Удар

А ты – выдержишь удар?

«Школа бокса. Всегда мечтала заниматься боксом, но стоило мне об этом заикнуться, как тут же вспыхивал скандал. Мол, ты приличная девушка, и такие виды спорта не для тебя. А может быть, мне надоело быть девушкой на каблуках, нежной, милой и ранимой. Почему они никогда не думают о моих интересах?»
Так, мысленно ворча, молодая шатенка лет 17, в темно-зеленых узких штанах и черной майке, прошла мимо школы бокса и направилась в сторону Октября, по-видимому, домой. Может, что-то стряслось, а может, просто плохое настроение, но на ее лице сквозь показательную маску добродушия проступала агрессия. Но «человеку со стороны» это не было видно. Зато это заметил другой человек.
-Настя!
-Катя? Ты что тут делаешь?
Молодая девушка, внезапно вырулившая на велосипеде из-за угла, подъехала к Насте. Простецкая клетчатая рубашка и  темно-синие джинсы, открытая улыбка и незамысловатая короткая стрижка, несомненно, говорили о простой и доброй натуре этой девушки.
-Бокс?
-Что?
Поразительно, но очень часто ей удавалось проникнуть в мысли своей подруги буквально за пару секунд, понять, в чем дело. О пристрастиях Насти она, несомненно, знала, но как можно было догадаться о ее мыслях сейчас?
-Поговори с ними.
-Они не разрешат. Ни за что.
-А разве для тебя это так важно?
-Не знаю.
Настя всегда поступала так, как считала нужным. Но почему-то родители были категорически против бокса. И Настю что-то останавливало. Какая-то ниточка где-то в глубине души натягивалась струной при приближении к заведомо тяжелой двери. И не давала зайти внутрь. Как будто это было своего рода предательством.
Цок, цок, цок – каблуки по асфальту. Гордо-поднятая голова. И горькое одиночество. Катя уехала, а Настя решила пройтись пешком. «Может, правда стоит записаться?» - думала она. Но почему-то духу не хватало. «Уж лучше сожалеть о содеянном, чем наоборот» - вдруг явственно услышала она шепот. «Кто здесь?» - испуганно вскликнула она. Ответом была лишь тишина. Пустые дворы, одинокие качели, темные дома – все это нагоняло страх. Но скоро минутная паника прошла, сердце перестало биться, как сумасшедшее. Но все же таинственный голос был прав. Уж лучше сожалеть о содеянном. Шумно выдохнув весь воздух из легких, и круто развернувшись на 180 градусов, оставив две небольшие ямки в рыхлой земле, девушка быстрым шагом пошла в обратном направлении. Дернув тяжелую дверь, она почувствовала, будто внутри резко порвалась нить. Что ж, новая жизнь началась.
***
Собственно, говорить родителям о новом увлечении она не собиралась. Но подруге сказала. И в ответ услышала множество радостных восклицаний. «Ну, хоть кто-то за меня...» Каждому человеку нужна поддержка, какими бы гордыми и независимыми они не казались. А в глубине души появилось новое чувство. Настя не могла как-то классифицировать его. Оно просто было. И держало все существо в напряжении.
И вот первая тренировка. Точнее, она начнется через два часа, но её уже заранее лихорадило. «Настюх, идем гулять?» - неожиданная смс, словно спасительный круг, вытащила из паники. Общение – вот что сможет отвлечь и успокоить.
Катя была на велосипеде. Зеленый, изящный – он был предметом её гордости. Гоняя, как чокнутый Шумахер, и пугая прохожих, или медленно проезжая мимо ярко-зеленых душистых деревьев, она была счастлива. 
Настя не могла думать ни о чем, кроме бокса. В сотый раз спрашивая, правильно ли это, и в сотый раз получая утвердительный ответ, она, тем не менее, не успокаивалась. Но в одиночестве можно свихнуться, поэтому наличие болтушки Кати спасало. Полчаса. Осталось только полчаса. А потом начнется новая жизнь. «Немного не по себе?» - тихо прошелестели деревья. Или нет? Она отчетливо слышала шепот, от которого предательские мурашки побежали по позвоночнику вниз.
-Ты слышала?
-Что?
-Шепот.
Катя прислушалась, но услышала лишь шумный ветер, запутавшийся в ветвях деревьев.
-Нет, ничего. Насть, время.
 И действительно, осталось десять минут.
-Пожелай мне удачи.
Скользнув внутрь помещения и поднявшись на второй этаж, Настя, немного панически вздохнув, зашла в раздевалку. Быстро переоделась и осторожно потянула на себя дверь в зал. Первое, что привлекло внимание – ринг. Он казался таинственным в темном углу и мог рассказать много историй о выпавших зубах, синяках, ударах и торжественных: «Вы победили!». Тренера еще не было, вдалеке толпилась небольшая кучка боксеров. Девушек не было. «Может, это даже к лучшему». Знакомиться она не торопилась, а парни изредка бросали на неё косые взгляды. Возможно, бокс был способом выплеснуть всю ту боль и горечь, накопившаяся за семнадцать лет.
Вошел Тренер. Высокий, мускулистый, в черной футболке с надписью «Fucking Referi» (пер. Чертов Рефери) и в таких же шортах до колен, с густой темной шевелюрой, чуть полными губами, которые обещали незабываемые поцелуи и наверняка привлекали толпы девушек, и  темно-зелеными, волчьими глазами. Отставной боксер 26 лет. Травма челюсти заставила пересмотреть вид деятельности, и он переклассифицировался в тренера. Серьезно осмотрев боксеров, он заметил, наконец, Настю.
-Селезнева?
-Да.
Как ни странно, рядом с ним Настя перестала дрожать, к ней вернулась её обычная уверенность.
-Я Сэм. Мадам, добро пожаловать в страну боли и аборигенов.
Ребята рассмеялись грудным смехом, напряжение быстро спало. «Я приживусь» - с улыбкой подумала она.
***
Следующая тренировка, на которую Настя бежит без малейшего страха. Даже не зная, что это был за могильный шепот, она была ему благодарна. Если бы не он, новая жизнь так  не началась.
