О телепроекте Рожденные в СССР

На днях посмотрел все серии телепроекта "Рожденные в СССР" Сергея Мирошниченко, снятые до сих пор. Несколько слов для тех, кто с этим фильмом не знаком. В 1990-м году режиссер С. Мирошниченко отобрал двадцать детей семилетнего возраста и взял у них интервью. Ребята были из разных республик Советского Союза  (некоторые отвечали на вопросы на своем родном языке - грузинском, киргизском, литовском, остальные на русском), из разных слоев общества, деревенские, городские, из детского дома, из столицы, с периферии, беженцы, те, которые покидали страну и те, которые не могли уехать из охваченной восстанием республики, необыкновенно умные и довольно простодушные. Что интересно, автор задавал детям как бытовые, так и вполне себе философские вопросы, которые обычно интересуют взрослых и на которые они сами не могут ответить. Взяв интервью у ребят, автор пообещал вновь пообщаться с ними через 7 лет, посмотреть, как изменилась жизнь страны и их личная жизнь, что интересует их сейчас, чем они по-прежнему отличаются друг от друга. Таким образом, режиссер встречается с участниками проекта в 14 лет, в 21 год  и, наконец, в 28 лет.

Чем этот фильм заинтересовал меня? Ну, во-первых, интервьюируемые практически мои ровесники - я старше их на год-полтора. Они провели свое детство в тех же условиях, что и я. Также всегда немного любопытно представить себя на месте героев и подумать над тем, а как бы я ответил на эти же вопросы. Были бы мои ответы глупыми или, наоборот, я бы со стороны и с некоторым ужасом увидел, насколько умным и взрослым я был в 7 лет, и до чего докатился в 28. Честно говоря, тут я сделаю никому не нужное признание, в последние несколько лет я ясно осознал, что пик моих интеллектуальных способностей пришелся на возраст 4-7 лет, после этого начался спад, который продолжается до сих пор и ничто его уже не способно остановить.

От слезного вернемся к телепроекту. С этической точки зрения, фильм - довольно сомнительное предприятие. Просмотрев четыре серии за три дня, я пришел в ужас. На моих глазах реальные люди из маленьких детей за трое суток превратились во взрослых дядей и тетей со своими семьями, квартирами, машинами и тараканами в голове. Неудивительно, что часть ребят отказалась дальше участвовать в этом проекте. Мне кажется, они почувствовали себя героями из гениального фильма Питера Уира "Шоу Трумана". Всю свою жизнь сниматься в сериале, пускай и с длинными перерывами - такое выдержит психика не каждого человека. За теми же, которые продолжают отвечать на вопросы автора, тем не менее, очень интересно наблюдать - такая вот эгоистическая и вполне себе гадкая людская сущность - подсмотреть за чужой жизнью, сравнить со своей, в общем, пошлый вуаеризм в чистом виде.

Что может отпугнуть от этого телесериала или хотя бы заставить о нем забыть - это именно длинный временной интервал между сериями. В данном случае, мы вряд ли услышим фразу: "эх, побыстрее бы прошли эти семь лет, очень хочется узнать, что случилось дальше с Андрюшей". А если услышим, то обязательно ответим: "чур тебя, чур с твоим Андрюшей". С другой стороны, один из героев фильма в четырнадцать лет так и отвечает на вопрос: "о чем ты мечтаешь?" - "о том, чтобы поскорее прошли следующие семь лет, чтобы стать взрослым, начать собственную жизнь". Правда, в двадцать один год он уже сетует на то, что эти семь лет слишком быстро пронеслись, он даже не успел заметить как именно.
 
Вообще, в фильме довольно много интересных моментов, над которыми стоит задуматься отдельно. Например, что подвигло двух героев фильма в семь лет отвечать на вопросы на своем родном языке, киргизском и грузинском, а в четырнадцать уже  по-русски, практически без акцента? Можно предположить, что в 90-м году республики пытались получить независимость, и было модно не говорить по-русски. Тогда любопытно, почему в середине 90-х, в окончательно отделившихся от Москвы государствах, ребята общаются на русском языке.

Если говорить об Израиле, где я живу, то на рубеже 90-х первые эмигранты из Советского Союза совершили фатальную ошибку, принявшись разговаривать дома со своими малолетними детьми на иврите, полагая, что русский язык - это далекое прошлое. Как следствие, их дети сейчас, как немые, не могут связать по-русски и двух слов, хотя понимают практически все, что им говорят. Их родители недооценили в свое время значение русского языка, который до сих пор, - прошло вот уже 20 с лишним лет, - играет важную роль в жизни Израиля. Те же, кто эмигрировали позже, поступили иначе. Быстро смекнув, что иврит их дети выучат и так, без их участия, они сделали все, чтобы те не забыли русский язык. Для этой цели они отправляли своих детей в русские садики, русские летние школы, дома говорили с ними по-русски, а также сплавляли их своим родителям-пенсионерам, которые на иврите знали не больше пяти-шести фраз. Таким образом, в 18 лет молодые люди из русскоязычных семей выпускались из школы, будучи практически полиглотами, способными свободно общаться на трех языках - иврите, русском и английском.

