Воспоминание о детстве

          После окончания третьего класса меня отправили на каникулы к маминой старшей сестре в маленький городок под Ленинградом. Днём ходили купаться на Красный пруд, вода в котором красноватого цвета от торфа, очень мягкая. Дорога на пруд вела через бывшее стрельбище мимо сараев, картофельных огородов, пасущихся коров и коз.

   По вечерам, надев праздничные платья шли в Верхний парк слушать духовой оркестр. Мне нравилось угадывать из какого инструменты извлекается тот или иной звук. Заметила - мой напряженный взгляд рассмешил молодого оркестранта, он показал язык. В диком изумлении, взрослый человек дразнится, сама показала ему язык. Музыкант погрозил пальцем. Тётя заметила наш взаимный интерес, увела меня. Шли по красивой аллее старого парка под затихающие звуки вальса.

          Дома попросила тётю Паню сыграть на гитаре и спеть, очень нравилась одна песня в её исполнении.

- Юлька, это не песня, это старинный русский романс «Тёмно-вишнёвая шаль».

 - Спой про шаль, пожалуйста.

- А ты мне грядку полоть будешь?

          Скрепя сердце - ненавижу прополку, ненавижу грядки - пообещала. Под окнами дома располагался огромный огород, разбитый на длиннющие и широченные гряды по количеству квартир. Огорожен с одной стороны сеткой, с другой стороны высоким забором, скрывавшим частный соседний дом. Из-за забора виднелся лишь верхний этаж и крыша. Иногда в окне появлялась фигурка мальчика, который долго смотрел на нас, на нашу работу. Стоял неподвижно, как манекен.

  Полола огород, посматривала на мальчика за окном. Вечером спросила тётю - кто он, почему не приходит играть в наш двор, многие ребята приходят. Во дворе вдоль забора стоят большие клетки с петухами, курицами и цыплятами. За выпущенными на травку птицами любопытно наблюдать - петух находит семечку, подзывает куриц, одна из них подбегает и склёвывает.

- Малышу не до куриц - он болен от рождения, порок сердца. Несчастный ребёнок никогда маму свою не видел, умерла при родах. Отец музыкант, скрипач, в вечных гастролях. Владик живёт с тётушкой, она ему за всех. Да и она не очень счастлива. После смерти сестры личной жизни не получилось, взвалила на плечи заботу о сироте и его отце. Какой красивой девушкой была! Бывшая консерваторка, даёт уроки игры на фортепиано способным детям.

- А я способная?

- Ты способная, но ленивая.
- Я не ленивая, мне просто интересно делать то, что интересно.

- Вот и я об этом.

- Сколько мальчику лет?

- Годом старше тебя.

- Почему же он малыш?

- По привычке назвала. Ванда его малышом называет до сих пор.

- Странное имя - Ванда, никогда не слышала такого.

- Польское имя. Они из поляков.

- Поляки краковяк танцуют?

- Да, краковяк от города Кракова, ещё красивый танец полонез танцуют.

- Я знаю, мы в студии танцуем полонез, мне нравится.

          В комнате тёти висели две картины, о которых она говорила "наследство". На большой картине изображена прелестная молодая женщина в кресле. Левая рука дамы с тонкими, слегка загибающимися вверх пальчиками лежит на подлокотнике. Правая рука закрыта густыми распущенными волосами, опускающимися до лежащего на полу ковра. Лицо с большими карими глазами выражает печаль. Я подолгу любовалась печальной красавицей ощущая непонятную тоску. Кто эта дама, почему грустит?

          Вторая картина находилась в углу над трюмо. На нас весело смотрела большая собака с висящими ушами. Из пасти свешивался селезень с поникшей зелёной головой. Собака гордо выходила из камышей с добычей.

          С этой картиной произошла смешная история. К тёте зашла сослуживица, великая сплетница и склочница. Войдя в комнату хотела перекреститься на Красный угол, но, увидав там ухмыляющуюся собачью морду, плюнула... и больше не приходила. Тётка смеялась: - Ай да пёс, молодец!

