Мой смелый, верный паж

      Утро как утро, выходной, суббота, а Зоя Алексеевна не в духе.
Отбросила спортивное, оделась как попало. Чай не заварила - бросила
пакетик. Тряпкою махнет и остановится. Нет праздника!
      Муж, Евгений Александрович, предчувствует неладное, крутится
поблизости, животом урчит, горячего не спрашивает. Многолетний
опыт. Дали бы холодного! Зоя Алексеевна, женщина дородная, а не
в настроении - может и вспылить. Неприятно, очень неприятно Евгению
Александровичу, но большое сердце маленького мужчины - сердце льва.
      "Если, ей, положим, брат с женой осточертели, или племянник лез
в запас без спросу... Или я забыл что обещал? А что я обещал?" Нет
ответа - догадки... Очень неспокойно. А хотел стихи прочесть. Написал
вчера, с тем что бы утром...

       "Вы - моя королева!
        Я ваш замечтавшийся паж,
        Свернёте налево
        - я следом как тень поворачиваю...
        Свернёте направо,
        - на ухо шепчу я Вам вкрадчиво:
        "Один только взгляд, только слово,
        надежду - я Ваш..."

       Неделю как приехали брат с женой. И так всё было хорошо. А тут,
прямо с утра - катастрофа. А ещё больше боялся Евгений Александрович
слёз... "Поди угадай, чего ей хочется... А то - наоборот не хочется...
Обстановочка!"
       Зоя Алексеевна терзалась не меньше, но иначе. Печально глядела она
на постылый мир, и, словно сбоило, шептала: "Как ты мог?!" А вышло так:
едва проснулась, пошла Зоя Алексеевна на кухню. Сунулась к ведру, а там
- ужас, там в ведре любимое блюдце, осколки. Тётино, из ГДР. "И вот он
мне врет прямо в спину. Сопит там в ванной, словно не причем... За что
он такой?! Я этого не вынесу..."
        И вот получился план: разоблачить притворщика, и вырвать с корнем
эту змею. Какие у змеи корни, какие у корней гады, но Зоя Алексеевна
шагнула на тропу войны. Во все оружии.
        В халатике шелковом, черном, коротком. Дракон на спине. Алая
бандана держит кудри. Декольте с кружевом.  Глаза её подведены и щеки
нарумянены. А губы яркие, алые. Ниньзя!
        Расположила мужа этим "кушать хочешь?" и высматривает в
дорогих чертах следы распада. Муж же наоборот расслабился, сопит на
своём месте, и ничего его не выдает... Сидит, хороший такой... Стихи
эти... "Я - Ваш!" Только остается что погладить... Кто бы мог подумать?

        Тактика "смотри в глаза" ничего не дала. Только беспокойно глянул
на кастрюлю. На вопрос о блюдце ответил вопросом, что отдалило от
ответа. Ясно, что не помнит есть-ли у них блюдца. Либо он пример
тяжелой патологии, либо муж ещё коварнее, чем думает...
         И вот Евгений Александрович, с невыразимым лицом набивает рот
шарлоткой, а Зоя Алексеевна глядит на него ласково, сдерживаясь
что бы не вцепиться в счастливые щеки мужа. "Паж... Короед!"

         Ну что же... Дознание не оправдалось, и Зоя Алексеевна вспомнила
о перекрестном допросе. К тому же возникли первые сомнения - права-ли.
Евгений Александрович, конечно жук, но что бы сразу короед... Скорее Зоя
Алексеевна - большая балерина... И все таки: "Ты когда... проснулся, котик?"
"Котик" задумался (что ему идёт), и выходило будто не проснулся. "Ладно..."
         Брат Зои, большой и волосатый, выбрался на кухню. Только вот
проснулся. Семейные трусы пузырями. "Что так и спал со вчерашнего?" А
чего ему не спать? Вчера набрался лишнего, теперь дышать при нём нечем.
Разве он лунатик...
         Жена брата... "Жестковат матрас?" А ей самой по себе мягко.
Заспанная - не дай бог! И Костя, дурак, будет её обожать?!" Но Костя,
брат, сгреб её в объятия, отчего она в своем халатике пискнула, и
моргнула. "Да уж, разберёшься здесь..." - подумала Зоя Алексеевна. Как ни
крути, опять вернулась в мыслях к мужу. А Евгений Александрович очень
доволен... Как его подозревать?!

         И все таки: "Кто же это сделал?" Когда родные покинули кухню, она
осмотрела осколки опять. Ничего такого! Просто вдребезги разбито.
Осталось последнее средство...

         Зоя Алексеевна была в засаде. Села у холодильника. Блюдце на
газетке, на столе. "А чего ты здесь, пуся?" - спросил "паж" Евгений
Александрович и посмотрел на осколки. Просто осколки. А Евгений
Александрович скользнул взглядом, и - к плите.Теперь уж ничего не
поделаешь, разве он бессовестный... Реакции - ноль. И все таки: "Моё
любимое блюдце..." - вздохнула, Зоя Алексеевна заглядывая в сердце
мужа. "От мамы принесла?" - спросил Евгений Александрович. "От мамы,
котик..." - отвечала Зоя Алексеевна, прощая "короеду" подозрения.
"Любимый мой сервиз..." Такая вот засада...

          Дальнейшие поиски ни к чему не привели. Либо имел место
преступный сговор, либо блюдце разбило само себя и запрыгнуло в ведро...
Ещё в аквапарке пыталась вывести родных на признания, но
окончательно сдалась, задвинула "висяк" подальше Зоя Алексеевна. И уже
вполне могла, зычно вереща плюхаться, скатываясь с немалой высоты, в
воды бассейна. И опять взбирались, и опять скатывались. И вспомнила:
"Как там? "Только взгляд, только слово, надежду - я Ваш..." Да..." А сердце
побаливало. Немного. Трещинка такая: "Кто же из них - жук?"

          Поздно вечером, когда и гости, и муж ушли к телевизору, мыла Зоя
Алексеевна посуду. Это её царство, а теперь - подавно не подпустит.
Блюдца бьют не глядя! Но вот позвонил телефон, отложила мытьё.
          "Тётя - на!" - говорит племянник. Пять лет всего. Тарелку подаёт.
"Помощник..."  Ткнула Зоя Алексеевна пальцем мальчишке в живот и дальше
болтать. А он рад поиграть. Смеётся! Строит глазки... И вдруг осенило Зою
Алексеевну. Развернула газету, показала осколки... А Мишка глянул ей в
глаза и заплакал. От души. Слезы крупные по щекам. "Ну, зайка, иди к
тёте..." А он ещё больше расплакался. Взяла Зоя Алексеевна его на руки.
Раскачивает, щекочет... Вот он уже улыбнулся - такое облегчение в его
глазах, а она всё его качает, приговаривая: "Ты мой помо-ощник...
Помощник... Ты мой па-аж... Ты мой сме-елый, верный паж..."

Зоя Алесеевна не рада солнцу.
Выходной - задумчива, не радуется.
Ножкою весы толкнет и остановится.
Пол кило "сгорело" - ей без разницы.
В зеркале лицо теперь не удаётся
- без толку теперь кому-то нравиться.
Памятен фарфор из ГДР, не продается,
а доверие враньём не покупается...
Нет доверия... А благоверный не сдаётся.
Блюдце ищет, кокнул, не признается.
Зоя Алексеевна в ответ ему смеётся,
а сама с обоими прощается...