Боксеры на деле оказались милыми ребятами, общительными и интересными. После тренировки они пригласили Настю в кафе. Проболтав практически три часа, она успела подружиться со всеми. Со всеми, кроме одного парня. Его звали Макс, он был брюнетом с короткой стрижкой и слегка выпирающей челюстью. Но разве описание может что-то сказать о человеке? Наверняка в мире таких «Максов» сотни. Но этот... Настя могла с уверенностью сказать – он ей не нравился. Взгляд васильковых, с огоньком презрения где-то в глубине, глаз не отставал от неё ни на секунду и как будто изучал. Словно подопытную мышь в лаборатории. Да, он был симпатичным, но этот взгляд отбивал всякую охоту с ним общаться.
-Вань, а почему Макс такой?
-Какой такой?
Ваня – один из доброжелательных боксеров. Высокий, крепкий, светловолосый украинец, он был похож на ковбоя. Играя мышцами и злобно сжимая зубы, он мог напугать даже профи. Или не мог? В его глазах всегда светилась маленькая искорка понимания, уголки губ всегда чуть приподняты в улыбке. Он напоминал плюшевого мишку с витрины. Такого милого и одинокого, которого всегда хочется купить и обнять, но он жутко дорогой. Кажется, девушки у него не было, но с Настей его связывали только теплые дружеские отношения.
-Злой.
Она не хотела никого называть злым или плохим, но это слово вырвалось само. Да, наверное, злой – огонь в глазах отражал какую-то темноту, как отблески костра в лесу выхватывают кусочки сумрака. Саркастическая усмешка всегда пряталась в уголках губ. Красивых губ. Темно-вишневых, сочных, мужественных. Настя изредка ловила себя на том, что пристально смотрит на его губы, когда он говорит. Отворачиваясь, она вновь замечала сарказм в ядовитой усмешке и бесилась.
Вскоре Тренер (Сэмом его звали лишь вне тренировки)  начал разбивать боксеров на пары для индивидуальной отработки ударов. Скоро будут соревнования, и каждый в глубине души жаждал уехать и занять первое место. И Настя тоже хотела, несмотря на всю тщетность надежды.
-Селезнева с Троицким.
-Ха.
Глубоко вздохнув, словно готовясь к прыжку в воду, она посмотрела в ледяные васильковые глаза. От его холода она физически ощущала ледяные покалывания зимней воды. С первого дня по неизвестным причинам Макс невзлюбил Настю. А сейчас у него появился официальное разрешение хорошенько ей врезать. Ей стало страшно. Его улыбка не предвещала ничего хорошего. Теперь перед боксерами стояла новая задача – отработать блоки и основные удары.
- Ты не продержишься и 5 минут.
-Спорим?
Внутри поднималась волна неистового гнева, способная уничтожить любого.
-Если бы я могла убивать взглядом, ты бы уже сдох.
Он криво улыбнулся. Настя, уже не дожидаясь слов Тренера: «Бой», застегнула черные перчатки и  начала бить. Но Макс оказался хорошим противником – он ловко уворачивался и ставил блоки. Капли пота стекали по лицу, она чувствовала его солоноватый привкус на губах. С каждым ударом ей становилось страшней. Одного его сильного удара хватило бы на ее нокаут. Вдруг он замер. От неожиданности удар стал мягче, и Настя легонько стукнула его в живот, ощутив твердый, как камень, пресс. Теперь их роли поменялись – ей предстояло защищаться. Его удары, методичные, тяжелые, били точно, без промедлений и замашек. Она едва успевала ставить блоки. Руки ныли от силы ударов, губы искривились от нагрузки, футболка насквозь пропиталась потом. Но страх исчез.
-Я же говорил, ты не выдержишь.
Он еще может говорить?!? Её потрясла наглость противника, кровь вскипала от ярости. Не было других боксеров, не было боли. Были только эти насмешливые васильковые глаза. И горячие волны ярости. Вдруг, неожиданно даже для самой себя, девушка увернулась и, собрав всю оставшуюся силу в один кулак, ударила. Он как-то странно икнул и... УПАЛ! Подбежавший Тренер начал считать: «Раз, два, три, четыре...»
-Не считай, Тренер. Я не встану.
Сев на грудь поверженного, Настя, всё ещё тяжело дыша, сказала: «Нокаут».
***
Сняв перчатки, она ужаснулась. На костяшках и некоторых пальцах синим цветом расцвели синяки. Такое родители точно заметят. Что делать? Сморщив маленький носик от боли, она вышла. На улице ее ждали Ваня и Катя. Как ни странно, вечно смущавшаяся Настина подруга бойко что-то рассказывала парню, а тот с интересом слушал. Настя остановилась чуть вдалеке от своих друзей. Вдруг Ваня начал что-то рассказывать, размахивая руками  и изредка ударяя пустоту. «Ты молодец» - вновь рядом прошелестел таинственный шепот. «Нокаут». Но кожа девушки не покрылась паническими мурашками. Ведь он изменил ее жизнь. «Кто ты?» - спросила она, даже не надеясь на ответ. «Это не важно». Наконец, Настя подошла к ним. Ваня сразу смущенно замолк, а Катя отвела взгляд.
-Я тут рассказываю, как ты в нокаут Макса послала. Ты прям как зверь была!
-Он меня разозлил. Ты с нами?
-Эмм... Ну как хотите.
Настя хотела было ответить: «Как хочешь», но увидев молящий взгляд своей подруги, улыбнулась и сказала: «Пойдем, чуть с нами прогуляешься». По дороге Катя рассказывала что-то про школу, про свои курсы, и иногда, поймав на себе любопытный Ванин взгляд, краснела и отводила глаза. «Ну, прямо как маленькие», - хотела воскликнуть Настя, но решила не мешать. Теплый, еще летний ветерок приятно обдувал лицо, унося ощущение боли. Руки невозможно было сжать в кулак, но боль и синяки меркли перед мыслью, что она победила. 
***
На следующее утро она не могла встать. Руки дрожали, и стоило на них опереться, как они мгновенно складывались, как карточный домик. Костяшки сплошь были покрыты фиолетовыми пятнами,  а пальцы совершенно не хотели сгибаться. Пресс болел, плечи, предплечья – все ныло и горело. Хорошо, что хоть тренировка будет послезавтра. Замотав костяшки пальцев бинтом, Настя выскользнула из своей комнаты и побежала в прихожую, что немедленно отозвалось коликами в животе. Обувшись с быстротой молнии, она выскочила на лестничную клетку и ринулась вниз, перескакивая через несколько ступенек. Родители, конечно, еще спят, ведь сегодня суббота, но рисковать не стоит.
Школа. Такое мрачное серое здание. Большинство учеников считали ее тюрьмой и мечтали обложить тротилом, но Настя к их числу не относилась. Но и нельзя было сказать, что она обожает там находиться. Скорее, девушка относилась к сей обязательной ступени развития человека равнодушно.
