Часть Первая. Глава 1

Я долго думала с чего начать.
Что привело к губительному финалу?
Может, все сложилось бы иначе, будь я внимательнее и не так зациклена на себе?
Как найти логическую цепочку в этом кошмарном сплетении событий?
Знаю одно. Несколько лет назад мне казалось, что со мной все кончено. Но если бы я предвидела тогда настоящее, ни за что бы не стала впадать в панику, не изводилась депрессиями, а лишь приготовилась к неизбежному…

Теперь я не смогу жить дальше, пока не сложу мозаику воспоминаний по кусочкам, склеив всю картину целиком. Теперь – значит, что я пришла, наконец, к моменту, когда ничто не помешает мне взглянуть правде в глаза, какой бы жестокой и непримиримой она не оказалась.
Поэтому я решила начать все по порядку, исключительно в том ракурсе, что наблюдала собственными глазами, не опережая события догадками или более поздними заключениями. Не стремясь делать выводы раньше срока или увидеть больше деталей.

А началось все именно тогда, ровно год назад, со страшного и судьбоносного известия:
– Беда, Ань, беда случилась!
Я замерла с ручкой над блокнотом, изумленно разглядывая капитана. Он потянулся в карман за платком. Пот неожиданно повалил с него градом, на рубашке выступили отчетливые мокрые пятна, несмотря на то, что в кабинете было достаточно прохладно и свежо.
– Никогда ничего подобного не видел. Всю свою сознательную жизнь я был уверен, что в этом городе все тихо и неизменно, как на дне колодца…

* * *

На первый взгляд то был обычный летний день.
Ничто, казалось, не предвещало грядущего перелома в моей судьбе. Ветер перемен, если и присутствовал к тому моменту, то ощущался слишком слабо, нарастал постепенно, приумножая и припасая силы для стремительного рывка.
Город давно проснулся. Намного раньше, чем я.
Когда основным твоим занятием становится литература, суточные рамки, как правило, стирают привычные грани дня и ночи. Работа снова захватила меня на всю ночь и утешила только коротким утренним сном.
Полдень встречал всеми красками знойного лета, и даже тени отливали насыщенным янтарем. В крошечной кондитерской лавке, заполненной сладкими запахами и назойливыми осами, мне упаковали объемный бумажный пакет пончиков в глазури, и с этим благоухающим свертком я отправилась в местное отделение милиции...

Как свободный журналист я числилась внештатным сотрудником в одной популярной местной газете, что носило характер скорее временного развлечения, чем серьезного занятия. Основная рубрика, которую я вела, посвящалась литературе, преимущественно краткие синопсисы и рецензии на книги, критику я старалась не писать, считая, что этим должны заниматься отдельные люди.
Но помимо литературной рубрики, я подготавливала еще и колонку криминальной хроники.
Для нее в газете отводилось почти неприметное место где-нибудь в углу последней страницы, после стены объявлений, гороскопа, анекдотов и прогнозов погоды, – и мало кто хотел ею заниматься. А меня она интересовала больше других.
Был четверг. Газета выходила по пятницам, а значит, мне еще предстояло успеть к завершению верстки. Но я не спешила, потому что криминальные новости такого незначительного масштаба подготавливались самое большее за час. Двадцать минут уходило на прием свежих сведений, приблизительно столько же – на обсуждение их с капитаном за чашкой чая, минут десять, чтобы добраться до офиса редакции, не больше восьми минут на составление отчета и две – на перечитку статьи редактором.
В аккурат – до сдачи выпуска в печать.
Один раз в неделю.

