Финита. Анатолий Дьяченко

Анатолий Дьяченко
Финита
Игровая монобуффонада в 2-х частях.

Шлёпов Пётр Петрович – актёр, обиженный сценической и другими жизнями.

Первая часть.

Большая комната с окном, вход в ванную, а также коридор с видимой зрителю входной дверью.
Из ванной в пижаме, с лицом намыленным для бриться появляется Шлёпов. Подходит к книжной полке. Берёт одну из книг.
Шлёпов: Быть? Или не надо? Вот в чём вопрос… А судьи кто? Нет, ты только посмотри, кто меня вздумал судить? Бестолковый Клизьмин, да эта дура из худсовета? Тьфу!
(Уходит обратно. Слышен слив воды в унитазе. Возвращается умытым. Останавливается у зеркала).
Надо любить не себя в искусстве, а искусство в себе! Каково сказано? А!? Жаль не мной.
(Подходит к театральному плакату с изображением женщины).
Бросила?! Да?! Бросила? Не заслуженный, не известный. Режиссёра ей подавай. Сара Бернар чёрт бы тебя побрал. Пропади пропадом! Ничего приплетёшься! Будешь в ногах ползать! Молить! Клясться! Обещать! Жаждать! Клясться! Клясться? Что делать? С мягким знаком? Жаждать будешь. Клясться с мягким. Не прощу! Нет! Сказано не прощу, всё! Железно! Замолчи! Я не разговариваю с тобой! Тебе слова никто не давал! Молчи, я тебе сказал. Вот так! (Всхлипывает). Прошла жизнь. Прошла впустую. Зачем, спрашивается, женился на этой дуре? Что в ней увидел? Что разглядел при своей близорукости? Как мог ошибиться? Так безвозмездно продать себя за вечно холодную колбасу.
Господи! Почему ты  ко мне так не справедлив? Почему обрушился на меня всем своим весом?! (Подошёл к столу, задумался). Ну почему я? Почему не Клизьмин? Или дура эта из худсовета? Что я, козёл отпущения? Нет. Судьба! Ты не справедлива ко мне. Как всё надоело. Кон-че-но … Кончено!
(Решительно хватает со стены нож и с размаху всаживает в себя).
А!!!
(Стонет и корчится на полу).
Прости мне, господи! Никогда не посмел бы наложить на себя руки. Сколько крови?! Крови эгоиста и интригана. Да! Я частенько бывал сволочью. Когда, как приходилось, как получалось … никто не застрахован.
Очень часто маленькие люди, делают большие гадости. Их делают все, но не все в этом признаются. Подохну честно. Раскаявшись. Сам господь даёт силы исповедаться пред вами. Конечно, на харакири уже не хватит духа.  Почему-то казалось, воткнул и труп. В кино ведь так? Теряю сознание, помутился рассудок. Вот, вот, сейчас всё … Нет ещё жив! Жив … Ну почему, почему я не могу нормально даже умереть? Сдохнуть, как все собаки? Согласен. На что угодно.  (Воздел руки). Забери скорее к себе?!
А-а-а! Вот оно что? Грешен. Не место … Ну, что ж пусть. Ад. Как вышло. Смерть! Вот ты. Я вижу, чувствую острие лезвия. Страшно. Лидочка, прости, я чист перед тобой. Не было у нас детей, Лидочка. Что говорить … Не оставил я свой прообраз  на матушке земле. Может быть, поэтому распался наш брак. А…? Лидочка? Какая боль, никогда не думал, что это так …
Всё! Силы покинули меня. А я покидаю вас. Вспоминайте, хоть иногда, своего горохового шута. Ведь я дурачился и веселил вас, когда вы были ещё совсем маленькими. Помните, эти весёлые новогодние ёлки… (садится)… палки!!
(Отбрасывает в сторону нож лезвие, которого утонуло в рукоятке).
Где?! Где, я вас спрашиваю!!? Эти предсмертные  монологи на пять, шесть страниц? Они мне удавались особенно хорошо ещё в студенческие годы. Где оно всё? Улыбки благодарной публики, аплодисменты?
(Нажимает кнопку магнитофона, раздаются  овации. Раскланивается, посылает воздушные поцелуи. Слышен стук в стенку).
Соседи! Завидуете??! Чёрт вас побери!
Фи-и-и-и-и-а-а-а-а-а-га-а-а-а-ро-о-о-о-о!!!
(Прислушался, выключает магнитофон).
Сдались?!?
А могли бы и посопротивляться. А то получается, что талантливому везде пожалуйста. А вот этого не видали? Как шёл, как пробирался. Где по-пластунски, где перебежками, где в лобовую или отсиживался, отстреливался, кинжальным отсекал. А когда достигнешь Олипма, им всем кажется, что тьфу и готово. А на тьфу далеко не уедешь. Даже не уйдёшь. Сейчас на тьфу только сесть можно лет на пять. Но это смотря в кого плюнешь.
Ведь что такое артист? Это легко ранимая индивидуальность. Да, массового производства. Меня там и не видно с высоты? Правда, господи? Да будь я хоть трижды талантлив, моя фортуна меня днём с факелами не распознает. Да и какая сейчас фортуна. Вот раньше была, а сейчас, подфортило и уже рад. Всё мельчает. А зрители? Какие сейчас зрители? Хамьё! Придут, развалятся. Почти засыпают. Хоть бы кто браво или бис… Лень ведь рот открыть. Нет, я конечно, понимаю, когда отметишься на работе, трудно два часа после пива … По себе знаю.
Не верьте, что театр начинается с вешалки. Это лицемерие. По-скольку терять мне нечего открою вам одну профессиональную тайну. Театр начинается с ружья, буфет с вешалки, а артист с буфета. Потому, что он должен умереть на сцене, ружьё выстрелить, а буфет принести прибыль директору. Кстати, о ружье. Что-то заболтался. Пора кончать богодельню. Правильно? А как я хотел этих тёмных (постучал по стене) сделать счастливыми.