И вновь уроки. Однообразные, скучные, такие, что хочется зевать во весь рот. Биология. Татьяна Анатольевна улыбается и спрашивает Настю. Встав (это тоже дается ей с трудом), девушка спокойно рассказывать о жизни кишечнополостных. Русский. Настя, едва сжав ручку, тут же ее уронила. Пальцы просто отказывались работать. Литература. Слушая, как бойко отвечает Катя, она закрыла глаза, представляя образы героев Толстого. История, о которой даже сказать нечего. Обществознание. Последний урок в субботу не обязан быть легким, несмотря на желание учеников. Вялые, ее одноклассники спят на партах. Да и она не лучше. Положила бы голову на руки, если бы не эта адская боль. Но за все надо платить. Эта плата казалась ей ничтожной по сравнению с несоразмерным счастьем от принятого тогда решения. Счастье заполняло душу светом – мягким, золотистым. Другие бы сказали, что нельзя так относиться к такому занятию – но ей плевать на мнение других.
***
И снова тренировка. Снова? Скорее, ура, тренировка. Боль стихла, стала мягкой, практически незаметной, пальцы - вновь послушными и податливыми. Первые тренировки Сэм давал Насте свои перчатки, но сегодня она гордо зашла в зал с новыми черными перчатками.
-Ооо, кто-то обзавелся новенькими перчатками!
Ребята дружно стали хвалить марку и заодно меня.
-Сегодня я так просто не сдамся.
-Сегодня? А я надеялась, что одного нокаута тебе будет достаточно.
-Скоро соревнования, Селезнева. Тренировки в парах будут до отъезда.
«Черт!» - ей захотелось пнуть его или укусить. Сделать ему больно. Впервые в жизни Насте хотелось причинить боль другому человеку. И куда делась ее доброта?
-Настя!
-Тренер?
-Я думаю, тебе с Троицким стоит потренироваться после занятия. В индивидуальном порядке, готовясь к соревнованиям. Троицкому полезно. Ты хороший противник.
Её щеки слегка порозовели от похвалы. Всегда приятно слышать такие слова от столь сурового человека.
-Бой!
Боксеры моментально разбились на пары. Внутри хрупкой девушки опять начинала вскипать ярость.
-Девочка не боится синяков?
Зарычав сквозь сжатые зубы, она развернулась и с размаху ударила Макса в живот. Удар оказался настолько сильным, что он отступил назад. 
-Это все, на что ты способна? Ха, я думал, ты покрепче будешь.
Кровь кипела, как при кессонной болезни. Мышцы напрягались, скулы изредка подергивались. Кулаки сжались и, понимая, что завтра вновь не сможет использовать руки, она понеслась на противника. Удар. Слева. Справа. Блок. Прыжок назад. Снова удар. Вдруг он замер, как и в прошлый раз, но ее кулак снова ударился в его пресс. Через секунду следующий кулак оказался там же. Нещадно, как кузнечный молот, ее кулаки опускались на его живот. Все происходило с такой скоростью, что времени на шаг назад или блок просто не было. Вдруг сквозь вату она услышала: «Тайм-аут!» Макс выдохнул. Его глаза вновь стали привычного презрительно-василькового цвета.
-Это не конец.
Я просто не могла находиться с ним рядом. Но бить его я могла без остановки. С яростным желанием. Его презрительный взгляд, колкие усмешки, поразительные красивые губы, которые вводили ее в ступор – все это невыносимо раздражало. Мысль о проведении с ним лишние 30 минут казалась ужасной, но так сказал Тренер, а его слова не обсуждаются.
-Насть...
-Что, Вань? Что случилось?
-Знаешь, ты так дерешься, что мне становится страшно. Не хочу быть твоим врагом.
-Ты мой друг.
-Правда? Спасибо! Это для меня важно.
-Так что ты хотел спросить?
-А? Эмм... Про твою подружку, Катю.
-Что ты хочешь узнать?
-А у нее есть парень?
-Нет. Хочешь после тренировки дам ее номер.
-Спасибо. Ты чудо.
Настя улыбнулась той хитровато-доброй улыбкой, которая всегда появляется, когда она знала что-то, чего не знают остальные.
И снова бой. Удары за ударом. В живот, в плечи, по ушам. Боль разливается по всему телу. Все уже ушли, и на какую-то долю секунду Насте становится по-настоящему страшно – ведь никто не следит за Максом. Никто не следит за его ударами. Никто их не контролирует. Они одни. Вдруг он схватил ее за руки. Она чувствовала, что стоит только остановиться, следующие попытки поднять кулак и ударить окажутся тщетными. Макс был гораздо выше и крупнее, и вообще не ясно, почему Тренер поставил их в пару. Но она справлялась. И это было выше всяких похвал.
Настя подняла голову. В нескольких сантиметрах замер Макс. Он держал ее руки высоко, практически выпрямив и заведя их за голову. И смотрел ей в глаза. Вдруг ее кости превратились в желе, мягкое, податливое. Если бы он не держал ее руки, они бы упали вниз. Они были похожи на тонкие шеи лебедей, такие же изящные, белые, усталые. Не   отрываясь, они оба пристально смотрели друг другу в глаза. Его – слегка потемнели, стали цвета бурного моря в шторм. Они будто затягивали в глубину ее души, куда-то в бездонную пропасть. Её – карие, теплого шоколадного оттенка, были такими нежными, мягкими, как лучик солнышка в пасмурный день. Насте казалось, что она тонет. Тело больше не слушалось.
-А ты симпатичная...
Его внезапно охрипший голос вернул девушку к реальности. Его странное, практически безумное выражение глаз пугало её. Но она никак не могла выбросить из головы его губы: ей хотелось его поцеловать.
***
Тяжелые тренировки. Лишние полчаса, которые еще совсем недавно казались сущей мелочью, давали о себе знать тяжестью в плечах, болью по всему телу и чугунным рукам. Макс бил четко, нещадно, изредка мерзко подшучивал, добавляя огня в их бой. Тренировки с ним казались сущим адом. Естественно, он не принадлежал Настиной весовой категории, но заведомо сильный противник – неплохой способ подготовки. Синяки не сходили с рук, а в школе уже давно привыкли к ее забинтованным костяшкам. Но Настя ни разу не проиграла, ни разу не упала и не услышала его победное: «Нокаут!».
