Судьба Якова Кульнева

   Неподалёку от деревни Клястицы был поставлен скромный гранитный памятник, обнесенный чугунной решеткой. На лицевой его стороне после имени героя «Генералъ-маiоръ Кульневъ — 20-го июля 1812 г.» выгравирован фрагмент из стихотворения В. А. Жуковского «Певец во стане русских воинов»:
       Где Кульнев наш, рушитель сил,
           Свирепый пламень брани?
       Он пал — главу на щит склонил
           И стиснул меч во длани.
       Где жизнь судьба ему дала,
           Там брань его сразила;
       Где колыбель его была,
           Там днесь его могила.

   Да, так уж получилось, что Яков Петрович Кульнев со славой погиб неподалёку от того места, где суждено ему было появиться на свет.
   Военная биография Я.П. Кульнева не спешила складываться и ничто не предвещало ему той славы, которой он был овеян.
   Родился Кульнев в Витебской губернии, в небогатой семье. Воспитывался в сухопутном шляхетском кадетском корпусе, из которого в 1785 году был выпущен в армию с чином поручика, получив назначение в один из пехотных полков, но вскоре был переведен в Петербургский драгунский полк и всю дальнейшую службу провел в кавалерии. Боевое крещение он получил во время русско-турецкой войны 1878-1791 годов при блокаде крепости Бендеры, а в 1794 году участвовал в нескольких сражениях в Польше под командой Суворова. За отличие при штурме Праги Кульнев был произведен в майоры и вскоре после этого переведен в Сумской гусарский полк.
   Более десяти лет не принимал он участий в боевых делах. Казалось, Кульнев останется «вечным майором». Однако, в 1807 г. Гродненский гусарский полк, в котором он тогда служил, вошёл в состав армии, действующей против Наполеона в Восточной Пруссии. Здесь Кульнев проявил себя в ряде сражений и особенно отличился в неудачной для русской армии битве под Фридландом. Окруженный неприятелем, он, ко всеобщему изумлению, пробился со своим полком через кольцо вражеских войск. За свои подвиги в этой кампании Кульнев был произведён в полковники, получил несколько боевых наград, о нём заговорили в aрмии.      
    С тех пор он участвовал во всех войнах, которые вела Россия: русско-шведской (1808-1809), русско-турецкой (1810) и Отечественной (1812), причём, что характерно, место Кульнева было в авангарде, если армия наступала, или в арьергарде, если требовалось прикрывать отступление.
    Храбрость и благородство Кульнева признавались даже его врагами. Вот лишь несколько примеров.
    25 мая 1807 года под Анкендорфом Кульнев атаковал отступающих французов маршала Нея двумя эскадронами и взял в плен 110 человек. Продолжая преследовать неприятеля, он достиг реки Пасарга и, видя на другом берегу уходящий французский обоз, нашёл брод, перешёл реку, настиг транспорт раненых, которым крикнул «Не бойтесь, больным русских бояться нечего», затем захватил обоз, состоящий из мортиры и 40 патронных ящиков. Т.к. лошадей, чтобы доставить обоз у Кульнева не было, он приказал подорвать обоз, после чего отступил за реку. За этот бой Кульнев получил орден Святого равноапостольного князя Владимира 4-ой степени с бантом.
    В шведском походе Кульнев вновь в авангарде русской армии. Денис Давыдов, друживший с Яковом Петровичем и служивший некоторое время под его командой, вспоминал, что в этом походе Кульнев почти не спал — все разоблачение его на ночной сон состояло в том, что он снимал с себя саблю и клал её в изголовье. «Я не сплю и не отдыхаю для того, чтобы армия спала и отдыхала». В бою при Иппери его отряд захватил в плен начальника шведского авангарда генерала Левенгельма, за что Яков Петрович удостоился чина полковника. Вот как описал это событие Денис Давыдов: «Мы успели только насладиться зрелищем блистательного действия казаков и гусар и погоней за неприятелем <…> по гладкой снежной пустыне Ботнического залива. Много было поколото драгун (шведов), много взято в плен, но посреди этой сумятицы нам бросилась в глаза группа всадников, около которой толпились нападавшие казаки. Мы направились во весь скач в эту сторону и услышали: «Koulneff, Koulneff, sauvez nous la vie» («Кульнев, Кульнев, спасите нам жизнь»). Это был генерал Левенгельм... Кульнев остановил направленные на них пики и кинулся обнимать пленных».