Получай же за свою доброту. Глупый дурак. Наивный. Ничего. Я оптимист. Страдать тоже надо уметь. Я выше вас в своём страдании. Жалкий дурак, ты умрёшь в нищете и безвестности. Но мой вклад в искусство будет по достоинству оценён потомками. Да, я всегда жаждал славы. Если она не пришла при жизни, пусть приходит после. Герострат своей эпохи. Не знаю строения более величественного, чем собственная жизнь.
(Завязывает на своём портрете траурную ленточку, ложится на стол и медленно с него сползает. Отойдя в сторону, глядя на место, где лежал).
Господа! Разрешите траурный митинг по случаю ... гм ... нашего товарища считать приоткрытым.
(Хлопает).
Я знал покойного всю его творческую деятельность. Что можно теперь сказать, когда его с нами больше нет. Это был гениальный актёр. Да! Да! Я не оговорился. Ге-ни-альный! Какие чудеса он вытворял на сцене …, а за кулисами? (Прыснул от смеха).
Простите. Простуда. Как он репетировал? Как … До изнеможения. До самозабвения и упадка сил. Он принёс себя в жертву. И за это, товарищи, мы ему особенно благодарны.
(Хлопает).
На его счету масса замечательных ролей. Он играл совершенно разных людей. Слуг, лакеев, дворников. Но имел амплуа! Имел страсть! Да, это был великий трагик.
Вспомните, его инженера Загребалкина, его Тартюфа, которого он так … дублировал в сложном переводе на давно уже мёртвый язык несуществующего племени. А его Зинаида? Какая это была женщина. Какая? (Плачет). Во! Баба была! Да что теперь говорить. Мы скорбим  о нём. И как войско проходит мимо гроба военачальника,  плетутся молодые поколения актёров! Каких актёров!? Бездарщина!! Правее, правее берите! Свет на заплаканных коллег. Коллеги плачут. Крупным планом. Сильно плачут. Ещё сильнее, твари!! Смотрите, молодые! Вот образец служения музе. Человек сорок лет проработал на одном месте, даже не пытаясь получить звание заслуженного или какие-то другие отличия и регалии. Вот вам образец для подражания. Смотрите на него! Последнего из старой гвардии, которая воспитала себе достойную смену. Играть не некому… Мы все вместе с вами: администрация, пидарекция, да и вся творческая ничтожная часть нашего коллектива высоко понесём знамя, поднятое честным, талантливым актёром Петром Петровичем Шлёповым. Он уходит от нас символом святости, чистоты и духовной зрелости. Выражая соболезнование вдове покойного …
(С женским рёвом и причитаниями бросается к столу).
Дорогой! Любимый! Единственный! А! Прости коль, что не так. Петичка … Петюнчик. Я была не права. Это я! Я во всём виновата. Какая я дрянь. Все мы такие. (В зал).
Нет! Перегиб! Не все мы такие и не всегда. Вспомни, Петичка, … как мы (в зал). вспоминать - то нечего. Репетиции, спектакли, спектакли, гастроли … Я ведь заботилась о тебе. Я всегда старалась во всём тебе помочь.  Вспомни, как пробивала роли. Сколько мне приходилось самоотдаваться этому изнурительному, но нужному семье труду. (В зал). Стерва! Я любила тебя. (В зал). Врёт! Переживала с тобой все удачи и поражения. Делилась сокровенным. (В зал). Лучше бы куском хлеба. Раздувала огонь в душе, когда он чуть теплился. (В зал). Ответственная за отопительный сезон. А как я следила за тобой … (В зал). Ищейка! За что! За что такое горе?! Где справедливость?! Где?! Я так больше не могу! Закапывайте скорее!! Дыхания не хватает.
Что? Что ты сказала?! А это я сказал? Нет, не подходит. Закапывайте, вычёркиваем.
Оживите его!! Я хочу, чтобы он был со мной. Убейте меня! Убейте. (В зал). Концовка монолога пошла. Убейте. (В зал). Истерику разыгрывает. Убейте, прошу вас! Не могу без него!  Как? Как я? Что дальше? Тьма! Не видно ни зги! Только одинокая звезда на низком угрюмом небе. Могила и я. Ветер врывается в опустевшую грудь. Волосы развеваются над свежей травой. А я не могу встать с надгробья своего любимого, единственного супруга…. Как?! Как, его любила?! Нет! (Встаёт). Лида бы так не смогла. Таланта не хватит. Тут душа нужна. Сердце! Внутренняя пружина. Р-р-р-р-раз и вся нараспашку. Раз!! Все в слезах. Сопли, платки, инсульты, инфаркты. Скорая у парадного …. Носилки у оркестровой ямы. Вот это театр!! Вот это я понимаю реализм. А у нас ответственности за слова никакой. Можно половину забыть. А вторую от себя. Авторы они до премьеры не доживают. Пьеса, её ведь лет по пять пишут, лет по десять пробивают, по три ставят. Да  идёт ещё несколько сезонов. Сами понимаете, нового ничего. Ясное дело, жанр меняем. С опыта публицистической драмы переводим на сцены из истории древнего мира. Вот до чего дошли. А раньше …! О! Где-нибудь дедом морозом или снегурочкой на утреннике. До мая трубы горят. Зато нос гримировать не надо. Один к одному, даже  к двум. А у директора нашего к десяти. Ну, ладно. Что-то я заболтался. Пора. Нечего тянуть. Решил. Кончай! Не тяни. Сразу! Раз! А вот и орудие актёрского труда. Ружьё, которое должно выстрелить в спектакле, называемом моей жизнью. Такое есть у каждого. Актёр стреляется только один раз. В конце пьесы. Потому что, если он будет это делать каждые десять минут, то приём перестанет работать. Ну, вот … Маска снята, а все смеются и думают, что спектакль продолжается. Меня уже не будет в живых, а публика восхитится искренности. Прощайте. (Приспосабливает ружьё). Чтоб у тебя руки. И кто придумал. Стволы – то какие. Для Гулливера что ли? Что так, что … Вот бестолковщина. Вот о чём конструктор думал? Сколько поколений эксплуатировали. И никто! Вы представляете, никто … Какая торговая ниша, какая большая целевая аудитория, спрос какой, а предложения … Неужели нельзя что-нибудь сочинить для самоликвидирующихся. Здесь-то высокие технологии не нужны. Вечно тянут. Опять Запад опередит. Ничего, из любого безвыходного … Это я в театре как здрасьте. Берёшь паузу, а сам соображаешь.