          На ночь тётя закрывала окна ставнями, навешивала, запирала замки - первый этаж, страшновато. Вверху ставень выпилены сердечки, в которые проникал свет луны. Я передвигалась вместе с подушкой в самую серединку лунного сердечка, думая, что сны в лунном свете должны быть необыкновенно  нтересными, сказочными и красивыми.

          Через несколько дней, когда я уже забыла и о мальчике, и о разговоре, тётя велела вымыть руки и чистое платье надеть - идём в гости к Ванде.

          У них узкий двор, никаких сараев. Огородик маленький, зато много клумб с цветами, кустов сирени, жасмина и ещё каких-то мне не известных. В углу под берёзой большие качели, беседка, гамак. Хорошо Владику - качайся, сколько душа пожелает.

          В беседке за круглым столом одна Ванда. Встала при нашем приближении, расцеловалась с тётей, посмотрела на меня:

- Прелестная девочка, на Марию похожа. Ну, здравствуй, меня можешь называть Вандой, не люблю тёть и дядь. Сейчас Владик выйдет, покачайся пока на качелях.

          Ванда перестала обращать на меня внимания, очень этим понравилась, не люблю любопытного разглядывания. Скрипнула дверь, вышел мальчик. Высокий, бледный, светлые волосы до плеч, как у девочки. Странно, как же он с такими кудрями в школу ходит? У нас бы засмеяли. Глаза большие, светло-голубого цвета, странно неподвижные, внимательные.

- Давай знакомиться, я - Владик - сказал неожиданно звучным, низким голосом. Я думала, он пищит, как малыш.

- Юля.

- Красивое имя, Юлия, Джульетта.

Он что, сумасшедший, какая Джульетта? Заметив моё удивление, спросил:

- Разве ты не знаешь, уменьшительно имя от Юлии - Джульетта? Помнишь - Ромео и Джульетта?

- Да, помню, но меня никто так не называл.

- А Джулией?

- Нет. Не хочу, мне не нравится.

- Хорошо, пусть будет - Юля. А можно называть тебя Юленька?

- Можно, если никто из ребят не услышит - засмеют.

- Не беспокойся, они ко мне не заходят, Ванда не разрешает. И мне никуда нельзя без неё. Ты станешь приходить? Я иногда за тобой наблюдаю из окна, замечала?

- Замечала.

- Хочешь, покачаю тебя на качелях?

- Хочу, в нашем дворе нет на качелей, ни гамака.

- Вот и хорошо, значит, есть чем тебя привлечь.

          Владик разговаривал со мной как взрослый человек с ребёнком. Мне это не понравилось и я сказала, зная - нельзя ему этого, но, пусть не воображает, что мною можно командовать и обращаться как с маленькой:

- Может, в прятки поиграем или наперегонки побегаем?

Владик сник: - Мне нельзя бегать, сердце. Ванда не разрешает.

- Ты всегда такой послушный?

- Стараюсь. Но, если хочешь - бежим до кустов.

          Мы побежали. Я конечно, перегнала. Владик добежал до кустов, опустился на траву. Закрыв глаза тяжело дышал, побледнел ещё сильнее, хотя это казалось невозможным. Мне стало его жалко, села рядом, погладила по голове.

- Спасибо, не рассказывай Ванде, договорились? Не надо её расстраивать.

- Не скажу, не ябеда. Ты не простудишься, лёжа на траве? Хочешь, клади голову мне на колени.

          Он тихонько рассмеялся: - Ангел, а не девочка.

  Я почувствовала, осознала - Владик действительно старше меня, умнее.

  По просьбе Ванды я приходила ежедневно. Мы играли с Владиком в тихие игры, читали вслух интересные книги. Приступы временно его отпустили, Ванда сказала тёте: - «Господь нам твою девочку послал!»

          В конце августа я уехала в Ленинград. Мы с Владиком переписывались, на зимние каникулы снова приехала к тёте, прибежала к Владику. Он ещё больше вытянулся, и как мне показалось, стал бледнее. Ванда рассказала - приступы бывают чаще, рекомендуют делать операцию, она боится, не решается.