Все остальное время я принадлежала исключительно сама себе, занимаясь переводами  романов для издательств.
Работая в уютной домашней обстановке, мне редко приходилось куда-нибудь выходить, только, если случалось экстренное событие или предвиделся неотложный визит.
Экстренным событием, как правило, оказывался поход в магазин, когда обнаруживалось, что в холодильнике царит пустынный мрак, а последний пакет из-под кофе летел в переполненное мусором ведро.
Неотложные визиты намечались раз или два в неделю, чтобы посетить родителей, редакцию или, как в тот день, принять известия от капитана Борщева, и попутно отнести гостинец, который я давно ему обещала.
Запах пончиков сладко повеялся по коридору, когда, держа перед собой бумажный пакет, я вошла в небольшое двухэтажное здание, окруженное пышными многолетними елями. Скучающий дежурный за стеклом при виде меня улыбнулся и приветливо кивнул. Но едва я собралась постучать, оказавшись у знакомого кабинета, как дверь внезапно распахнулась, и в пороге возник напарник Борщева. Налетев на меня, он чуть не вышиб из рук драгоценный пакет.
– О! А вот и пресса!
Во взгляде лейтенанта Лихачева сквозила откровенная антипатия, словно во мне заключалась причина всех его бедствий. Как правило, он даже не утруждал себя здороваться, а тут вам целая ода из пяти слов! Наверное, уже одно это должно было показаться необыкновенно странным. Однако я пропустила замечание, притворившись, что всецело подготовлена к такому приему.
Не получив ожидаемого ответа, молодой человек в свою очередь гримасно хмыкнул и помчался дальше с недовольной как всегда и повсеместно физией.
– Не обращай внимания, – отозвался из глубины кабинета капитан. – Артем временами ведет себя хуже мальчишки…
Леша Борщев сидел за одним из двух сдвинутых вплотную столов, на котором громоздился неисправимый бардак, и, с четко прорезавшейся складкой на лбу, изучал какие-то бумаги. Вспомнив, что мы еще не поздоровались, он порывисто привстал и протянул мне свою широкую ладонь.
– Здравствуй. Я ждал тебя. Что, новость уже облетела всю округу?
Чтобы не выдать своего недоумения, и тем паче – неосведомленности, застигнутая врасплох этим вопросом, я присела на предложенный мне стул и поставила перед ним пакетик с гостинцами.
– Это тебе.
Капитан перевел на сверток удивленный взгляд и неожиданно покраснел, как подросток.
– Ну что ты, Ань…

В общении Леша всегда отличался простотой, без пошлых шуток и двуличны намеков, которые иногда встречаются в повадках служащих. Настоящий джентльмен и при этом – фундаментальный холостяк, в свои тридцать шесть все еще живущий с родителями.
Крепко сложен, может, чуть полноват, но неизменно опрятный, при погонах, с аккуратной стрижкой и усами. Усы ему, правда, чертовски не шли, они придавали его облику нотку мелодраматизма, как если бы пухлощекий юноша приклеил бутафорские усы, чтобы казаться чуточку взрослее и солидней.
Пока он произносил слова благодарности, я машинально доставала из сумочки блокнот и ручку.
– Так что за новость?
Леша оторвался от вожделенных сладостей, к которым блаженно принюхивался через сверток, и нехотя отодвинул их в сторону.
Поразительно, как четко реагирует мимика человека на перемену настроения.
Только что лицо капитана светилось неподдельной радостью, и вот – уже помрачнело, мышцы напряглись, и он как будто состарился лет на десять: щеки стали тяжелее, а губы резко поджались. Даже голос изменился. До этого Леша трубил чистым бархатным басом, а теперь его труба в горле пустила трещину и выдала неровный глухой звук:
– Беда, Ань, беда случилась… Сегодня ночью, – сказал он после недолгой паузы, – в центральном парке убили девушку…
Я почувствовала, как по спине пробежал холодный ток, похожий на мышечную судорогу.
– О, Господи! – вырвалось почти бессознательно.
– Понимаю, – кивнул Борщев. – В это трудно поверить. Еще труднее принять. Сама знаешь – мелкое хулиганство, потасовки, наркотики – не без этого. Но чтоб убийство! За все годы моей работы самый памятный эпизод – это когда мужик в «белой горячке» сбросил жену с балкона. Милиция тогда с трудом отбила его у соседей чуть тепленьким… Ведь мы все – одна семья! Какие бы ссоры в семье не происходили, они неизменно решаются. Мы выросли на этих улицах. Представь теперь публичный резонанс, что грянет через несколько дней.
Леша говорил чистейшую правду. Местные хулиганы – кольца на воде. А могла разразиться настоящая буря. В нашей нудной и спокойной, как болото в лесу местности, с населением в пятьдесят тысяч, такое событие, такая непостижимая трагедия – убили девушку! – выглядела особенно зверски и неправдоподобно.
– Уже известно, кто это сделал?
Капитан сокрушенно пожал плечами.