Закрываешь мученически лицо … Нервно кусаешь губы. Чешешь в затылке, ломаешь руки. Табак нюхаешь. Есть, пить, зевать начинаешь. Эти приёмы у каждого свои. Умеем, не возмёшь!
(Привязывает  курок ружья к кофемолке).
Вроде получилось. Конец! Мама! Прости! Прости блудного… Стыдно! Но лучше умереть в зените … чем ходить и клянчить у режиссёров. (В зал). Зажравшихся. Всяких там зайчиков - побегайчиков и пыхтозиков-паровозиков. И так! В розетку! Жаль патент не успею оформить.
(Включает, а сам бежит к ружью и становится напротив).
Стреляй, сволочь! Всех не убъёте, проклятые… (Пауза). Забыл,  с толерантностью этой, забыл. (Засуетился). Стоп! Стоп! (Ружью). Не стреляй! Не стрелять! Нихт шизн! Нихт! Свой! Гитлер капут! Господи, в какой стране играем?! Свой!! Нет!! (В падении выдёргивает шнур).
Ва-у-у-у. Адреналин-то какой. Во прёт, во прёт. Как вставило-то, как вперло. Да-а-а. Экстремал. Чуть-чуть верёвка не домоталась.
(Садится на сцене. Пауза).
Струсил. Что струсил? Слова якобы забыл. Какие слова? Слова кончились. Началось действие. Трус! Нет! Трус! Нет! Не трус я! Нет! (Посмотрел на себя в зеркало). Храбрец?!
Да! Если хочешь знать?! Может и не самый! Но …
Иди, попробуй. Докажи, что способен. Что в тебе есть характер, пружина, о которых кричал две страницы назад. Какие страницы? Иди и застрелись! Всё! Не ты первый, не ты последний. Мировой истории не привыкать. Дураков много. Что?! Не согласен.
Борьба с внутренним голосом и победа в финале. Иди. Иди и исполни своё предназначение, то, что предначертано звёздами и судьбой. Иди! Есть!
(Налаживает агрегат. Включает).
Мама!!!
(Щелчок ружья. Шлёпов падает. Пауза).
Ма-ма …
(Принюхивается, зажимает нос и, придерживая штаны, уходит в ванную. Из-за дверей).
Ну, придумал… Ну, придумал! И больше выдумать не мог …
 (Возвращается в других брюках).
А ведь меня могло бы и не быть. Это хорошо, что заряд с русско-турецкой? (В зал). Ничего, что с этой, как её ...? Турки и русские в зале есть? Не возражают? А то засудят потом за разжигание… . За неправильную трактовку истории. Ну, главное, что живой. А ведь вы могли остаться без меня. Да, что вы?!  Как же вы без меня тут? Как?! Меня нет?! Кошмар! Подумать только. Без меня. Да без меня вода высохнет. Самолёты летать не будут.  Рождаемость упадёт. Да, мало - ли чего я за свои годы наделаю?
Нет! Нет! Я возмущён. Как это могло быть?! Я вас спрашиваю? А вы бы все так и сидели? (Пауза). Молчите?
В лучшем случае обойдёте. Хорошо, что на горло не наступите. Скорая поднимет, если трезвый, полиция, если не больной. А меня могло уже … А Клизьмин бы был! И дура эта из худсовета. А меня нет. Вот вам! Да… Но как же слава? Дело всей жизни? Я Эмпедокл, бросающийся в жерло пышущего вулкана. Я Самсон, раздирающий пасть завпосту … льву, простите. Собака!! Не лев! Нет! Завпост! Такая маленькая… Пудель вшивый. Сучка! А!? Роль не давала. Любовница, ассистент режиссёра. Сожительница завпоста. Чтоб ты … Дездемону со мной сыграла. Нет! Пока живы такие идиоты, как Клизьмин и дура … из худсовета. Мне не место на этом свете. Моё место там. Место патриота! (В зал) Проходит? "Патриота", никому слух не режет? Продолжаем. Патриота и борца за справедливость. Справедливость, ничего? Ни у кого, никаких отрицательных эмоций не вызывает? Никто ничего не подумал, никого не оскорбило? Нет? Нормально?
Ура! Я покажу, что сильнее …. Я докажу, что имею больше права остаться в истории. Никто не обиделся? Не оскорбился, что я на его место претендую?
(Отвязывает верёвку).
Хрен с ним с ружьём … У любых правил есть исключения. А что вы так сразу приуныли? Дорогие мои. Что, крови нет? Так мы её нальём. Нальём крови сколько угодно.
(Льёт из банки на грудь).
Фу, ты чёрт, фиолетовая. Хотя пусть. У меня голубая … (Пауза, осмотрел зал в ожидании претензий). … и белая кость. (Опять прислушался к залу).
Но это потом, при вскрытии.
(Привязывает на дверной косяк верёвку).
 Если сидеть сложа руки, то сложно протянуть ноги. Так и до пенсии доживёшь. Быть или не надо?
Что молчите? Отговаривайте. Мол, не надо. Жизнь прекрасна, полна неожиданностей. Завтра народного, Гамлета в каком – нибудь МХАТе… А мне намхать на него!!!
(В зал).  Вы пробуйте. Отговаривайте. Мне даже интересна ваша аргументация.
Дорогой Петичка … Внимаю. Унижаю себя. Ну? Смерти хотите? В жизни от вас ничего хорошего не ждал. Для приличия лук в носовом платке потрёте. Знаем. Профессионалы. Нет! Скучно из жизни без скандала.
(Набирает номер).
- Алло?! Это телефон “Весёлого настроения” ну да, ну да психологической помощи?
- Да.
- Я туда звоню.
- Ха-ха-ха.
- Как, чего смеюсь? Настроение хорошее.
- Что значит не к вам?
- При чём тут цирк?
- Не перебивайте.
