Душевные метания маленькой девочки. Мой отец-псих

2 часть.

Мне было девять, когда мой отец избил мою мать до смерти. Меня тогда не было дома – мы с подругой гуляли у нее в саду. Когда я пришла домой, с букетом сирени – мама очень любила эти цветы – то увидела мать лежащей на полу возле лестницы. Глаза мамы были открыты, их белоснежные белки отражали свет электрической лампы. Под ее головой растеклась лужица крови. По крепкому запаху алкоголя я поняла, что отец глушил коньяк наверху, в спальне, как он всегда делал при ссорах, и подпевал радио. Отец сказал, что она упала. 
- «Я не убивал ее, просто подтолкнул на лестнице. Немного торопливости ей бы не повредило».
Меня мутило, голова кружилась, и все плыло перед глазами. Плакала я только первые несколько дней. Больше сил на слезы не было, не хотелось плакать. Нет, я не веселилась днями напролет. Что-то заставило пропустить эту ситуацию сквозь себя, не забывая, но и не зацикливаясь на ней, и просто жить и идти дальше.
Две недели я не ночевала дома, но когда вернулась, то отец ничего не сказал насчет моего отсутствия. Ему было более чем все равно. Он только под вечер заметил, что я в доме.
Пошел на запах еды и обнаружил меня, готовящую рис с овощами на кухне.
Съев все приготовленное, он растянулся на диване и, когда я поднималась обратно в свою комнату, он позвал меня.
- Эй, что-то ты какая-то обидчивая сегодня.
- Нет, не обидчивая совсем.
- Ну, я же не пил сегодня ацетон, чтобы ослепнуть. Я все вижу.
- Меня не было две недели, - я внимательно разглядывала паука, ползущего вверх по стене, карабкающегося на отодравшийся свисающий обрывок обоев.
- Я заметил. Нужно больше проводить времени с парнями, да? Но учти, больше я тебя не выпущу из дома.
- Ты убил маму…
В какой-то момент мне стало страшно с ним разговаривать. Всё мое существо вопило диким криком об опасности.
- Убил мою маму. Ты, папа.
Он кивнул несколько раз, закрыв глаза. Затем зевнул и закинул руки за голову.
- Твоя мать была раковой клеткой в моем мозгу, это было излечение. Не драматизируй.
Он усмехнулся, я почувствовала, что этот человек все сделал обдуманно, и это было самое страшное. Этот человек, мой отец, был сумасшедшим, больным монстром. Это был предупредительный сигнал, который я сначала не приняла всерьез.
Мое сознание было забито толстым слоем страха и привычности.