венерианский дневник

    прибыл 57 квартобря на Венеру.
      первое, что поразило - длинные, похожие на невероятно вытянутые ноги, пляжи - но с песком зеленого цвета.
      на Венере лето.
      "не сезон", - сказали друзья мне перед поездкой. и я обрадовался, т.к. число туристов должно быть небольшим.
      "несезон" проявляется в ленивости, вялости и сонности всех местных и обслуги в том числе.
      море тоже вялое и спокойное. красные волны набегают на изумрудный берег и, шипя, выбрасывают кастрюлюмблей.
      что это такое, я пока не знаю. но мне сказали, что их лучше не трогать. как они выглядят, тоже пока загадка.
      
      сорок седьмое осмарта.
      скучновато. я отсыпаюсь от земных забот и рассматриваю альбомы местных пейзажей.
      выходить к морю пока нельзя - кастрюлюмбли еще опасны.
      оказалось, что в гостинице, кроме меня, еще несколько человек. выглядят они подозрительно - скорее всего пьют венерогонку или вЕно - разновидность венерианского вина.
      гулял по саду или, точне, по садику или, еще точнее, по полисаднику - в некоторых местах забор так близко поставлен к стене гостиницы, что между ними почти не протиснуться, учитывая, что зазор между стеной и забором зарос какой-то липкой дрянью. иначе и назвать нельзя. с виду плющ, а как только прикасаешься, оказывается, что это какое-то липкое желеобразное тесто.
      пытался поговорит с персоналом, но они почти не знают землянского.
      общаемся мы при помощи табличек с пиктограммами.
      аудиогид сообщил, что единственный, кто в гостинице мог бы со мной поговорить - управляющий - находится в сезонной спячке. у венериан она падает на лето. этим объясняется, почему все местные такие ленивые и сонные.
      
      сто девятое пиктоваря.
      странный венерианский календарь начинает немного раздражать.
      венериане терпеть не могут постоянство и рутину, поэтому они решили, что название числа, дня и месяца должно выпадать в произвольном порядке. этот порядок определяет местный суперкомпьютер.
      каждую ночь он рассылает по почте всем крупным почтовым отделениям название выпавшей даты и месяца.
      а те, в свою очередь, сообщают их по радио.
      мне с утра горничная приносит таблички с календарной датой на землянском.
      насколько там правильно написано название месяца, не могу сказать.
      
      тысяча пятое купереля.
      путаница с календарем порядком надоела.
      сначала было забавно, потом смешно, а теперь кажется нелепым.
      оказалось, что они таким же образом мухлюют со временем.
      обед могут принести и в десять утра, и в двенадцать, и в пять вечера, и даже в одиннадцать ночи.
      вчера отправился голодным к морю. но охранник жестами показал, что выходить к нему пока нельзя.
      я чуть не вспылил: почти неделю в заточении, среди альбомов с пейзажами, в окружении молчащего персонала, подозрительных венероголиков и опять эта липкая дрянь в полисаднике, которая, оказалось, по ночам жрет мою одежду - кусочки этого желе остались на одежде, и к утру от шикарного пиджака остался один рукав и карман: в нем лежал металлический портсигар, который, видимо, обламал этому растительному монстру зубы.
      я негодую. завтра пойду будить управляющего.
      
      седьмое с половиной тетраюня.
      после того, как я попытался найти управляющего, персонал начал делать вид, что не замечает меня.
      тогда я решил прорваться к морю. после полутарочасового скандала меня затащили в номер и заперли в нем.
      крики и угрозы не помогли.
      естественно, никакого обеда тоже не было.
      после того, как я почти выбился из сил, пытаясь открыть дверь, услышал, что в ванной комнате кто-то чавкает.
      заглянув туда, я увидел то самое зеленое тестообразное желе, котрое растет во дворе.
      оно пожирало, видимо, с большим удовольствием, мой вечерний халат.
      полотенцами оно почему-то побрезговало, т.к. те лежали, слегка пожеванные, на полу.
      с криком ужаса и в холодном поту я выскочил из ванны и стал колотить в дверь.
      
      не знаю, какое сегодня число.
      дверь в ванну мне удалось подпереть стулом.
      уже вторые сутки меня не выпускают.
      в холодильнике остался торт и вишневый ликер. все очень сладкое. несмотря на голод, есть это уже невозможно.
      стал слушать аудиогид.
      он рассказал немного о местной истории и традициях.
      хочется спать и есть. но страх перед этой растительной тварью в ванной не дает уснуть.
      
      дослушал аудиогида до того места, где рассказывается о кастрюлюмблях.
      оказывается, это желеобразные зеленые хищники, у которых летом наступает жор.
      едят все, что пахнет живым, независимо от того, человек это или его одежда.
      это медлительные, но упрямые твари...
      слушать дальше помешал громкий шум в ванне и догадка, что этот кастрюлюмбль и есть именно та самая зеленая тварь.
      
      в панике и спешке покидаю Венеру.
      на мне брюки, тапочки и майка.
      рубашку, носки и туфли пришлось скормить этой твари.
      она все-таки просочилась из-под двери.
      пришлось кидать ей одежду и обувь, чтобы хоть как-то выиграть время.
      вспомнили обо мне в самый последний момент, когда в качестве оружия оставался левый носок.
      раздеться совсем мне не позволило чувство достоинства даже перед лицом этой жидкой опасности.
      
      в кармане брюк у меня лежит бутылка пригубленной венерогонки, подаренной одним из портье.
      я иду по взлетной полосе к космическому кораблю.
      в затылок мне светит горячее венерианское солнце, а волосы треплет теплый ветер.
      я оглядываюсь и вижу далекое рубинового цвета море.
      волны его мерно опадают на изумрудные бархатные барханы пляжа, где день и ночь, распластанные на мягком ложе, дремлют и ждут своих жертв кастрюлюмбли.