- Выслушайте клиента.
- Что хочу?
- Я решил покончить с собой.
- Что?
- Как это кончайте, раз решили.
- Что значит, не откладывайте, а то передумаете?
- А вы на что нужны?
- Вам за что деньги платят?
- Как что?
- Вы должны отговаривать. Вы что новенькая? Вы из какого театра?
- Как это не важно? Очень важно, потому что халтурить тоже надо талантливо.
- Давайте отговаривайте!
- Что значит, всё равно не отговоришь?
- А вы попробуйте.
- Я вам поддаваться буду.
- Начали!
- Что значит, не знаете с чего начать?
- Я возмущён!
- Умирайте мы вам не мешаем.
- Хамка, хамка, хамка. Да хоть тысячу раз.
- Алло!
Трубку бросила.
(Садится за стол, пишет).
Ра-ду-ю-щи-е-ся кол-ле-ги, три пок-лон-ни-ка и о-дин фан. Восклицательный знак. В моей смерти прошу винить (Пауза) дежурную на телефоне? ХитрО! Виновных нет? Как хорошо придумано. Труп есть, а виновных ни-ко-го. И наказание никто не понесёт и за преступление не ответит. Зло не персонифицировано. Оно рассеяно между всеми вами. Будьте вы прокляты! Всё настроение испортили. (Пытается завязать петлю).
Не получается. Этому в школе учить надо. Учить не только тому, как выживать, а и тому как грамотно наложить на себя руки. В жизни всё может пригодиться.
(Прислушивается).
А кто это там дышит? (Зрителю). Ты? Нет? Ты? (Прислушался к себе). Нет, не я!  И ты не так. А, это под дверью… Соседка! Точно!  Сплетни собирает. (Крадётся к входной двери). Скулит. Сейчас лаять начнёт. Маскируется. Помяукай ещё! Кто там? (Смотрит в глазок). Опять ты, рожа звериная? Пошёл вон! А ну отойди! Отойди, тебе говорят! Я вот сейчас позвоню, и из тебя мыло сделают. Пошёл вон!
(Стучит в стенку).
Заберите собаку! Слышите! Заберите животное!
(Ползает на четвереньках).
Что это такое, что? Я вас спрашиваю? Откуда здесь вода? (Смотрит в глазок). Ты что делаешь, псина чёртова!? Тебе что, на улице места мало? Опусти ногу! О! Вышла! Вышла, наконец! Сейчас же убери за своим ублюдком! Не уберёшь? Убью и тебя и его! Поняла? Нет? Не поняла? Ещё и дверью хлопает. Ничего…
(Быстро открывает замок, выходит на площадку и через некоторое время возвращается застёгивая брюки, идёт в ванную и появляется  оттуда вытирая руки).
Святая месть. Никогда, ничего, даже малых обид не прощайте своим врагам. Иначе сядут на шею. Это я вам говорю, как пострадавший. Клизьмин и дура эта из худсовета, вы думаете, кто были? Правильно. Лучшие друзья. Партнёры по его величеству театру! Звучит-то как!? А в итоге?! Враги номер два.
(Звонок в дверь. Открывает и возвращается с запиской. Читает).
Будем рады ... Подписи нет. Анонимка. Я же говорил? Они думают, что, прочитав, я останусь жив им назло и они будут продолжать сводить со мной счёты. Нет! Никогда. Ваша логика мне ясна.
И так последняя речь.
(Залезает на подоконник).
Господа!! Друзья! Товарищи! То-ва-ри-щи! Господа! Хоть бы один обернулся. Вот идёте, и никому из вас дела нет, что стоит одинокий человек и в любую минуту готов оборвать свою короткую жизнь. Что глаза вылупил? Проходи! Иди, иди! Тебе говорят. Иди! А-то спущусь, шею намылю. Глазеешь. Работай иди. В отпуске? Отдыхай! Бездельники!! Глазеют по сторонам. Что вы хотите молодой человек? Какой билетик? Какой театр-студия? Лечитесь! Откуда театр-студия на третьем этаже жилого дома?! Какой авангард?! Идиотизм!! Всё. Не мешайте. Уберите мобильный. Не надо снимать меня на камеру!!! Съёмка запрещена! Только за отдельные деньги! Вы слышите?! Я требую соблюдения авторских прав! Никаких папарацИЙ! Хватит с вас принцессы Дианы.
Что вы тут собрались? Разойдитесь. Какое кино, какой арт-хаус?! Идиоты!!
(Пауза).
(Пауза).
Что-то уже и умирать не хочется. Довели!! Довели человека, что умирать противно стало. Тьфу на вас. Никуда не деться.
(Телефонный звонок).
- Да, слушаю!
- Что?
- Какой?
- Да вы что, с ума сошли?
- Здесь вообще нет телефона. (Бросил трубку).
Как всё надоело. Где это орудие творческой личности? Поубиваю всех. Всех! И тебя, Клизьмин, и дуру эту из худсовета. А соседку, стерву. Вообще в первую очередь. Главрежа во вторую. Пусть меня посадят. Пусть я умру в муках. Дайте мне. Дайте мне патроны.
(Стучит в стену).
Где они? Вот они родненькие. Готовьтесь. Этот красненький войдёт ей прямо в сердце. Нет в голову. В зад, точно, чтобы не промахнуться, лучше в зад. Разрывным!
А потом себя.
Вот не поверите. Раза два, три застрелишься и только тогда понимаешь, что такое жизнь. И что такое счастье - нести радость людям.
(Поклонился).
Аплодируйте, аплодируйте. Активней, активней!
 Эх, хорошо – то как …Даже смешно. Вся эта мура … Придёт же такое кому – то в голову.
(Хлопает стопкой листов по столу).
(Звонок).
-Да!
- Шлёпов у аппарата!
- Простите, не понял!
- Ах, вам? Да! Да, да, да. Звонил.
- Да что вы так нервничаете, девушка? Легче мне стало. Пожаловался, поплакал и легче.
- Простите, не понял?
- Кто выехал?
- Куда?
- Где вычеркнули?
- Кого вычеркнули?
- Меня вычеркнули?