Так прошло два месяца. Мускулы налились силой, удар стал точнее и больнее, пресс – непробиваемым, характер – железным, будто заново выплавленным. Близились соревнования. Несмотря на серьезные измены и талант, Тренер вряд ли собирался ее брать. Напряжение нарастало. Удары стали сильнее. Каждый хотел показать, что его надо взять. Что он сможет занять первое место. Что он не подведет.
Наконец, то, последнее, ожидаемое построение перед Тренером. Напряжение казалось осязаемым, таким, что его можно было резать ножом. Боксеры нервно сжимали и разжимали кулаки, мышцы панически сокращались. Одна Настя сохраняла спокойствие. Новичков не берут на соревнования. А тот, первый бой с Максом наверняка был «липой» - вряд ли новичок, тем более девушка, сможет уложить в нокаут такого боксера, как Макс. Она поймала себя на мысли, что он на нее смотрит. И не заметила, что открыто его рассматривает. У нее приятно засосало под ложечкой при виде его накаченных, покрытых темным загаром, рук с длинными пальцами, скрещенных на мощной груди, голубой жилки, нервно бившейся на шее, красивых вишневых губ, которые он изредка покусывал. Девушка незаметно для себя повторяло это движение. Макс слегка повернул голову, так, чтобы ее видеть, и нагло разглядывал грудь, ноги, которые казались длинными в коротких шортах. В его васильковых глазах вспыхивал нехороший огонь, от которого по спине, вместе со струйкой пота, побежали предательские холодные мурашки. Он был ей противен, но чисто физически – привлекал. И Настя боялась такого влечения к такому человеку. Вдруг она почувствовала сильный толчок в бок.
-Что?
-Ты едешь!
-Что?!?
Она в удивлении распахнула глаза.
-Тренер?
-Я разве похож на попугая? Селезнева, вы едете. Отъезд 28 сентября.
Первое чувство, наполнившее нутро – счастье. Гордость за себя. «Я смогла!» - хотелось крикнуть на весь мир. Ваня схватил ее и сжал в объятьях. Ноги в маленьких черных кроссовках «Adidas» беспомощно замотались в воздухе.
-Настюха, я так рад!
-А я-то как!!!
Положив руки ему на плечи, она смеялась. Весело, громко. Задорно. Так, как смеются счастливые. Ваня кружил ее и тоже смеялся. Боксеры никогда так не радовались известию об участии в соревнованиях. Даже Макс улыбнулся какой-то новой, дружелюбной и совсем не страшной улыбкой. А невдалеке от них стоял человек, сверлящий Ваню недружелюбным ревнивым взглядом.
***
И вот, самое трудное. Сказать родителям. Она боялась, что ее не пустят. Руки по-прежнему замотаны белыми бинтами. Шатается от усталости. Рядом Катя с Ваней о чем-то договариваются. «Ну, хоть кто-то счастлив» - думает она. Счастливая эйфория прошла, уступив место свинцовой реальности. Желудок сводило от голода. Ах, да, она же пошла на тренировку сразу после школы.
-Ну, все, ребят, я поеду на маршрутке.
-Давай мы с тобой чуть посидим?
-Не. Идите. Все равно она скоро приедет.
-Ну, ладно, Настюш, до завтра. Удачи!
Осенний ветер задувал редкие фонари. Моросил мелкий дождик, и одинокая девушка в темном пальто куталась в шарф и изредка зябко поводила плечами. ночная маршрутка совсем не спешила к насквозь продуваемой всеми ветрами остановке. Темнота казалась живой, будто в ней прятались демоны. Она в испуге шарахнулась от старика, который схватил ее за рукав. Бешеное биение сердца заглушало другие звуки. Но через пару мгновений Настя расслабилась – это всего лишь ветка. «Поздравляю. Ты снова победила...» - а она уже совсем забыла про мистический голос.
-Но что мне делать с этой победой?
-Идти дальше к своей мечте. Ты ведь знаешь, что делать.
-Есть препятствие...
-Все будет хорошо, я обещаю.
-Я сошла с ума? Ты мое воображение или реальность?
-Воображение... Но почему не могу быть реальностью?
Ветер зашелестел, унося с собой шепелявые обрывки фраз. Тут же, мигнув яркими фарами, из темноты выскочила маршрутка.
***
-Пап, с тобой можно поговорить?
Эта простая фраза далась Насте с трудом. Мало кто мог догадаться, как в эту секунду у нее тряслись коленки. Решив не откладывать разговор в долгий ящик, девушка, прямо как была, в верхней одежде, сняв только обувь замерла около зала. Отец развернулся в пол оборота. Панически сглотнув, она, наконец, решилась.
-Я занимаюсь боксом!
Выпалив все на едином дыхании, Настя замерла. Даже дышать не могла. А отец так и остался сидеть в пол оборота. Трудно было сказать по его лицу, о чем он думает. Злость? Навряд ли. Скорее, удивление. Непонимание.
-Боксом? Ты?
Наверное, он был готов поверить в нашествие инопланетян, чем в это. Вместо ответа девушка размотала бинты и показала ему синие руки.
-Уже два месяца.
Шок быстро прошел, и отец с интересом рассматривал разбитые костяшки.
-А зачем сейчас сказала?
-Я еду на соревнования в Сочи.
-А если не отпустим?
Этот диалог Настя сотни раз успела прокрутить в мыслях, но сейчас от этих слов будто током ударило. Она не знала, что сказать, поэтому просто стояла, опустив голову. Покалеченные кисти висели в воздухе между ними, будто упрекая отца за несговорчивость.
-Езжай.
Она подняла голову. В потухших было глазах зажегся огонек надежды.
-Правда? Отпускаешь?
-Да.
-Спасибо!
Совсем забыв про боль в суставах, девушка бросилась обнимать папу.
-Спасибо, спасибо!
-Когда соревнования?
-28 сентября.
-О, совсем скоро. Деньги нужны?
-Ну, если только на сувениры. Билеты оплачиваются.
-Хорошо.
***
-Селезнева!
-Да, Тренер?
-Останься после тренировки. Троицкий свободен.
