Красота спасет мир...

Недавно я сделала себе подарок – купила симпатичную короткую коричневую мутоновую шубку с капюшоном, на удивление легонькую и теплую. Ах, как я люблю капюшоны! И очень люблю носить брюки. И хотя все наши дамы уже давно оделись в норку, комплименты моей шубке сыпались ежедневно. Так что мое новое приобретение (а я позволяю себе такие вещи достаточно редко) не только грело мне тело, но и душу. Но не долго. В один из дней я обнаружила, что вся правая пола шубы какая-то липкая. Я долго с недоумением  исследовала это явление и никак не могла взять в толк, как, чем и где я могла так испортить новую шубу – в транспорте никуда не ездила, на работу хожу пешком. И тут до меня дошло. Накануне после работы я зашла в магазин. Прямо перед прилавком стояла молочная лужа, в которую осторожно, но безропотно вступал каждый, кто решался подойти к прилавку. Я сказала продавщице:
 – Позовите же уборщицу, тут и упасть можно.
В ответ получила по полной программе:
 – Я, что сама пойду вытирать эти лужи? Уборщицы сегодня нет. Вы тут своими когтями (она так и сказала- когтями) пакеты рвете, а мы виноваты.
Посчитав, что мне этого достаточно, я прекратила дискуссию и, поставив свои сумки на прилавок, расплатилась и вышла из магазина. Затем я вспомнила, что стояла у прилавка впритык к нему, стараясь не топтаться в молочной луже замшевыми сапогами, и, по-видимому, вытерла шубой всю переднюю стенку прилавка, залитого молоком. Я попыталась почистить полу влажной тряпочкой, после чего мех  встал какими-то иголками. Когда он подсох, я аккуратно расчесала  его. Но, надев шубу и посмотрев на себя в зеркало, обнаружила, что она, похоже, безнадежно испорчена. Мех на передней поле стал матовым и тусклым. Ни в одной химчистке города не взялись мне помочь. Повесив шубу в шкаф, я с сожалением погладила ее по блестящему рукаву и вдруг вспомнила другую далекую историю.
О! Это было лет тридцать пять назад. Во времена «расцвета» совковой действительности, когда продавцы и уборщицы хамили нам на каждом шагу. А во что мы одевались! Моя дочь и взрослая внучка, глядя на фотографии тех времен, теряют дар речи. А когда он возвращается к ним, произносят нечто такое обидное, что и повторять не хочется. Так вот именно в те времена мне удалось приобрести демисезонное драповое пальто фабрики «Большевичка», как мне сказала продавщица столичного универмага, цвета терракот. Приталенное, с большим воротником апаш, оно очень шло мне,  и, поскольку было куплено в столице, то в моем городе оно оказалось единственным. Среди массовой черно-серой советской одежды мое пальто радовало глаз и вызывало восхищение. А вот вся молочная продукция в те времена продавалась в стеклянной таре. Однажды, купив  в гастрономе пол-литровую бутылку сливок, я неудачно поставила ее мимо сумки. Бутылка, стукнувшись дном о кафельный пол, вопреки законам физики не разбилась, но крышечку из желтой фольги уже по законам физики сорвало с бутылки, и фонтан двадцатипроцентных сливок окатил меня с головы до ног (вернее замшевых сапог). Почему-то всегда на мне в таких ситуациях оказывается замшевая обувь! Ошеломленная я застыла посреди сливочного озера. Конец! - подумалось мне. Сейчас меня просто растерзают продавцы и уборщица.
Я еще не пришла в себя, как ко мне подскочила уборщица и закричала:
-Не трогай пальто руками!
И схватив меня за руку, потащила в подсобку. В большой комнате была установлена обычная чугунная ванна, стоял стол, накрытый клеенкой, какие-то ящики. Женщина стащила с меня пальто и с силой встряхнула его над ванной. Затем кинула мне чистую белую тряпку и велела почистить пальто, пока она уберет в зале лужу из сливок. Мне запомнилось на всю жизнь, что она не сказала мне ни слова упрека. Когда я справилась со своей проблемой и вышла в торговый зал, там уже ничто не напоминало о недавно разыгравшейся маленькой бытовой трагедии. Моя спасительница критично осмотрела меня и одобрительно улыбнулась:
-Я так испугалась за ваше красивое пальто! Наверно, заграничное?
-Нет наше, советское.
-Надо же! – удивилась она.
Я поблагодарила женщину и, уходя, подумала, как же прав был Достоевский, сказав, что красота спасет мир.