Человек из прошлого. Интервью с Л. Агутиным

(фото Елены Пегоевой)


«Ты забудешь обо мне на сиреневой луне…» - еще долго крутилось в моей голове после концерта Леонида Агутина.
Почему-то именно на этой песне, звучавшей вживую более нежно и проникновенно, чем на диске, рука потянулась за диктофоном. Ну и пусть звук плохой, ну и пусть не сначала, этот мягкий завораживающий голос я обязательно оставлю на память.
Хиты «На сиреневой луне», «Босоногий мальчик», «Аэропорты», «Оле-оле! Плакать несерьезно!» вызвали шквал аплодисментов. Публика живо откликалась на несколько ироничные шутки артиста, Леониду подпевал стройный женский хор, мужчин, правда, уговорить так и не удалось. В общем, обычный концерт обычной звезды. Все, как и должно быть на концерте Артиста с большой буквы. Разве что Леонид Агутин кого-то удивил сменой имиджа. Вместо пролетарских джинсов – черная рубашка и строгие брюки, вместо кудрявой шевелюры – брутальная короткая стрижка.
С творчеством Агутина я знакома давно, в фанатах не числилась, но перед интервью без доли лести сказала: «Очень приятно, когда сначала слушаешь запись, а потом вживую, и понимаешь, что живое исполнение лучше». Леонид, улыбнувшись, поблагодарил, и несколько настороженно посмотрел на журналистскую братию. Работать в духе желтой прессы мы не собирались, и, видимо, Леонид это почувствовал - вместо отведенных десяти минут мы разговаривали целых полчаса.


- Леонид, у вас столько творческих ипостасей – вы и джазмен, и поп-исполнитель, и композитор, и поэт. Как в вас все это уживается? Не конфликтуют ли ваши Я?


- Конфликтуют, а как же без этого? Без конфликта не будет драматургии. Это нормально.


- А какая ипостась вам ближе и роднее?


- Муж Анжелики Варум… (смеется)


- В жизни каждого человека есть возрастные кризисы. Тридцать лет, сорок… Как творческий человек вы испытываете их на себе, и что-то это дает? Или вы их просто не замечаете?


- Испытываю, конечно. И что-то это дает. Наверное, как-то проявляется и в творчестве, но это очень сложный вопрос. Вообще у каждого человека, который становится публичным, известным, знаменитым, есть что-то знаковое, основное, из-за чего люди его знают и, дай Бог, любят, и создать что-то новое достаточно сложно. Это не моя проблема, это проблема всех. Думаю, что и Пол Маккартни переживает из-за того, что творчество группы «Wings» никому не нужно. Потому что достаточно спеть «Yesterday», «Girl», «Help»…


- Вы входите в топ-лист, востребованы, выступаете на больших площадках, но приехали в маленький закрытый Саров, куда довольно сложно заманить «великого» эстрадного артиста.


- Я никак это не разделяю - мне очень важны люди. Бывают выступления, когда нас на сцене больше, чем людей в зале. А на следующий день – концерт на стадионе, где огромное количество народа. Да, концерты разные по специфике, манере работы, но главное – то, что приходит из зала.
Когда мой директор присылает мне на почту график, я его читаю и просто еду. И уже на местности ориентируюсь – о’кей, концерт такой-то. В общем, меня ничего не удивляет, и вы знаете, это работает. Обычно так бывает - выходишь к публике, и она твоя.


- Саровчане достаточно скромны в выражении эмоций. Некоторые артисты сетуют, что зал тяжело разогреть. Хотя после концерта лица довольные.


- Мне показалось, что у вас именно моя публика. Такое наблюдение: свет выключается, и очень много блеска очков…


- В смысле все умные собрались?


- В зале в большом количестве собрана интеллигенция, и мне удобно работать для людей, которые понимают слова, слышат музыку, ноты. И если я чувствую, что они к этому готовы, иду играть за клавиши, могу позволить себе какую-то песню чуть сложнее. Сегодня было именно так.

На вопрос, не последует ли за совместной программой с участием джазового и рок-гитариста Ал ди Меолы нечто подобное, например, с Карлосом Сантаной, Агутин ответил, что такой дорогой проект не потянет: «Пока он так не шлягернул, не получил восемь «Гремми», с ним можно было работать». А вот с Меолой, с которым Леонид не только иногда гастролирует по Европе, но и дружит, связана пара забавных историй:


- Мы с ним давние друзья, я даже не помню, как это произошло. Изначально все было по-музыкантски. Мы познакомились и решили выступать в России. Он вообще мало с кем играет в принципе. Такой характер у него. В Монтрё на фестивале с одной замечательной девушкой, пианисткой, мы играли импровизацию, и я выглядел намного хуже. После на автопати она спросила, как я вообще умудрился сыграть с Ал ди Меолой. И вдруг до меня дошло – и действительно! Раньше это для меня было обычно, нормально. Но когда я увидел рядом с собой множество музыкантов, которые о таком только мечтают, я вдруг понял, как мне повезло. На что Ал рассказал мне такую историю. В Майами он живет в доме, где много русскоязычных людей и пытается знакомиться – машинально – с красивыми русскими женщинами, ну не может пройти мимо! И у него есть главный конек – я, говорит, играл вместе с Агутиным! Другой мир - другие ценности.