Девушка облегченно выдохнула. Макс доводил ее до нервной дрожи, и жалкие полчаса превращались в ежеминутный поединок. Причем не только на кулаках – словесная перепалка не прекращалась ни на секунду. Она его обзывала «ни на что не способным болваном», а он ее – «слабой соплей». Идиот, кретин, засранец, придурок – при виде него эти слова сами собой слетали с ее языка; слабачка, идиотка, дура – принадлежало его словарю. И так каждую тренировку. Никто не хотел проигрывать. Ребята, завидев их рядом, тут же умолкали и ждали шоу. И никогда не ошибались. Правда, один раз Настя залепила ему достойную оплеуху, так, что ухо внезапно и неожиданно стало синим.
Наконец все ушли. Перчатки снимать она не стала, наверняка Тренер попросил остаться, чтобы потренировать удары или блоки. Этот идиот неплохо ее подготовил, несмотря на явную агрессию и недоброжелательность.
-Сними перчатки.
Не имея привычки перечить Тренеру, она поспешно стянула перчатки, обнажив синие пальцы. Он поставил руки перед собой, развернув ладонями ко мне.
-Бей.
-Тренер, я...
-Бей.
Его приказ обескуражил ее. Руки болели даже в перчатках, а без них... Девушка, познав столько боли за последнее время, боялась что-нибудь делать по дому голыми руками, а тут надо бить. Тяжело вздохнув и набрав воздуха в легкие, она ударила. Судороги исказили ее хорошенькое личико.
-Еще. Бей.
Крепко сжав зубы, она била. Сначала медленно, почти не чувствовав рук от боли. Потом быстрее. Быстрее. Дыхание выровнялось, боль стала монотонной и малозаметной.
-Стой.
Его ровный бесстрастный голос вывел Настю из транса. Только тогда она поняла, что не чувствовала боли вовсе. Кулаки болели, но не так, как после боя с Максом. Удивленная, она сжала и разжала пальцы.
-Так боль быстрее проходит. Тем более, ты должна научиться отвлекаться от нее.
-Спасибо, Тренер.
-Я Сэм. Вне тренировки можешь назвать меня Сэмом.
-Но ведь сейчас тренировка?
-Считай это дружеской подсказкой.
-Я могу идти?
-Не так быстро, красавица. Стойка.
Она встала в стойку, приготовившись к удару. Но неожиданно он начал поправлять ее. Его руки заскользили по ее правой ноге, слегка отодвигая ее в сторону. После он плавно поднял руку и на пару сантиметров сдвинул ее, показывая, как правильно. Положив руки на живот, слегка надавил, будто приказывая напрячь пресс. Его движения были мягкими, но опасными, как у тигра перед прыжком на жертву. Она спиной чувствовал его дыхание. «Слишком близко» - подумала она, не признаваясь себе, что хотела бы продлить этот момент. Вдруг Тренер пнул ее по ноге. От неожиданности ноги подкосились, и она с шумом рухнула на пол.
-Вставай. Стойка.
Тело запомнило гораздо лучше мозга правильную стойку и наказание за ошибки, поэтому во второй раз Настя встала правильно. Вдруг Тренер мягко взял ее за подбородок и пытливо посмотрел  в глаза.
-Вы сильная и свободная. Но мягкость присуща таким девушкам, как вы.
Тренировка продолжалась больше часа. Руки уже совсем не поднимались, ноги одеревенели, но Тренер продолжал свою «дружескую подсказку». Изнемогая от усталости, девушка, тем не менее, не жаловалась, понимая необходимость этих советов.
***
Наконец, этот день настал. 28 Сентября – у некоторых этот день был обведен кранным маркером. Это была пятница. В школу она не ходила уже несколько дней. В Сочи им предстояло пробыть десять дней – учитывая три дня на дорогу.
И вот, обняв родителей и пообещав привезти кубок или медаль, Настя, которую слегка потряхивало от волнения, направилась к вокзалу. Там они договорились встретиться. Сэм ехал с ними и нес ответственность за несовершеннолетних. То есть Настю.
И вот, поезд тронулся, набирая обороты. Чух, чучух, чучух – все быстрее и быстрее, унося боксеров в город Сочи. У каждого в голове сидела твердая уверенность: «Я выиграю! Я сумею победить!», но в глубине души гнездился предательский страх и сомнения. И только молодая девушка, немного высунувшись из окна, просто радовалась предстоящим приключениям.
-Вань?
-Что?
-Тебе Катя нравится?
Этот вопрос застал его врасплох. Парни в это время играли в карты. Артем, друг Вани, громко рассмеялся.
-Хох, не то, что нравится! Он мне весь мозг вынес разговорами. Ооо, она ответила на мою смску! Тёма, что делать? Помоги, Тёма!
Все дружно захохотали. Ваня покраснел до кончиков ушей и по-дружески пихнул Тёму в плечо.
-Глупые вы!
Рассмеявшись, Настя откинулась обратно (она ехала на верхней полке) и стала бессмысленно смотреть в окно. Мимо проносились деревья, мелькали кусочки городов, но она ничего не видела. Всеми силами молодая девушка пыталась забыть прикосновения Сэма к ее ноге, рукам, разбитым костяшкам, животу, его такой ровный спокойный голос, но не могла. Мозг упорно продолжал о нем думать, не поддаваясь на никакие уговоры. «Он старше! Он тренер!» - ее главные доводы левое полушарие разбивало вдребезги. «Любви все возрасты покорны!» - без остановки подсказывал разум. Или уже сердце?
Решив немного развеяться, Настя пошла за горячей водой. И не преминула столкнуться с Сэмом, обсыпав его кофе вперемешку с сахаром.
-О Господи, простите, Тренер! Я случайно!
-Не переживай. И, кстати, вне тренировок я Сэм. Для всех. И давай уберем официальное «ты»?
Его темно-зеленые глаза мягко смотрели на Настю. В их глубине она явственно видела лукавую смешинку и еще какой-то престранный огонек. Он мягко манил, затягивал внутрь доверчивую девушку, потихоньку вытягивал душу. Странное ощущение, но ей совсем не хотелось отводить взгляд. Настя будто намеренно тонула в омуте зеленых глаз.
Уже давно стемнело, и в чернильной темноте проносились едва различимые пугающие тени стариков-деревьев. Девушка, стараясь ни о чем не думать, завернулась в одеяло и стала прислушиваться к разговорам парней. Они обсуждали противников. Кто-то уже дрался, а кто-то ехал в первый раз. Она не заметила, как уснула.