- Откуда?
- Из жизни?
- Из списков жителей города?
- И квартиросъёмщиков?
- Так, секундочку, что-то опять плохо становится.
- Что, вот видите?!
- Освободить жилплощадь?
- Кому освободить?
- Какие люди вселяться будут?
- Куда?
- В мою квартиру?
- Меня нет?!
- А кто с вами разговаривает?
- Живой я, живой!
- Вычеркнули, значит вчеркните и инцидент исчерпан.
- Как, нельзя исправлять?
- Да плевать мне на вашу дорогостоящую компьютерную программу!
- Плевать, мне, что в ней такие ошибки не заложены! Что мне теперь стреляться, вешаться?
- Так ведь я говорю, что передумал. Жить хочу! Жить! Мне нравится жизнь! Я радуюсь весеннему солнцу, ветру, воздуху, цветам, детям.
- Что значит, ничего не поделаешь? Вы в своём уме? Из-за того, что меня где – то вычеркнули, я должен себе пулю в лоб? Да я сейчас не то, что застрелиться, валидол принять не могу.
- Нет, девушка, что вы меня упрашиваете? Да не плачьте вы.
- Кто будет ругать?
- Начальники?
- Милая моя, но что же мне сделать, чтобы вас не уволили?
- Ах, и всё? Всего-то!?
- Конечно, пустячок …. Покончить с собой. Да запросто.
- Я не понял этого металла в голосе. Это, что угроза?
- Что значит, не хотите сами … Что поможем?
- Что такое заставим? Что в плане?? Каком я это плане?!
- Вы с ума сошли!
- Вы думайте, что говорите.
- Вы угрожаете, мне угрожаете?!!
- Нет! Нет!! Нет!!! Никогда! Звоню в правоохранительные органы. Я буду бороться за своё право на существование. Всё! И передайте своим, что просто так у них ничего не выйдет. Это им будет стоить большой крови. Всё!
(Бросил трубку).
И телефон отключу. На!
(Оборвал провода).
Быстрей, быстрей, быстрей. Только быстрей.
(Пытается неумело заваливать хламом дверь).
Я достойно их встречу. Нет, вы видели, они меня убьют. Просто убьют. И ничего не боятся.
(Пауза).
А чего им бояться, в нашей-то стране?
Они, наверняка, мой звонок записали. А теперь пулю в лоб и скажут: мы туда, а он уже. Или, пока бежали… он из окна …. Надо вызывать.
(Набирает  номер и в растерянности смотрит на оборванный шнур).
Гады! Провода обрезали!
Я буду драться до последнего патрона, до последнего вздоха.
(Начинает отжиматься от пола и проверять накачку мышц).
Сразу налились. Силой затекли. Поднять невозможно. Как свинец. От пола не оторвёшь, такая тяжесть.
(Звонок в дверь. Вскакивает).
Тихо. Тебя могут услышать. Узнать по голосу. Вот они, садисты, глаза, как у псины соседской.
Что голыми руками хотели? Я жестокий! Я в плен брать не буду. На месте без суда.
(Звонок повторяется).
Надо применить хитрость. Не числом, а коварством. Становись! Равняйсь! Смирно! На пле-чо! (Пауза). Слова забыл. Слова военные.  Как же там у них?
Отставить! Рыть траншеи и лечь в дрейф!!
(Прислушался).
Замолчали. Испугались.
Артиллерии приготовиться. По секретному приказу, неожиданно для врага, ровно через одну минуту начать артобстрел.
Товарищ начальник генерального штаба. Пули не подвезли. Как, почему, да я вас под требунал! Вы у меня на пятнадцать суток, мы у вас из зарплаты вычтем. Где бетон?! Снаряды вернее! А!? Я вас спрашиваю, прораб? При чём здесь план? Я буду беспощаден к каждому, кто не выполнит моего приказа!
(Прислушался. Звонок в дверь. Другими голосами).
Товарищ генерал первого ранга. Простите. Не губи, царь! Я искуплю кровью. Генерал, мой генерал. Я пойду лично впереди танковой армии “Мёртвая голова” и мы потопим все их подводные лодки.
Идите и умрите, как настоящий солдат рейха!
Что я казал? Это из другой пьесы.
Какой рейх? В генштабе измена! Взять его! Расстреляйте за сараем.
(Новым голосом).
Нет, нет. Смилуйся, государь. Простите, искуплю.
Расстрелять!
Есть!
Тра-та-та-та-та-та-та.
(Падает на пол, ползёт к телефону. Связывает два куска провода. Тут же раздаётся звонок).
Да! Слушаю, передовая?! Говорите громче, вас не слышно! Повторите! Повторите! Декорациями? Тихо, тихо. Всем тихо. Прекратить артобстрел!! (Стихает). Что? Завалило?! Да не может быть?! Вы шутите? Господи,  неужели ты есть? (Роняет трубку). Свершилось! Их завалило!!!
(Звонок телефона).
Да, Шлёпов! Да! Знаю. Мне звонили. Это, конечно, большая потеря для нашего театра. Клизьмин и дура эта из худсовета… (Плачет). Металлоконструкциями из-под “Оптимистической трагедии”. Попытка реализма. Вот чем обошлась она … Потерей самых лучших друзей. Да я не плачу. Какая потеря. Какая утрата.
(Положил трубку и расцвёл в злорадной улыбке).
Я должен быть там. Я должен собственными глазами видеть всё это. Неужели выживут? Неужели спасут. Никогда! Сам себе кровь ядом испорчу и на переливание лягу. Где моё пальто, галстук? Это событие может круто изменить всю мою жизнь. Начнётся вторая часть, а ты хотел оборвать первую. Дурачина. Никогда не уходи сам, если можно выгнать из театра другого. Жизнь-игра! Нет! Это не конец. Будет продолжение, может быть даже со счастливым концом. Спокойно… Скорбь на лице. Траур движений… Стоны… У нас всегда достанет мужества пережить горе ближнего своего.
(Звонок телефона).
- Да. Слушаю.
- Кто?
- Клизьмин?
(В зал).
- Клизма…
- Ты?
