баклань, мы их запомнили, - ответил я. И тут произошло то, что могло произойти только в кино. В квартиру влетел запыхавшийся племяш с бутылкой вина и сообщил прямо сенсационную новость:

- Те двое на рынке, за ларьками пьют, блатного с ними нет, и у них, у них - две сумки с селёдкой! Две!

Удача просто сама шла к нам в руки. Упускать такую возможность было нельзя. Мы наскоро распили бутылку за успех нашего предприятия. 

- Справитесь? – спросил брат.

-  Ха! - усмехнулся я, щёлкнув раскладным ножом.

- Смотри, бакланку пришьют, - предостерёг брат от статьи.

- Не ссы в трусы! 


***


- Попался бык?! 

Я держал неизвестного, но «хорошо» знакомого мне гражданина за ворот рубахи  приставив к его животу нож. Мужик, старше меня как минимум вдвое трясся как кролик перед забоем. Второй гражданин - «потерпевший на воде», был пьян в хлам. Он сидел за ржавым столиком и непонимающе мотал-водил головой, а после и вовсе положил её на стол, словно курица перед взмахом топора.
Не знаю кем представлял меня племяш, может быть отважным рыцарем сражающимся со страшным великаном или смелым Г. Жегловым наконец то накрывшим банду «Чёрная кошка», а может храбрым Робин Гудом отнимающим селёдку у богатых в пользу бедных – сказать не могу. Мне  было ясно одно – племянник в тот момент гордился своим дядей, гордился мной!

-  Племяш, бери сумки и бегом во двор, - приказал я Андрею, продолжая держать нож. Так долго бакланить было нельзя. Прохожие конечно вряд ли сделали бы замечание  малолетке с ножом, но вот милиция могла неожиданно появиться и заглянуть за ларёк.
Как только Андрей с двумя сумками исчез в арке, я быстро отвёл, сложил и  сунул в карман нож, потом схватил со столика бутылку и со всего размаха бросил-разбил у ног перепуганного мужика. Под прикрытием этого фейерверка я скрылся в той же арке.


***


- Андрюха, Фортуна повернулась к нам лицом! – радостно сказал я племяннику и потрепал его по русой голове.

- Вот, дядька, а ты говорил не наш день! Наш!

Мы сидели на лавочке в чужом дворе и теперь у нас были 2 огромные сумки с рыбой. Мы были охвачены просто сумасшедшей радостью.

- Это примерно два дня хорошей рыбалки!

- Сегодня мы сказочно богаты, Андрей!

Но теперь надо было думать, куда пристроить это «сказочное богатство». Время было позднее для торговли на рынке, да и появляться там было вовсе не безопасно - разгневанный баклан-любитель мог позвать на помощь профессионального, т.е. дипломированного баклана и тогда сцена бы вышла с точностью наоборот. Тащить селёдку домой тоже не хотелось. После таких приключений потрошить, солить, одним словом заниматься ею было равносильно тому что просто пойти и лечь спать.

- Куда столько рыбы девать будем? На рынок сейчас нельзя, – сказал смышлёный  племяш.

- Если только по хатам..... – предложил я.

Годами ранее, когда в открытую торговать селёдкой было нельзя, ею торговали "по хатам", т.е. квартирам и у каждого промышлявшего рыбой даже были свои постоянные хаты и клиенты. Этим способом до сих пор продолжали пользоваться браконьеры, сбывая осетрину и икру.

Возле подъезда дома, где мы на лавочке сидели всё это время, стояла и переминалась маленькая старушка-одуванчик. Она молча наблюдала за нами думая о чём-то своём.

- Бабуль, селёдка нужна? – крикнул ей племяш и ещё добавил как заправской торгаш:
- Дёшево бабуль!

- Нет милые, - оживилась бабушка, - давеча мне с речки принесли, вчерась и посолилась и пожарилась и……

- Нет племяш, сегодня уже не сбагрим…..

- В 10 – ую снесите, - вдруг «забазарила по делу», обрадовала нас старушка, - там возьмут…...

Мы уже не слушали все её «вчерась» и «давеча» - мы с сумками уже смело заходили в подъезд.

Дверь 10 квартиры открылась и: 

- Фраерки-и-и-и-и-и-и!....

Мы побросав сумки с селёдкой не побежали по лестнице с 3 этажа, мы полетели по ступенькам вниз. Кубарем выскочили-выкатились из подъезда. На лавочке сидела маленькая старушка-одуванчик. Она беззвучно смеялась своим беззубым ртом.




6 сентября, 2012 год.           Фетисов Э. В.