Сквозь сон она почувствовала легкий толчок. «Может, Ваня ударился» - мутно промелькнуло в мозгу, как вдруг ее губы накрыли чужие, жаркие, как воздух в пустыне. В испуге Настя отскочила, больно ударившись о крючок. Перед ней в позе настороженного тигра сидел Сэм. Объяснений не надо было. Его взгляд, горящий даже в темноте, не мог обманывать. Она потянулась к нему. Телу даже не нужно было приказаний «свыше», ловко проскользнув по простыне, она оказалась под ним. Он целовался, как безумный -  яростно, остервенело, словно ждал этой минуты всю жизнь. Закинув ногу ему на спину, Настя с упоением целовала эти губы, такие родные, нежные и в то же время злые, нетерпеливые. Ее руки гладили мощную шею, царапали плечи. Сэм оторвался от ее губ и выдохнул в пространство между ее плечом и головой. Почувствовав его дыхание, ей показалось, что внутри что-то оборвалось. Он нежно укусил ее за ухо, в ответ она больно царапнула его плечо и закинула вторую ногу. Она чувствовала, как тряслись его руки от напряжения. Сэм целовал ее в шею, уши, губы. Потом вдруг остановился и поймал ее полубезумный взгляд. В ее глазах таял горький шоколад, и стояли слезы. Он никогда не видел глаз прекрасней этих – яркие, живые, такие пытливые, яростные и в то же время мягкие, нежные, всепрощающие. В мягком свете луны и проносящихся мимо тусклых фонарей она казалось ему самой красивой. Нежно поцеловав ее в губы, словно боясь, что она вот-вот исчезнет,  он прошептал: «Ты – моя жизнь. Я ждал тебя тысячу лет».
***
Поезд последний раз дернулся и замер, будто устал. Боксеры дружной гурьбой потянулись к выходу, изредка нервно хихикая. Нервы натянуты, будто струны гитары. Тронь – они порвутся. Ребята, дружно посоветовавшись, решают сходить искупаться, а после идти на тренировку. Ваня, посадив Настю на шею, как маленькую, бодро шагал, весело насвистывая какую-то мелодию.
-Вань, ты ей нравишься.
Было смешно наблюдать, как он краснеет. От кончиков ушей краска побежала к небритым щекам и превратилась в розовый нежный румянец.
-Правда?
-Она только про тебя и говорит. Верный признак.
Он улыбнулся детской, искренней улыбкой.
И вот, наконец, оно – море! Синее, с мелкой белой россыпью чаек, оно резало глаза зеркальным блеском и манило, безудержно манило окунуться, почувствовать прохладную воду каждой клеточкой тела, отдать мысли бурному течению и забыться. Хоть на секунду, но забыться. Оставить все проблемы далеко на берегу и просто плыть.
Мы плавали около двух часов, а потом пошли загорать. Закрыв глаза и отдавшись теплому солнцу, девушка надеялась отдохнуть чуток, но этому не суждено  было сбыться. Ушат ледяной, как ей показалось, воды внезапно водопадом обрушился на несчастную, смешивая с песком ее волосы. Для вычисления негодника даже не требовалось открывать глаз – это был Макс. Глухо зарычав сквозь зубы, девушка, схватив ком мокрого песка, вскочила, явно целясь ему в лицо. Бамс! – неожиданно его физиономию украсила кучка темного песка. Все замерли, ожидая его реакции. Кто-то охнул: «Смелый поступок!», зная бешеный характер Макса. Небрежным движением смахнув песок с лица, он улыбнулся хищной кривоватой улыбкой, а в глазах заискрился знакомый девушке сумасшедший огонек. Он определенно что-то задумал. Решив не искушать судьбу, Настя ринулась в противоположную от Макса сторону. «Не убежишь» - услышала она хрипловатый голос сзади. Песок предательски скользил под ногами, а в груди поднималось хорошо знакомое ей чувство беспричинной паники. Оно каждый раз появлялось рядом с ним.
Вдруг Макс оказался прямо сзади и, схватив за талию, куда-то потащил. «Отпусти меня, кретин!» - верещала Настя, но он лишь нагло ухмылялся. «Боже, он идет к воде...» Нагретая необычайно ярким для сентября солнцем кожа заныла от одной мысли о море. Вода уже была ему по колено. Девушка судорожно поджала ноги, прижав их к его груди, прекрасно понимая, что это ее не спасет. Вот уже вода достигла ее пяток. Яростно вцепившись в его плечи, она не собиралась отпускать. Не нырнет же он вместе с ней?
Ошиблась. Сжав ее руками, он нырнул, даже не предупредив. Холодная вода окутала сотнями иголок ее горячую кожу. Протестуя, она открыла рот, и туда тут же ринулась соляная вода. Сквозь толщу холода девушка чувствовала лишь тепло его тела.
***
И вот, настал День Соревнования. Настя замерла на ринге, сжимая и разжимая кулаки, обмотанные бинтом. Надо было тренироваться – стойки, защита, удары. А в голове пусто. Точнее, не совсем – о черепную коробку яростно бился страх, он проникал с каждым вздохом в легкие, сжимал сердце ледяным обручем. Неясный, как тихий шорох в лесу, он прятался где-то в затылке, сжимая жестким холодом разум.
-Ты уже тут?
-Не спится.
Зашел Ваня. Его руки тоже были перебинтованы.
-Тебе помочь?
-Давай.
Он встал в стойку. Она тоже. Удар. Еще удар. Блок. Ей было странно драться с другом. Удары были слабее, и она прекрасно это понимала.
-А если я не выиграю?
-Не надо об этом думать. Не накручивай себя.
-Я боюсь.
-Я тоже боюсь. Все будет хорошо.
Зашел Тренер. При взгляде на его спокойное, ровное лицо у девушки будто что-то перевернулась внутри. А он даже не обернулся, не удостоил взгляда. А может, ей просто все приснилось?
-Через 10 минут уезжаем. Перчатки свои. Спортивные костюмы возьмете внизу.
Судорожно выдохнув, Настя кинула перчатки в спортивную сумку и вслед за Тренером вышла из зала. На нет и суда нет.
***
Увидев свою соперницу, девушка впала в панику. Выше ее, немного крупнее, с железными с виду мышцами. Но испугало не это – в ее глаза светилась твердая уверенность в собственной победе. Она была готова размазать противника по рингу, унизить, не оставив ни малейшего шанса на победу. Марианна Шарль. Родилась во Франции, но живет в России. Занимается боксом год. Славится вышибалой. Мало друзей. Рост 175 см (Настя – 165 см), вес – 49 кг (Настя – 47 кг). Увидев свою противницу, Марианна прищурилась и ударила кулаком в раскрытую ладонь. Находясь на грани паники, Настя почувствовала чьи-то руки на ее плечах.