   Владик лежал почти не вставая, мы тихо разговаривали. Теперь уже я читала вслух, старалась развеселить друга, казалось - он тает, как Снегурочка. Часто, молча, смотрел на меня своими бездонными глазами, был в мыслях где-то далеко-далеко. Однажды я подумала: «Он маму свою видит!» Сказала об этом Ванде, она обняла меня, заплакала: «Скоро уйдёт к ней…»

   Ушёл тихим весенним днём. В каникулы я приехала уже не к тёте - к Ванде. Мы дружили. Она обращалась со мной как со взрослой девушкой, ни одна тема не была закрыта. О чём бы я не спрашивала, всегда получала исчерпывающий ответ. Мне сполнилось четырнадцать лет, когда рассказала Ванде о своих неуспехах в точных школьных предметах и малом интересом к ним.

- Наплюй -  сказала она  - это не главное в жизни. Ты чуткая, тонкая натура, тебе дано иное.

- Что мне дано, Ванда?

- Повзрослеешь, поговорим. А сейчас покажу интересные карты, брат привёз.

          Вытащила из красивой коробочки колоду карт.

- Карты ТАРО. Объясню, научу, дам колоду, книги - освоишь. У тебя есть к этому все предпосылки.

- Какие, к чему?

- Потом поймёшь. Выбери понравившиеся три карты.

          Выбрала - мальчик на коне, женщина со львом и королева в красивой короне.

- Замечательно, я не ошиблась, ты интуитивно чувствуешь карты. Первая карта - Солнце, вторая - Сила, третья - Императрица. Какая из них тебе больше  нравится?

- Императрица.

- Это и будет твоя карта по жизни, будешь Императрицей.

          Я мало что поняла, но стать Императрицей очень хотела.

- Никому, даже маме не рассказывай о картах, не показывай, пока тебе не исполнится 16 лет. Говорить о ТАРО можно только со мной. Сможешь?

- Смогу. Это наша тайна?

- Да, девочка. Позже познакомлю тебя с другими посвященными, подожди два года.

          Ждала, осваивала карты, делала расклады, читала книги об оккультизме, держа от всех в секрете. К моему сожалению, Ванда вышла замуж и уехала, не оставив адреса.

          Приехав летом к тёте я стала общаться с ребятами из нашего двора. Мы часто играли в "казаки-разбойники", бегали на стрельбище, ходили купаться, я подружилась с Райкой, зимой переписывались, рассказывали в письмах о всех событиях.

          В июле следующего лета Райка пригласила меня на танцы в Парк. Я никогда не была на взрослых танцах, это был мой первый "выход в свет". Правда то, что я заметила, мало походило на светское общество - взрослые люди без галстуков, расхристанные ребята чуть старше меня, у которых Райка пользовалась большим успехом. Меня почти не приглашали, хотя я была в красивом розовом платье, умела правильно танцевать. Зато меня часто приглашал "распорядитель танцев", заинтересовавшийся моим появлением на площадке. Просил не уходить с ребятами и Раиской, сказав, что сам проводит меня.

         Шли по тихим улицам Ломоносова. Распорядитель рассказывал о городе, расспрашивал меня о доме, семье. Настоятельно рекомендовал больше не ходить в Парк на танцы, общаясь с Райкой в пределах двора. Сказал на прощание: "Ты - девочка из хорошей семьи, Раиса тебе не подруга". Я была удивлена, но, вспомнив разухабистых ребят-кавалеров Райки, поняла.

          Дома переоделась, взяв тарелку с куском холодной курицы вышла во двор. Села на скамейку у забора, стала с аппетитом уничтожать поздний ужин. За забором послышался шорох, тихое повизгивание - большой соседский пёс унюхал вкусный запах. Я частенько угощала Троя сухариками или печеньем, на сей раз поделилась ужином.

          Дружба с Раиской распалась сама собой, на танцы в Парк я больше не ходила. Следующим летом к тёте не поехала - впервые влюбилась, хотя карты Таро мне этого не предсказывали.



Юлия Чернышёва               Санкт-Петербург          07 сентября 2012 г.