    «Слава его распространялась быстро, он превратился в народного героя:
лубочные картинки, изображавшие какие-то сюжеты из его военной жизни, появились на стенах изб и кабаков; народ наш склонен персонифицировать грандиозные события, и портреты человека с шапкой волос, густыми бакенбардами и усами стали появляться на фарфоровых чашечках и на страницах модных альбомов.
    Думаю, что в популярности Кульнева сыграла роль и широко разлетевшаяся молва о том, что он оберегал пленных от побоев и обид. Страшный и беспощадный в битве, он был милостив к врагу, просившему пощады. Если же обнаруживал мародёрство и жестокость по отношению к местному населению, приходил в ярость и казнил бандитов на месте», - отмечала в повести о нашем герое Наталия Кирилловна Неуймина, потомок рода Кульневых по линии матери.
    В Отечественную войну 1812 года Кульнев со своим Гродненским гусарским полком вновь сражался то в авангарде, то в арьергарде. Последний бой генерала произошёл у деревне Клястицы Витебской губернии.
    Как всегда, Кульнев с ходу атаковал врага. Жестокий бой длился до вечера 18 июля. «Утром к Кульневу подошла подмога из резервных полков Витгенштейна и кровопролитный бой возобновился. Кульнев разгромил авангард маршала Удино, захватив 900 пленных и большой обоз противника. Наутро 20-го, обнаружив, что враги отовсюду попятились, Кульнев переправился через Дриссу, вновь атаковал и опрокинул французов. Увлекшись преследованием противника и полагая, что имеет дело лишь с авангардом, он не заметил, что за спинами отступавших уже стоят подошедшие главные силы Удино. Витгенштейн всё ещё находился в пути, и значит, у Кульнева еще не было крепкого тыла. Французы навалились на гусар всей мощью корпуса. При этом Удино стал окружать героически сражавшийся полк Кульнева, обрушив на него сильный артиллерийский огонь.
Кульнев, не потерпевший до сих пор ни одного поражения, понял, что это конец.   Отчаянным усилием, вырываясь из окружения, прорываясь со своими гусарами назад, Яков Петрович пересёк Дриссу, замыкая отступление отряда. Он слез с коня и подошёл к брошенной мортире, намереваясь стрелять по преследовавшим.
    «Поспешим», — торопил его адъютант Нарышкин. «Нет уж, — ответил Яков Петрович, — со своими гусарами в авангарде я первый, а в арьергарде — последний».
    И в этот момент его настигло вражеское ядро. Ему оторвало обе ноги выше колена»,- так описывает Н.К. Неуймина последний бой своего предка.
    Д.В. Давыдов и С.Г. Волконский свидетельствуют, что смертельно раненый Кульнев сорвал с  себя ордена и эполеты, отдав их адьютанту: «Увезите…, чтобы неприятель не узнал, что ему удалось убить русского генерала».
    Последними словами Кульнева были: «Друзья, спасайте Отечество! Не уступайте врагу ни шага земли. Победа вас ожидает…».

    Прах Кульнев был предан земле у деревни Сивошино на небольшом песчаном возвышении на берегу Дриссы. Однако позже родные генерала испросив особое разрешение императора, перезахоронили Якова Петровича Кульнева в имении его брата Михаила Петровича Ильзенберг в Витебской губернии (ныне деревня Брезгале в Латвии), в четырёх верстах от небольшого имения Пильцыны, которое Яков Петрович купил себе незадолго до смерти.
На лицевой стороне памятника, расположенного в православном храме, золотыми буквами по чёрному фону видна надпись:
   «Храброму генералу, мужу высоких добродетелей, Якову, сыну Петра Васильевича и Елуизы Ивановны, урождённой Гребенец, из Померании Прусской Кульневых. Противу нашествия галлов и всех почти европейских народов, командуя целым авангардом корпуса графа Витгенштейна, защищая путь к столице Российской св. Петра пал со славою на полях Клястицких после трёхдневного непрерывного сражения, в 1812 году июля 20 дня. <…> Памятник сей воздвигнут 1832 года сентября 20 дня».
    Навершием памятника – ядро, которым был сражён храбрый воин.


Рецензии
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.