-Ее слабая сторона – правая. Хотя, смысл тебе давать советы – ты все запорешь!
-Кретин...
Она чуть ли не заскрежетала зубами от злости. Хотелось развернуться и ударить его – так, чтобы стало больно. Но тут же одернула себя: не о том надо думать.
-Детка, я знаю, как ты дерешься. Шарль тебе не по зубам.
-Отстань. От. Меня.
-Почему? Что, девочка обиделась? Ну, ты еще заплачь.
-Я тебя сейчас ударю.
-Хах! Не сможешь же!
Нервы были на пределе, а тут еще и он! Не выдержав, она, собрав всю силу, развернулась. Ее кулак полетел точно в слегка выступающую челюсть. И... Не долетел. Макс поймал его за несколько миллиметров до своего лица. Он ухмылялся своей кривоватой улыбочкой, в глазах прятался тот же, привычный огонек.
-Сказал же, не сможешь.
-Болван тупорылый! Ты не понимаешь фразы «отстань от меня»?
-А ты заставь меня.
В ее глазах метались искорки бешенства. Насте хотелось топать ногами и визжать от злости. Он бесил ее, жутко бесил! Неизвестно, чем бы кончился этот «милый» разговор, если бы не Тренер.
-Настя, твой выход.
«Отлично, есть, кому вмазать!» - почти с радостью подумала она. Даже не вздрогнув от тяжелого взгляда Шарль, Настя, одарив ее злобной улыбкой, с нетерпением ждала слов арбитра: «Бой». Кинув взгляд на зрителей, она увидела Макса. Он сложил пальцы, вытянув лишь указательный и большой, приложив руку ко лбу. «Лузер».
-Бой!
Не дожидаясь первого удара, Настя атаковала
***
-Ну, как?
-Ну...
-Что, плохо? Настюш, не расстраивайся, будут еще соревнования.
-ВТОРОЕ МЕСТО!!!
Настя, со счастливой улыбкой, Катя, с милым розовым румянцем и смущенный Ваня гуляли по аллее, усыпанной желтыми листьями. Осень вступала в свои права мягко, незаметно, но в воздухе уже витал знакомый запах. Запах уходящего лета.
Она не успела еще его увидеть, а сердце уже застонало. Напротив их, около «Кристаллика», стояли двое – парень и девушка. Парень стоял к ним спиной, но его можно было узнать без труда. Кожаная куртка, густая темная шевелюра, темно-синие джинсы, высокий рост, мышцы, которые были видны даже через куртку – это был Сэм. Девушка – одетая в светло-бежевое осеннее пальто, джинсы-трубочки и сапоги на высоком каблуке, с длинными, ярко-рыжими, будто пожар, волосами –  схватила Сэма за шею и поцеловала в губы. Положив руки ей на талию, он наверняка улыбался. Она откинула голову назад и звонко рассмеялась.
-О, наш тренер. Кать, это Сэм.
-А рядом кто? Его девушка?
-Да. Они давно вместе уже. Я когда начал боксом заниматься, где-то полтора года назад, они уже были вместе.
Настя охнула и схватилась за сердце. Ей казалось, будто в груди дрелью высверливают огромную дыру, насквозь, калеча легкие, разрывая сосуды. До этого момента чувство пряталось где-то в глубине, было неосознанным, незаметным. А сейчас проявилось сотнями спектрами боли. Боль была везде, несравнима с болью от удара и разбитыми костяшками. Она посмотрела на свои пальцы – синие, разбитые, с бурыми прожилками от взбухших сосудов. Вспомнила, как его руки скользили по ее плечам, рукам, животу. Нет, это невыносимо!
-Ребят, я домой пойду. Устала. Мы ж только сегодня приехали.
-Я позвоню, хорошо?
-Да, Катюш, звони. Только вечером. Пока.
Словно зомби, передвигая одеревеневшие ноги, она дошла до дома. Поднялась, открыла дверь и тут же, в коридоре, не снимая обуви и пальто, села на пол. Ей хотелось свернуться в маленький-маленький комочек, стать невидимой, никем, чтобы никто не приставал с расспросами, чтобы никому не быть нужной. Подтянув ноги к подбородку, Настя обвила тонкими руками колени. Нет, она не плакала. Не было и мыслей. Чувств. Желаний. Ее как будто неожиданно ударили. Как будто она уже праздновала заранее победу, а вдруг проиграла. Боже, как больно! Будто сердце вырвали, оставив лишь пару повранных сосудов где-то в глубине. Неожиданно заиграла музыка. Девушка никак не могла понять откуда. Через пару минут прекратилась. Настя, не моргая уставшими, с красными лопнувшими сосудами глазами, уставилась в одну точку, на маленькую пылинку, зависнувшую где-то посередине своего пути. Так и она. Зависла. Где-то здесь. Или где-то там, неважно.
Вдруг дверь затряслась от тяжелых ударов. «Настя, открой!» - она никак не могла понять, кому принадлежал голос, но от его звука сердце болезненно сжалось. Оно превратилось в сгусток боли. Он может быть мягким, ровным, а может  шептать сладкие признания. Сэм... Его имя донеслось будто туман, она словно находилось в ватном коконе. «Открой ему» - прошелестел знакомый шепот. «Но мне так больно» - в отчаянии шепнула девушка. Дверь по-прежнему тряслась от нескончаемых ударов, казалось, вот-вот, и она разломится напополам, впустив гостя внутрь. Будто неживой рукой она дотянулась до замка и повернула ключ два раза. Сколько раз она поворачивала этот ключ, впуская родителей, друзей, или прячась от незнакомых пьяных парней? Сэм, залетев в квартиру, упал на колени около Насти.
-Девочка моя, что с тобой? Что случилось?
-У...тебя...есть...девушка...
Словно дремоту, она услышала свой голос – мертвый, надтреснутый, будто сломанный. Сэм схватил ее руку и приложил к своему лбу.
-Она не нужна мне! Слышишь? Мне нужна ты! ТЫ! И больше никто! Хочешь, Я ей сейчас позвоню и все расскажу?
-Нет. Не хочу.
-А чего ты хочешь?
-Ничего.
Он держал ее руку в своей, целовал, яростно моля прощения. В ответ – тишина. Вдруг он вскочил и ударил в бетонную стену с бешеной злостью.
-Я никому тебя не отдам. Никому. Ты – моя.