- Кто?
(В зал).
- И дура эта из худсовета.
- Со мной?
- Поговорить?
- Нет!! Нет!! Да чтоб они сдохли!!!
- Кто?
- Да … Здравствуйте, Григорий Пантелеймонович.
- Что?
- Да, да.
- Слышал.
- Вам сказали?
- Очень, очень беспокоился. Очень.
- Прямо перевернулось всё.
- Лучшие друзья …
- Что вы говорите?
- И дура эта?
- Э-э-э-э.
- Простите.
- Жена ваша? Тоже ничего?
(Оседает на пол).
- Какое счастье.
- Праздник.
- Настоящий праздник.
 (Сжимает кулаки, ищет глазами варианты, что-то замышляет).
- Послушайте, Григорий Пантелеймонович, а почему бы вам, нам точнее, это дело не отметить?
- А!?
- Конечно.
- И дуру…,  жену вашу берите.
- У меня.
- Конечно. Буду ждать.
- Прямо сейчас.
- Успею.
- Для вас я всегда успею.
- Для вас мой дом открыт круглые сутки.
- Договорились.
- Жду.
- Очень жду.
(Превращается в страшного маньяка, потирает руки и уходит).

Антракт.




Вторая часть.

(Медленно передвигая ноги возвращается, прижав к груди коробки с кефиром. Проходит на середину комнаты, ставит на стол. Дрожащими руками снимает шляпу… потом пальто … шарф, пиджак. Так же медленно  расстёгивает брюки, но, опомнившись, отворачивается и застёгивает).
Не у-би-ло-о-о-о. (Плачет). Не уби-ло-о-о-о. (Рыдает). Но почему?! Что? Что я не предусмотрел? Что не подпилил? Почему? Почему мне так не везёт? Это рок! Злой рок! Как я несчастен. Придётся всё начинать сначала. Пригласил. Вроде, на перемирие. Клизьмин любит кефирчик … и дура эта.
А это, видели???!!! (Достал из кармана флакончик). Три капли на стакан. Лошадь валит! Если они мне жизнь отравляют, то почему я не могу бороться с ними их же средствами? Разделим поровну. Нет! Дуре поменьше, женщина всё-таки. Хотя почему? Женщина-значит, живучая. Поэтому, ей больше. А Клизьмину вот этих трёх… Нет. Он совсем не похож на лошадь. Даже на пони не тянет. Что это за идиотизм, всё на лошадь примерять? Кстати, яд – это даже полезно. В Китае, например, древнем, я читал … Там, если хотели отравить соседа, то хозяин загодя принимал понемногу отравы, чем и приучал организм к большим дозам. Приходила жертва, из одной с ним тарелки ням-ням… И привет. Все великие учёные сначала на себе опробовали.
(Пробует).
Нормально.
(Отпивает).
Обычный кефир. Нежирный.
(Допивает до конца).
Следующая пожёще.
А, может, человек всё-таки  здоровее лошади? А?!
(Впрыскивает в стакан клизмой).
Вот. И пусть так и стоят. Ждём тебя, дорогой друг, на угощение. И тебя, дура… Ну, этой всё-таки поменьше. Хотя, дискриминация. Феменизм всякий.  За что они боролись? (Впрыснул от души). Равенство во всём. Теперь главное, пометить, где чей. С этой стороны мой. А с этой его … Вот тут её пусть стоит. Ничего натюрмортик. Ничего плохого не предвещает. Ха-ха-ха.
Репетнём!
Молодцы! Хорошо, что зашли, нашли время заглянуть, после такого случая. Я так страдал, когда это произошло. Что вас не убило, идиотов…. Что вам так не повезло. И подумать только, прямо на антракт при полной половине зала…. Ай-яй-яй! А ведь на вашем месте  мог быть и кто-то другой.
Дружище, ты был сегодня неотразим. На. Выпей кефирчика …. Очень тонизирует. Перед отправкой на тот свет…. Вот садись здесь, напротив своей кружечки, чтобы я не нервничал.
Стоп! А он  не садится. Вот ему нравится больше там.
Ну, хорошо, садись туда! Я хотел как лучше. Ничего против не имею.
Так, теперь задача поменять кружки.
Знаешь,  я обычно из той пью. С цветочками. Мне её бабушка подарила. Она  у нас фамильная. Нет, нет, просто тебе неудобно будет. Она треснута и протекает….
Где?
Спрашивает он …
А там внизу, не видно так сразу. Незаметно так течёт. Капает. Кап. Кап. Кап!!
Ничего, ничего!
Подожди-ка … Дай-ка я её заменю. Беру его кружку и уношу. Возвращаюсь и говорю, что я её разбил. Случайно, когда переливал. На пей, мой. Не обижайся старина.
Да, нет, спасибо, пей сам!
(Пауза).
И всё!! Всё лопнуло! Всё! Всё сначала. Подпиливать декорации. Доставать яд. Прокалывать шины автомобиля, воровать в гардеробе документы и спускать их в унитаз, резать дублёнку, писать на спине гадости. Нет! Нет! Только не это. Играть до конца!
Ну, хорошо, давай пополам. Вот я принёс ещё одну кружечку.
(Отливает половину).
Давай, по – братски. Твоё здоровье. И берёт вот эту кружку с ядом и выпивает … (Пьёт сам). Всё без остатка. До последней капельки. Тю-тю-тюночки… Еле уговорил. А!?
(Хватается за живот и начинает корчиться, падает и катается по полу).
А-а-а-а, а-а-а-а, а-а-а-а!!!
Позвоните в скорую помощь, в милицию сообщите, что народный Клизьмин умирает …
Да кому ты нужен!? Умри, несчастный.
Стоп! Стоп! А дура эта где?  Она же жива? Точно, жива … Она же отказалась пить кефир.
Ах ты! Ну, я тебя перехитрю!
Милая, ты не видела, какой я себе в ванную душ купил? Иди, покажу …
(Играя её).
Где, где, где?? Бегу! Бегу!
А вот тут.
(Открывает дверь в ванную комнату).