Тем удивительнее наблюдать за  мальчиком из бедной киргизской семьи,  который свободно изъясняется в фильме по-русски. Это ломает стереотип о том, что "понаехавшие" из среднеазиатских стран в Москву, - так называемая дешевая рабочая сила, - совершенно не знают русского языка.

Еще один вопрос, который заинтересовал меня, это насколько сам фильм влияет на то, что происходит в будущем с этими ребятами. С самого начала становится понятно, что данный проект - это не созерцание жизни детей, а фактически вмешательство в нее. Наиболее очевидно это проявляется в случае с мальчиком Андреем из детского дома, которого усыновляет американская семья после просмотра фильма. Судя по отзывам на этот "телесериал", Андрей - любимый герой у телезрителей, им особенно интересно знать, как сложится его судьба. Куда там рабыне Изауре и просто Марии до этого милого, доброго и наивного мальчика, который на вопрос: "есть ли у тебя здесь свои личные вещи?", улыбчиво отвечает "да, есть" и достает из кармана рубашки пишущую ручку. После такого момента вспоминается Достоевский с его бессмертным "счастье всего мира не стоит слезы ребенка", и в течение нескольких часов хочется делать только добрые дела. К сожалению, если говорить серьезно, вольное или невольное участие автора в судьбе этого мальчика приводит к довольно печальным последствиям. Как я уже отметил, Андрея усыновляет американская семья, но делает это, из-за бюрократических проволочек, лишь спустя пять или шесть лет после выхода первой части фильма. Насколько можно судить из интервью с 14-летним Андреем, новые родители, которые умилялись при виде семилетнего ребенка, получили подростка 13-ти лет, прожившего много лет в детском доме. Отношения не сложились, и приемная мать отказалась от мальчика.

О чем думают все эти "родители", когда берут на себя невероятную ответственность, усыновляя детей из других стран, я не знаю. Ощущение такое, что для них - что ребенка усыновить, что котенка завести, большой разницы нет. Андрей попал в другую семью, о которой в фильме практически не сказано ни слова. В итоге, мы видим 21-летнего неприкаянного парня, который живет в США, вроде как хочет вернуться в Россию, но не возвращается, вроде как работает, а вроде как и нет. Неудивительно, что в четвертой части он отказывается сниматься в фильме - похоже, за все эти годы у него мало что изменилось в жизни, - он до сих пор не понимает, что ему стоит в ней предпринять, и выглядит очень одиноким.

Хотя возможно, это ошибочное представление. Уловка может заключаться в том, что режиссер берет интервью лишь у главных героев фильма. Ни женам, ни друзьям, ни детям слово не дается. Поэтому до конца понять, одинок ли герой или нет, невозможно. Вообще, угол зрения на жизнь этих ребят крайне узок. Тебе, как телезрителю, любопытно знать детали, увидеть всю картину целиком - именно как в "Шоу Трумана", за которым наблюдают ежедневно, о котором известно все и которого невидимый глазу режиссер ведет по сочиненному им самим сценарию. В этом же фильме каждый герой в интервью пробегает по некоторым фактам своей биографии, не вдаваясь в подробности. Так, например, простой русский парень Дима в 21 год уезжает жениться в Германию. В следующей части мы от него узнаем, что там не сложилось, и он вернулся домой в Москву. Сколько лет он там прожил, в каком городе, чем занимался, где работал - об этом ничего не сказано. Даже о том, что у него родился в Германии сын, мы узнаем как бы вскользь, случайно. Весь этот переезд Димы в Германию оказывается для телезрителя пшиком.

Конечно, режиссер не мог нарочно закончить серию на драматической ноте - так уж вышло, что Дима в конце части резко меняет свою жизнь. Тем более, что следующая часть выходит через 7 лет, какая уж тут драматическая нота, кто о ней вспомнит через такой промежуток времени. Тем не менее, мне это напомнило концовку одной из серий с незабвенной героиней практически всех мексиканских мыльных опер Вероникой Кастро. В концовке серии кто-то стучит в дверь халупы, где живет главная героиня, она ее открывает и из-за двери появляется пистолет в руке бандита. Излишне говорить о том, что на жутком моменте серия заканчивается и полстраны идет на кухню обсуждать, что же случится в следующей части. А в следующей части выясняется, что пистолет - игрушечный, бандит -  придурковатый друг героини, все оборачивается тем самым пшиком.

Интересно, чем обернется сериал для зрителей и станут ли они его смотреть через 7 лет или 14. По словам Мирошниченко, цель его детища - это показать на камеру жизнь человека с семи лет до семидесяти. Он не надеется снять последние части, однако обещает, что передаст проект своим молодым единомышленникам. Честно говоря, я затрудняюсь представить себе людей, которые с нетерпением будут ждать развязки сериала. Одно дело - посмотреть все серии за несколько дней, обсудить фильм и забыть о нем, как о чем-то любопытном и в то же самое время страшном, как будто речь идет о синдроме Хатчинсона, и совсем другое - жить этим сериалом, судьбами его героев, как это делают зрители в "Шоу Трумана". Волей-неволей, они уже и сами превратились в участников шоу, убивая все свое свободное время на просмотр сериала. О себе могу сказать, что надеюсь, никогда не увижу продолжение этого фильма, что оно пройдет мимо меня, поскольку фильм, каким бы интересным не был, навевает тоску.