Век! Шнеллер!

На центральной площади города на виселице еще болтались трупы три дня тому назад повешенных трех мальчишек. Они висели, зажав в скрюченных пальцах по нескольку слив, за кражу которых их и отправили на виселицу в назидание другим.

 Открытая машина, на которой была смонтирована установка для съемки кино, на небольшой скорости совершала круги по площади. За машиной неслась громадная толпа ребятишек, которые в драку, сбивая друг друга с ног, падая, хватали разбрасываемые стоящими в машине двумя белокурыми немками, мелкие плитки  эрзац - шоколада и  пакетики с леденцами. В воздухе, кроме звука автомобильного двигателя, стоял дикий ор жаждущих лакомства голодных ребятишек. Снималась фашистская  кинохроника о детях недочеловеков, в первый раз в жизни увидевших шоколад. Может быть, съемки вела превозносимая ныне Лени Рифеншталь.

  Олегу, Антону и их шестилетней подружке Вероське досталось по нескольку плиток шоколада, с десяток упаковочек леденцов. Все это в пыли и грязи подобранное с дороги, сложили за пазуху Вероськи и , так как только на ней была маечка, а Антон и Олег были в одних трусах – стояло жаркое лето 1942 года.

Счастливые добычей ребята, помчались на рынок, где быстренько насобирали огрызков яблок. Рассортировали их: обрезанные ножом – ели немцы, обгрызанные зубами – румыны. Сортировка была нужна, чтобы каждому досталась доля «чистых» - немецких и «грязных» - румынских. Помыв предварительно огрызки под краном,  наша троица принялась за трапезу.

Насытившись, Олег, Антон и Вероська решили отправиться домой, но при попытке перейти улицу, Вероська замешкалась и попала под автомобиль с открытым верхом. На громадной скорости он несся по своим военным делам. В нем, рядом с водителем сидел офицер, на заднем сидении  - трое автоматчиков. Машина резко, оглушительно завизжав тормозами, остановилась, офицер, злобно ругаясь, выскочил на дорогу и, подхватив,Вероську на руки, бросил ее в машину. Когда Олег и Антон бросились на помощь подруге, немецкие солдаты силой втащили их в машину. Резко рванув с места, автомобиль понесся дальше.

Один из солдат, смеясь,что-то сказал офицеру. Офицер молчал. Солдат сделал Вероське "козу", а другой наставил на нее палец и сделал вид, что стреляет, произнос: "пух, пух!" Олег уже кое – что понимал по – немецки и разобрал слово «эршиссен» - расстрелять.
Расстреляют нас , прошептал он Антону. В это время машина остановилась.  Ребят солдаты выбросили из машины и  офицер, указывая  жестом на дорогу, приказал:
- Век! Шнеллер!
       Второй раз ребятам приказывать  было не надо. Они со всех ног бросились наутек. Впереди всех бежала Вероська, которая не получила ни одной царапины, побывав под колесами немецкого автомобиля – немец вовремя затормозил. Им вслед раздались автоматные очереди и смех немцев. Ребята упали и затихли, прижавшись к земле. Послышался рев автомобильного мотора и в клубах  пыли машина с немцами скрылась вдалеке. Немцы стреляли в воздух.

Несколько часов ребята ковыляли по дороге, боясь , что не успеют вернуться домой до наступления комендантского часа. Родителям никто ничего не рассказал. Жизнь шла тихо, перемежаемая стрельбой ночью на улицах, постоянными обысками, облавами, арестами и расселением по квартирам немецких солдат и офицеров .

Вскоре немцы во дворе построили  деревянный туалет для своих солдат, видимо, им надоело пользоваться общим с русскими туалетом. Русским пользоваться их туалетом запретили. Но некоторые умудрялись все – таки туда «ходить». И «ходили по – русски, не в отверстие – очко, а рядом.

Тогда на задней стенке туалета, видимо, какой – то немецкий «завхоз», сделал  крупными буквами ядовитой черной краской надпись: « Срать мимо очка категорически запрещается. За нарушение РАССТРЕЛ!». Предупреждение было написано на русском языке для юберменьшев.

Олег , Антон и Вероська, которая тоже уже умела читать, прочтя предупреждение, решили бороться с фашизмом по – своему. Они бросили в сортир бутылку, наполненную карбидом с водой и плотно закупоренную пробкой.  Взрыв страшной силы потряс туалет. Полдвора было заляпано дерьмом, но это еще ничего. Дерьмом  была заляпана «медхен фюр аллес» по имени Капа, которая как раз проходила мимо со своим постоянным клиентом обер – лейтенантом Карлом.
-  Карл!Карл!  - вопила Капа, пытаясь отряхнуться от облепившего ее дерьма соотечественников.
Выскочил из дома староста двора по фамилии Новицкий и, содрав с головы кепочку, подбежал к обер – лейтенанту:- Карбид! Карбид, - бормотал он , хотя и так было понятно, что карбид - во дворе стоял его густой запах.
Карл приказал собрать жителей двора и найти злоумышленников. Жители собрались быстро. Староста притащил Вероську, Олега и Антона.
Карл  вынул из кобуры пистолет и прицелился в  Вероську: - «Ты есть партизанен!» - на ломанном русском языке объявил ей он. – Их буду тебья пух – пух!».
Вероська заплакала. Ее мать - тетя Галя, упала перед немцем на колени.
Карл поднял ее с колен, толкнул в толпу соседей. Повернулся лицом к заливающемуся лаем цепному дворовому псу и в упор выстрелил в него. Пес взвизгнул и затих.
- Дас ист Шталин! – Карл спрятал пистолет в кобуру и повел Капу подмываться.
     Вечером мать Олега, прижимая его к себе, гладила его по голове и, рассматривая родимое пятно на виске сына, приговаривала - «Если тебя убьют, я найду тебя по этому родимому пятну».
*Век! Шнеллер! - ПРОЧЬ.БЫСТРО.(Нем)