И все же есть у Агутина задумка сделать шоу с еще одним известным музыкантом – замечательным трубачом, выходцем из Кубы Артуро Сандовалом, с ним записана одна композиция, и он готов приехать в Москву. А вот в телевизионных проектах музыкант участвовать зарекся:


- Зачем артисты принимают в них участие? В основном, чтобы каждый день показывали по телевизору. Ради этого мне неинтересно что-то делать. Потому что это неправда. Сколько можно врать? Был бы это музыкантский проект, но такого не будет, потому что это неинтересно публике. Ей интересно видеть тебя в трусах, когда ты где-то на острове кушаешь несвежие продукты.


- Но вы же с Ваенгой воевали на музыкальном ринге?


- Ну это музыкальная программа была, и я очень жалею, что принимал в ней участие. Пошел туда исключительно потому, что мало где на телевидении можно играть живьем. Но все равно это не прямой эфир - тебя записывают, а потом монтируют. Я изначально знал, что Лена будет победителем, все и было задумано ради нее изначально, на что я смотрел совершенно спокойно. Сейчас это в порядке вещей. Но в результате то, что мы сыграли, было так глупо смонтировано! Люди вырезают кусок песни, клеят, как попало. В монтаже много вранья. Например, журналист что-то тебе говорит обидное, а ты молодцом, не поддаешься и удачно шутишь в ответ. Спрашивает: «Зачем вы написали песню про границу?» - «Просто песня пришла в голову». – «Вот вы продались власти, сделали это специально». – «Да нет, не специально. В свое время Пугачева сказала - пусть Ротару поет политические песни, а я буду петь о любви». Все похлопали. После этого я задаю вопрос: «Простите, а вы сами в армии служили?» – «Нет». – «Так чего тогда спрашиваете?» А мой ответ вырезают - на шутке с Пугачевой все заканчивается, и журналист остается сверху. Так же и с музыкой. Какие-то песни, может быть, даже наиболее удачные, не вошли. Снимают несколько финалов и потом якобы по голосованию в прямом эфире ставят тот, который нужно. И здесь очень трудно добиться правды.
Но я сам в это ввязался очень давно. Если ты решил петь куплеты-припевы, не важно, в каком жанре, ты находишься внутри поп-музыки, то есть ты стал звеном шоу-бизнеса, и если сделал это добровольно, то обязан подчиняться его законам. Музыкантам типа меня трудно диктовать свои условия, и нам приходится выживать в тех рамках, которые существуют.


- Где сложнее пробиваться – на Западе или у нас?


- Сложно везде, но особенно на Западе. Чем больше денег крутится в этом мире, тем сложнее туда попасть, и тем жестче тебя оттуда выкидывают, когда ты свое отработал.
Поп-музыке на Западе легче. Это очень доходчиво, поэтому она и существует в таком формате. Мир довольно предсказуем в этом смысле. Например, самая главная певица на земле – Мадонна. При этом она катастрофически не может петь. Совсем. Речь даже не идет о том, чтобы петь феноменально, как Бьонсе, хоть как-то пытаться более или менее прилично издавать звуки. Тем не менее Мадонна на земле номер один. Мир вообще устроен одинаково. Общество потребителей с удовольствием потребляет то, что ему рекламируют. Шоу-бизнес на Западе имеет более мощные ресурсы, чем у нас. Другая конкуренция, другой уровень качества. Нам это пока не светит. Но мы же такие люди – нам нравится то, что у нас есть. Мне, например, грех жаловаться.

Не обидно ли, что сейчас все можно скачать в Интернете, в том числе и его песни? Леонид немного ошарашил признанием, что он до сих пор «не вошел в этот мир и остался в прошлом, остался аналоговым человеком». И переживать на эту тему он считает самым глупым занятием, ведь с ним осталось много таких же людей, на которых можно рассчитывать. Компьютером, конечно, пользуется, но его настоящая жизнь – «книжечка в бумажке и шелест листвы».

Опубликовано в газете «Новый Город» в № 39, 2011 г. (г. Саров)