Я вдруг заметила, насколько он измотан, под глазами запали темные круги. С раннего утра на ногах! Теперь стало ясно, почему он казался на себя не похож. Состояние шока, случившееся от увиденного в парке, до сих пор не покидало его.
– Девятнадцать лет, – Алексей промокнул лоб платком. – Представь себе, еще и сирота…
Он достал из ящика стола плотный серый конверт и вытрусил из него пачку свежих фотографий.
– Вот…
На фотографиях была убитая девушка. Но о том, что она мертва, свидетельствовал разве что необычный характер снимков. Не будь я уверена в ее смерти – никогда бы не догадалась. Лицо действительно отличалось неестественной бледностью, но не больше, чем мое собственное потрясенное лицо. Синие глаза устремили последний взор в манящую бесконечность неба...
Я множество раз видела тех мертвых, что изображали актеры кино, не единожды внимательно перечитывала описание мертвых глаз в книгах. Но, Боже ты мой, у этой девушки глаза не были мертвыми!
Восхитительная, трогательная красота! Лежит девчонка на траве – мечтает. Блестящие темные локоны расстелились, словно ореол вокруг головы. Подбородок чуть приподнят, овал лица совершенной формы, нежный рот приоткрыт, как от легкого удивления. Что тут скажешь?
Если бы не темные кровоподтеки на ее тонкой шее, от которых все похолодело у меня внутри, я бы решила, что это розыгрыш.

– Интересная деталь, – снова заговорил капитан. – Она была актрисой театральной труппы «Молодая сцена». То есть ты меня понимаешь – местная звезда, королева красоты! Ее опознали прохожие. В газетах имя девушки уже не раз появлялось, ты, вероятно, слышала про Мирославу Липку? Говорят, настоящее творческое дарование. – Леша взглянул на снимки. – Мне то, к сожалению, в театре часто бывать не приходится. Это у нас Артем любитель. Он мчался туда, когда вы столкнулись… И где набрать толковых служащих? Поколение банкиров и брокеров…
– Но найти убийцу реально? – В моей интонации, видимо, послышался испуг, потому что Леша тут же поспешил уверить:
–  Реально, Аня, конечно реально! То, что мы не занимаемся подобными делами каждый день, не значит, что мы плохо подготовлены.
Влажный платок снова коснулся его лица, рука капитана заметно дрожала.
Я слушала, но ничего не записывала. Так и сидела, держа ручку наготове. Мысли прыгали в голове, как теннисные мячики, невозможно было поймать хоть одну из них.
– Писать об этом будешь ты? – спросил Алексей, но внезапно его интонация подскочила. – Ань? Ты в порядке?
Не успела я и рта открыть, как он уже вскочил, звеня графином.
Меж тем фотография в руке пульсировала, как живая, обжигала пальцы, не давала оторвать взгляд. Подчиняясь секундному, почти мистическому порыву, я быстро скрыла ее в сумочке. Зачем, вы спросите? Сама не понимаю. Возможно, впечатление оказалось слишком сильным, чтобы ему противиться.
– Возьми. – Через секунду в моей руке уже находился высокий стакан с прохладной чистой жидкостью.
Вода с трудом полезла в горло. Я хотела сказать, что нет нужды так беспокоиться обо мне, да и бледность мою не стоит воспринимать, как наступление обморока, но, очевидно, капитану самому становилось легче совладать с нервами, оказывая кому-то поддержку. Поэтому сказала:
– Все в порядке. Это моя работа.
– Не спорю, но…
Не договорив, он взял отставленный мной стакан, залпом осушил его, вытер губы платком, сел и натужно вздохнул. Глаза цвета ранней незабудки прямо посмотрели на меня.
– Это же убийство…






Читать дальше (Глава 2) :[url=http://www.proza.ru/2012/09/09/1207]