Память сердца

                "О, память сердца!  Ты сильней
                Рассудка памяти печальной..."
                К.Н.Батюшков

«Мамочка, родная,  пишу письма тебе каждый день, а думаю о тебе каждую минуту, каждую секунду. Как ты там, моя дорогая, не устаешь на работе? Не болеешь? Не болей и не уставай. Приеду после службы, все сделаю, чтобы ты была счастлива и ни  в чем не нуждалась. Мамочка, мне за отличную службу дали семь суток отпуска для встречи с тобой. Каждую секунду жду нашей встречи. Это такое счастье увидеть тебя! На  следующей неделе приеду. Дам телеграмму. Не волнуйся и жди».
А через четыре дня пришла  телеграмма  от командования: «Ваш сын, выполняя долг…» Потеряла сознание. Плакали и кричали от горя, отчаяния  родные, родственники, друзья, соседи, знакомые, поселок. Смерть неожиданная, невероятная, необъяснимая, непостижимая прервала жизнь ребенка не успевшего увидеть мир, полюбить, почувствовать и понять, что такое жизнь во всех ее проявлениях.
Тебя не узнавали. Почернела в лице. Я боялась тебе что-либо говорить, зная, что никакие слова не смогут помочь, а только усилят боль кровоточащей раны, в которую превратилось твое сердце.
Это было двадцать лет назад.
Стоит мне только подойти к твоему дому – пальцы деревенеют, губы немеют, спина в летний зной – морозом, а сердце стучит в пульсе невосполнимой утраты.
Сидим, смотрим друг на друга. Господи! Вокруг,  как и прежде, цветущая красота, поддерживаемая теперь социальным работником. А мы то, мы как изменились. Ты – вся в горестных морщинках, что почти полностью закрыли морщинки улыбки и счастья. Я -  бело-серая, как прошлогодний снег, с посиневшими от разрыва сосудов отечными ногами.
Ты: «Вот и хорошо, что ты  наконец-то вышла из дома».
- Ну как же я могла сегодня не прийти? Двадцать лет приходила, а сегодня б не пришла?
 Изменились внешне, память же осталась прежней. Как сгруппировалась в одной болевой точке двадцать лет назад, так ни на миллиметр, ни на секунду не отошла от этой точки. Точки, усиливающую боль оголенного до предела отчаяния нерва, именно в этот день –  ДЕНЬ СМЕРТИ ЕДИНСТВЕННОГО СЫНА.
Каждый  метр, сантиметр, уголок, поворот во дворе – везде он, сыночек. Я знаю, как тебе нестерпимо больно видеть все эти годы, месяцы, недели, дни, часы, минуты все то, что напоминает о нем. И я боюсь нечаянным словом воспоминаниями о Максимке растеребить твою рану, чтобы не обострить боль утраты, чтобы не появился новый рубец в твоем измученном сердце. Сегодня с его одноклассниками  ходили на могилку.  Рядом с его портретом они выглядели очень взрослыми. А Максимочка остался молодым. Не изменился, не постарел, не полысел, не поседел, не заболел. Да он и не болел то почти никогда.  Рос здоровеньким, веселым мальчиком.  И убит здоровым. Ничего не успел в своей короткой жизни. 
Поговорили. Помолчали. МОЛЧИМ, НО ВСЕ ДРУГ О ДРУГЕ ПОНИМАЕМ.
Потерялись во времени. Самочувствие подсказало, что его прошло уже немало. Я долго сидеть не могу – уложилась на диван. Ты взяла тонометр – разболелась голова (еще бы не разболеться!)  Давление у обеих подскочило выше некуда. Рассказываем о своих болезнях. Но не новая, не старая боль не заглушила ту, единственную, с оголенным нервом!
Взяли друг дружку за руки. Ты спросила: «Что это у тебя так учащенно сердце бьется?»
- Долго не выходила из дома. Устала. Вот и бьется.
Разве я могу сказать тебе, родная моя, как мне невыносимо больно видеть твое одиночество, твои, когда-то красивые, как и у сыночка, глаза, которые теперь плохо видят. И чтобы почитать, ты закрываешь рукой левый глаз, а правый почти прислоняешь к газете. Читаешь по абзацам. Отдыхаешь. Сетуешь: «Кроссвордами глаза испортила. Печатали, паршивцы, маленьким шрифтом. Спасалась от бессонницы – разгадывала. Необходима операция. Боюсь».
- Дай я тебе, почитаю.
- Нет. Я сама.
Всегда все сама. Но не для себя, для других. Свою нерастраченную любовь отдаешь кому плохо, кто в беде. Идут к тебе все: нищий, хромой, больной, обездоленный, обиженный, настрадавшийся. Заботишься  об  их счастье. Свое личное  - вне этих забот. Главное - помогла! Вот так и проходит время в заботах о других. Наверное, тебе так легче переносить ту боль, которая навечно поселилась в твоем добром сердце.
Звони мне каждый день, чтобы я слышала твой голос и знала о твоем самочувствии! А я приду к тебе, притопаю и завтра,  и через месяц, и… через десятилетия.
То, что жизнь «не дается навечно» - убедились.  Я приду. Посмеемся, порадуемся, как прежде, жизни, этому подарку природы, наперекор судьбе и изменчивому  миру. Жаль, что мир создан так, что судьба то высоко возносит человека, то низвергает в бездну невзгод. Невзгод к сожалению у нас предостаточно. Нам бы обновления и счастья. Давай, подруга, улыбнемся друг дружке сейчас – в залог на завтрашнее, послезавтрашнее, долголетие...
    Я знаю, что нет в мире слова, которое бы исцелило кровоточащее сердце матери, потерявшей сына. Слёзы, ранее текущие бурным потоком, иссякли, оставив трещины-морщины на твоём лице, проникли в каждую клеточку, наполнили кровеносные сосуды болью, которая убивает тебя. Время не помогло приглушить крик отчаяния и горя истерзанной одинокой души!
     И если рассудок устанет от памяти печальной, то сердце до последнего удара будет помнить сына и всё поглощающую БОЛЬ О НЁМ!!!