Вот, смотри! Проходи! Сейчас я свет включу, чтоб лучше видно …
Вталкиваю её.
Оп-па-па! Есть птичка в клетке!
(Захлопывает дверь и закрывает её на шпингалет).
Ха-ха-ха! Что, подлый! Что, Клизьмин, валяешься?
(Хватает клизму, бросает её на пол).
Что? Страшно? Что, не хочется тебе умирать? А я говорил… Предупреждал. Не стой на моей дороге. Отойди! Потому что удавлю собственными руками!
(С остервенением сжал клизму до безобразного звука).
Получай! Говорил, растопчу. Вот и получай.
(Топчет красный резиновый предмет).
Фу … Устал. Здорово я их. Ух! Только пусть теперь придут! Что тут будет! Что будет! Всех отравлю, задушу, перестреляю.
(Звонок в дверь).
А вот и они … Ха-ха-ха!! Смех! Иду открывать! А кто это к нам пришёл?
Ой..!
Что это?
(Хватается за живот).
Держись.
Иду, иду.
А кто это к нам пожаловал?
Ой!!??
Что это?
(В нерешительности замирает).
Кто к нам …?
Ой!?
(Хватается за живот).
А я вас заждался уже. Одну секундочку. Сейчас…
Ой, ой, ой… Кажется это конец.
Я отравился…
(Звонки в дверь).
Сейчас открою.
(В нерешительности топчется на месте, после чего влетает в туалет, открыв дверь в обратную сторону.
Звонки продолжаются. Слив воды. Из ванной выползает Шлёпов).
Люди! Люди! Я умираю! Помогите! Клизьмин и ты … Помогите… Я умираю, вместо вас.
(Ползёт).
Правильно говорят, не рой … Попал. Я попал. Эй! Эй! Помогите!!
(Пауза).
Они ушли …Ушли… Сволочи… Клизьма! Клизьма! Гад! Специально подстроили?! Специально пришли поздно, когда я выпил ваш яд. Всё предусмотрели. Всё рассчитали. Мама!! Я умираю! А!А!А! Это конец. Конец. Это финита. Ля комедия. Как глупо всё получилось. Говорят, что великие люди всегда погибают глупо.
Ещё говорят, что хорошие мало живут, что в первую очередь умирают добрые и отзывчивые… (Плачет).
Прощайте. Если воскресну, расскажу, что видел, как жил. Пошёл.
(Гордо заползает в туалет. Раздаётся какая-то героическая песня, но её прерывают новые звонки в дверь. Слив. Выползает Шлёпов).
Вот она помощь. Вот. Я так её ждал. Это они. Клизьмочкин, мой дорогой, дурочка, моя любимая, спасите, я вам всё простил.
(Ползёт к двери).
Спасибо. Спасибо, что вы есть! Что живы. (Встаёт). Сейчас открою. Сейчас, только не уходите, родненькие мои.
(Смотрит в глазок).
А!!!
(Отпрянул).
Это те! Из фирмы ритуальных услуг. Зверюги! Убийцы!
(Натыкается спиной на оленьи рога. Поднимает вверх руки, сдаётся).
А! Мама! Сдаюсь. Не стреляйте. Не надо!  Сдаюсь. Ваша взяла. Не убивайте. Я всё равно ничего не знаю. Говорят, чтобы не выдать военную тайну её лучше не знать.
(Грохот в дверь).
Да скажи ты им. Они же мне дверь выломают. А ну кончай грохотать. Здесь все свои. Скажи им, что ты меня уже захватил. Ты что заснул?
(Пауза. Что-то задумал. Сосредотачивается, делает непонятные движения и в падении сбивает рога со стены. Борется с ними на полу, прижимая к земле).
На тебе! По рогам! На! Получай! Вот тебе! На! На! Врасплох взять хотели!? Не выйдет, не получится! С дружками тоже будет. Так и передай. Что смотришь? Беги. Беги, тебе говорят. Не бойся, я в спину не стреляю. Давай, давай! Ещё раз попадёшься, живым не отпущу.
(Грохот усиливается. Шлёпов смотрит в глазок. Играет сам с собой).
Они! Ха-ха-ха-ха. Смех с признаками шизофрении. Горькая ухмылка скользнула по его пересохшим губам. Он влез на подоконник, и когда двери были уже готовы слететь с петель, с криком оттолкнулся.
(Выпрыгивает в окно и, падая, кричит. С этим же криком влетает во входную дверь).
Где он?!
(Бросается к окну на поиски себя самого. Переваливается через подоконник и кряхтя вытаскивает ноги в таких же, как у него брюках, носках и туфлях).
Держись, держись, братец! Разве можно так? Ты ведь и разбиться мог, если бы не я.
В двух лицах.
- А кто ты такой?
- Я?! Газеты разношу.
- А чего тебе надо?
- Так ты же почту уже третий день не вытаскиваешь. Полный ящик, совать некуда.
- Так ты бы и не совал.
- Так вот я тебе и принёс.
- А ну покажи?
- Как же я …?
- Ну, зачти что-нибудь с первой полосы. Посмотрим, новое написано или старое?
- Сейчас достану…
(Отпускает ноги, которые с криком исчезают за  окном. Читает).
Сенсация! В доме … о в этом, и квартира совпадает… Из окна выпал человек. Это искусство понесло утрату.
(В окно).
Это не про нас. Это они там сами, находят, сами теряют. Пойду я. Ты потом  дочитаешь.
(Аккуратно кладёт газету на подоконник).
(Звонок в дверь).
Опять. Может пьяным прикинуться. Сейчас дешевле психом. Эпилепсия – болезнь великих, гонорея – известных, грипп – бедных.
(Звонок).
Я занят. Я болею. Неужели не видно, что я занят?
(Приложил ухо к двери).
Какие водопроводчики?! Нет у нас воды. На колодец ходим.
(Приложил ухо).
Какая соседка?! Соседка стерва! Не слушайте её! Она вам ещё не то … Что стоишь, рожа противная? Что жрёшь? Смотри отравишься. Хорошо, хорошо, я сейчас проверю.
(Уходит на кухню и возвращается).
Да, действительно была открыта.
