Тропа

  Дорога пыльная и пустая, будто по ней никто никогда не ходил, хотя  она была выложена из камней, простых, как камни, но чем-то притягивающие взгляд.
  Когда начался путь, ничего не было видно: глаза застилал туман, и всё казалось полной темнотой. Потом всё прояснилось. Шаг за шагом путь стал светлее и понятней.
  Затем всё вокруг стало ужасно интересно: и пыльные камни, и редкая трава, и ветвистые деревья. Каждый шаг сопровождался всё увеличивающимся азартом, желанием узнать что впереди, что скрыла Тропа от пытливых глаз.
  Но, внезапно под ногу попал камень. Сразу же нога начала болеть и кровоточить, а из глаз скатилась первая слеза. Но остановки не было.
  И так же внезапно, через пару шагов, у ног появился прелестный цветок. И одного взгляда на него хватило, чтобы залечить все раны.
  Ободрение, радость последовали за появлением чудесного цветка. И бодрые шаги зазвучали в одинокой пустыне, где находилась узкая Тропа.
  Мысли сойти с дороги и вовсе не было, хотя под ноги вечно попадались острые камни, но внезапно появляющиеся цветы сразу всё излечивали.
  А Тропа как будто бесконечна…
  Глаз зацепил впереди куст роз. Они расцвели под лучами солнца, а их лепестки будто сияли в прозрачной пыльце.
  Появилась какая-то необычная уверенность, что эти розы залечат все раны и шрамы лучше, чем какие либо другие цветы. И, не обращая внимания на больно бьющие камни и сучья деревьев, шаги послышались быстрее и неосторожнее…
  Сзади было много крови и боли, но розы были совсем рядом. Вот рука приблизилась к этим нежным лепесткам. Сердце забилось быстрее: вот она награда, бальзам от ноющих ран! И розы, будто посмотрев на них, повернули бутоны в сторону приближающихся пальцев.
  И тут цветы - прекрасные цветы!- превратились в головы змей, а тонкие и нежные стебли в их упругие и извивающиеся тела. И эти змеи впивались в податливую плоть, безжалостно жалили тело, быстро и беспощадно искусывали ноги.
  И вновь тропу залила кровь, но её стало больше, и вновь на теле появились раны, но более глубокие, и вновь раны начали болеть, но еще сильнее, чем прежде.
  Но путь продолжился, и змеи не последовали за шагами, только шипели, и их шипение замерло вдали.
  Может змеи, и остались позади, но раны от них еще долго кровоточили и не зажили полностью, оставив после себя болезненные шрамы, глубокие и жгучие.
  Но шаги упорно звучали, будто их не сопровождает разочарование, клубящиеся облаком вокруг, будто их звук будет слышен вечно.
  Тропа стала извивистей, камни стали больше, а острые ветки были буквально повсюду. Но всё же шаги были осторожными, и многие камни были обойдены, и многие ветки были убраны с пути.
 Не смотря на это, под ноги попадалось слишком много острых камней, по рукам слишком часто хлестали сучья деревьев, а повсюду мерещились предательские змеи, которые при приближении испарялись, оставляя после себя в сердце рубцы страха.
  Но шаги… Они звучали и звучали, не останавливаясь. Горький опыт послужил для этих шагов. Не будь его, они бы не звучали так бодро, они бы оборвались после новой раны, они бы не заметили острые камни и сверкающие клыки чёрных змей, и не обошли бы их, и те не испарились в прозрачные облака страха и облегчения.
  И шаги бы не звучали дальше, не замечая впереди конца пути…