Повторяя эту фразу, он методично бил в стену.
-Не надо.
Перестав, он снова опустился на колени рядом с ней.
-Я люблю тебя.
Настя положила свою руку ему на щеку и еле заметным движением погладила. В ее глазах стояли слезы. Они были готовы вот-вот побежать по щеке, оставляя за собой предательскую мокрую дорожку. Потом встала, не говоря ни слова, пошла в зал. Сэм – за ней. Посередине комнаты силы будто оставили ее, и она осела, будто сломанный цветок, на пол. Парень сел рядом, положив ее голову себе на колени.
-Ты знаешь, когда я был маленьким, я очень боялся грозы. Шум злого ветра, громкие удары грома, яркие вспышки молнии пугали меня. И тогда я прибегал к маме в комнату. А она клала мою голову себе на колени, гладила и напевала колыбельные. И все время говорила: «Не бойся, Сеня, все будет хорошо. Гроза закончится, солнышко выглянет, и все встанет на свои места».
-А почему Сеня?
-Потому что меня зовут Арсений. Но тренер Сеня не очень то звучит, поэтому все называют меня Сэм.
В другое время Настя бы посмеялась над его именем или пошутила, но не сейчас. Она ему не верила, несмотря на признание в любви. Она закрылась от всего мира, спряталась в своем маленьком мирке, оставив горести и беды снаружи. Ей было плохо, моральная боль переходила в физическую, поднималась тошнотой откуда-то из нутра, сжимала виски стальным яростным кольцом. Она безумно хотела, чтобы Сэм остался, чтобы сидел здесь, гладил по голове и говорил, что любит больше жизни. Но это была ложь. Ложь, в которую при всем желании нельзя верить. Нельзя.
-Уходи.
-Что?
-Уходи.
-Ты не простила меня?
-Я больше не верю тебе. Уходи.
Сэм поднялся. Настя, как неваляшка, села, притянув колени к груди. Он ушел. Ушел навсегда.
***
Несколько дней она не ходила на тренировки. Телефон бесконечно звонил, высвечивая на дисплее: «Пропущенные вызовы - Сэм (50)». Она забросила его в дальний угол комнаты и даже не прикасалась к нему. «Меня нет» - думала она, не зная, кого обманывает – бездушную машину или себя.
Однажды утром она проснулась с явным желанием. Желанием жить. Дыра в груди не затянулась ни на миллиметр, и даже не думала становиться меньше. Но ей хотелось жить. Хотелось двигаться. Хотелось снова есть на завтрак готовые хлопья со вкусом меда и орешков. Хотелось много-много говорить. Хотелось жить.
«Кому как успеется, как повезет. Одно утешает: раз кто-то теряет, значит кто-то — найдет.»
-Привет.
-Я вижу, ты ожила.
-Немного. Что мне делать?
-Я не знаю. Может быть, жить?
-Это трудно.
-Не труднее, чем дышать.
-Помоги мне!
-В чем?
-Я не знаю... Просто помоги.
-Спеши! Спеши! От холода души освободится. Проклятье неба больше не зови. Смертельно закружилась колесница. От боли сердце чистое в крови...
-И что это значит?
-Реши сама. Все так, как мы хотим.
Таинственный шепот уже давно прекратил быть поводом для паническо-трясущихся коленей. Он или она все время говорил непонятно, загадками, но эти мимолетные разговоры помогали. Настя решила пробежаться.
Вздохнув полной грудью свежий воздух еще не проснувшегося Авангарда, девушка побежала. Музыкой ей служили песни птиц и тихий спор деревьев и зеленоватой воды.
-Настя!
Сзади бежал Макс. Сердце слегка встрепенулось, а мозг уже готовился к словесной битве, перебирая ругательства.
-Привет. Может, обойдемся без взаимных оскорблений?
-Как плохо ты обо мне думаешь! Я собирался всего лишь побегать.
Они пробежали много, наверное, кругов пятнадцать. Сердце легко стучало, отбивая ровный ритм. Стук, стук, стук – и ему вровень стук кроссовок по асфальту. И тишина. Вдруг они одновременно остановились около лавочки. Девушка присела, радуясь тяжести в ногах. Ей этого не хватало.
-Ляг.
Это прозвучало как приказ, но разве приказы отдаются таким мягким тоном? Макса как будто подменили – исчез тот злобный огонек в глазах, уступив место нежному свету, с его губ не слетело ни одной усмешки или злой шутки. Он стал другим, заметно другим. Хорошим Маком.
Девушка легла, закрыв глаза. Вдруг она почувствовал его теплое дыхание, прямо рядом, около щеки. Его губы мягко прижались к ее губам, нежно, ласково, будто она – хрупкая, может рассыпаться от одного прикосновения. Настя, не открывая глаз, положила ладони ему на шею. Вдруг он отодвинул свои губы от ее. Непонимающе, девушка распахнула карие глаза и тут же утонула в его, слегка потемневших, нежных, васильковых. Улыбаясь, он сказал самые важные слова: «Я тебя люблю».
***
-Это был правильный выбор?
-Нет правильного и неправильного выбора. Есть только одно решение и его последствия.
-А как Сэм?
-Ты думаешь, это важно?
-Мне его жалко.
-Он не для тебя. Он разбил тебе сердце.
-Но и подарил счастье.
-Разве?
-Он подарил кусочек свой души.
-Не слишком ли сентиментально?
-Нет.
-Хорошо.
-Ну, скажи все-таки, Макс – хорошее решение?
-Он тебя любит...
-А этого достаточно?
-Нет. Надо еще, чтобы ты любила.
-Я люблю...
-Неуверенно звучит.
-Люблю!
-Так лучше. Но ответь на этот вопрос себе, а не мне – ты его любишь?
-Да.
-Так еще лучше.
-Ну, скажи, кто ты?
-Я – часть силы той, что без числа, творит добро, всему желая зла.
***
Молодая шатенка лет 17 сидела на лавочке, повернув свое лицо к мутно-зеленому озеру. Она чему-то улыбалась и изредка говорила со своей соседкой. Другая девушка была до странности похожа на Настю – тот же маленький хорошенький носик, карие, шоколадные, глаза, тонкое задумчивое лицо, вот только волосы другого цвета – ярко-рыжие, короткие, прямые. Другая девушка была одета в старомодное длинное платье, расшитое внизу синими цветами, с открытыми плечами. Вот только ее лицо было мертвенно белым, словно у мертвеца. Вот только сквозь нее был виден лес...