Уже!
Выключил.
Спасибо, что зашли, приехали. Извините за беспокойство.
Я занят.
Да. Мы тут сами.
До свидания.
Прощайте!
Что жрёшь? Чтоб ты подавилась!!!
(Пауза).
Ах-ха-ха-ха!
По-да-ви-лась!
Ты, что, ты что делаешь?! Эй! Ты!! Отойди от двери. Под своей кашляй! Тебе говорят!! Вот только попробуй!! Я тебе не то что воду, я тебе … Отойди, тебе говорят! Пошла! Пошла! Отползай! Я тебе не то что по спине, а по голове постучу…  Отползай!  А ну? Кому говорят?! Это выше моих сил….
Всех сюда!
(Хватает телефон).
- Алло?
- Это пожарная команда?
- Пожар, по улице…
- Определили?
- Выезжаете?
- Алло! Скорая?!
- Срочно!
- Температура? Пылает!!
- Менты?! А уже полицаи?!
- Женщина зарезала мужа?
- Когда?
- Да уже труп разлагается.
- Ветеринарная?!
- Женщина зарезала мужа!!
- Не к вам?
- Так она собирается съесть собаку!!
- Санэпидепстанция?!
- Тиф? Сыпной. Все засыпаны. Головы не поднять. Эпидемия!
(Бросил трубку).
Ничего. Я тебя ещё на журнал “Свиноводство” подпишу!
(Надевает пиджак).
Пора сматываться.
(Выходит во входную дверь. За дверью раздаётся его душераздирающий крик. Вваливается, поворачивается спиной к зрителям. В спине торчит огромный топор).
Гады! Зарубили. Заруби-ли… Сво-ло-чи…
Ну что, подводить жизненные итоги не будем. Они слишком скромны. До смешного. Ах-ха-ха-ха. Больно. Наверное и существуют комедии, потому что есть такие люди и такие жизни. Потому что никто не застрахован от  абсурда и бессмысленности собственного бытия. Потому что хочется жить, а ты смертен. Мы смертны! Но не боимся её. Смеёмся ей в лицо. Ха-ха-ха-ха-ха!
Получилось. Хоть перед смертью у меня получился этот идиотский, полный оптимизма смех. Меня не станет как когда-нибудь не станет вас, всех сидящих в этом зале. Мне не хотелось бы кончать ломать эту комедию, на такой пессимистической ноте. Но так заканчивается любая жизнь, сколь весела и смешна она не была. Так заканчивается всё. Так заканчивается и наш спектакль. Гаснет свет. Закрываются кулисы, и вы уходите в иной мир. Где, может быть лучше. А я навсегда останусь в этом.
(Звонок телефона).
Да, чёрт возьми!!
(В трубку).
- Девушка, вы мне надоели!
- Кто?
- Простите? Машины под окнами шумят. Повторите?
- А? Дорогой! Шекспир вы наш гениальный.
- Да. Заканчиваю… Наизусть. Последняя страница осталась. Ну, так мы актёры старой школы. Мы без суфлёров, на нерве, на слезе. Так воспитаны. Учим текст сразу и навсегда, а не как молодёжь ногами или губами.Ха-ха-ха-ха. Узнали смех? Цитата, можно сказать, из вашей пьесы.
(Берёт со стола бумаги).
- Конечно, узнал. Клизьмина ты прямо отлично сделал и дуру … Мою бывшую … Ха-ха!
- Как не узнать. Моя ведь, что ни говори. Обидно, когда какой-нибудь Клизьмин уводит собственную жену. Ну, я тут, конечно, даю им.
- Да, и в окно прыгал.
- А в конце. Кто меня всё-таки зарубил?
(Пауза).
- Ну, как это не имеет значения?
- Знаешь, дорогой, я этот текст три месяца учил. Я последние три дня из дома не выходил. За кифиром только твоим, так сказать, за расходным реквизитом ... . Сегодня, в первый раз  всё без остановок и запинок прогнал. Два раза заглянул. Так что я имею право спросить, кто меня всё-таки убил?
- Ну, как не важно. Я, между прочим, из-за твоей пьесы со всеми знакомыми и соседями поругался.
 - Одни по телефону, другие в гости приходили. Нужные, между прочим. А я им тут про водопроводчиков, про соседку наворачиваю. В атаку народ поднимаю. Наверняка, подумали, что свихнулся.
- Так кто?
(Пауза).
- Не понял?
- Да, нет, ты написал отличную трагедию. Супер! Да! То, что сейчас нужно. Формат, так сказать.
- Как это, теперь всё равно…? Это моя пьеса.
- Что нет? Как нет?!
(Пауза).
- Кто забирает?
(Пауза).
- Кто решил?
- Главный решил?
- Да кто такой главный? Это же случайный человек в театре. Он сдохнет, а мы с тобой останемся.
- Сказал передать?
Кому?
(Пауза).
Клизьмину??!!
И дуре?!
(Падает и в истерике катается по полу).
Клизь-ми-ну… и ду-ре… это-й. Клизь-ми-ну … и ду-ре … э-той!!
Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е!
Нет. Только не это. Мне снится. Этого не может быть. Так не бывает. Это всё ложь! Театр!
Ха-ха-ха-ха-ха! Те-а-тр! Всё! Всё!!! Конец.
Конец спектакля. Я закончил.
Аплодисменты, пожалуйста. Ну, же. Аплодисменты! А-ха-ха-ха-ха-ха! Прощайте!
(Берёт  ружьё и, волоча его за собой, уходит в ванную. Через некоторое время оттуда раздаётся выстрел и грохот падающего тела).
(Длительная пауза).
(Повторный выстрел, сопровождающийся теми же шумами).
(Пауза).
(Третий выстрел).
(Выползает Шлёпов).
Господа! Господа! Я… (Плачет). Я про-мах-нулся.
(И тут раздаются завывания, каких только можно сирен, стук в окна, грохот в дверь, звонки по телефонам…).
О, ужас!
(Пауза).
Это конец.
Пауза.
Пауза.
Меня убили.
(Пауза).
Кто?
(Пауза).
Все.


Финита.