Конструктор мечты

В некоторые дни автор позволял себе ничего не делать. Он сидел в своем секторе и даже не считал нужным включать приборы. Просто сидел, затягивался, выпускал струи дыма и слушал себя. Меланхолия растягивалась на часы, дни. Он собирался домой, возвращался утром обратно, и все начиналось сначала. Глав-ное, чтобы это не затянулась, потому что потом следовало собирать себя обрат-но. Сегодня шел третий день, если не считать выходных. И автор подумал, что прекратит это сегодня.

В этот раз вопрос уперся в палитру. Что будет лучше – бежевый или бирюзо-вый оттенок? Он застрял и не мог решить. Он даже открыл модный журнал, что делал очень редко. В журнале советовали салатовый. Салатовый? Он не мог пове-рить – «салатовый»? Кто будет использовать для интерьера салатовый. Ерунда какая-то. В конце концов, он решил не делать ничего вообще. Рано или поздно ответ найдется сам собой.

Но выходные прошли, а решения все не было. Решение затягивалось. И автор решил продолжить работу дальше, не зависимо от палитры. Когда он был молод, считалось неприличным лишать художника свободы действия, торопить его, заго-нять в рамки. Однако с годами он убедился в некой недодуманности данного те-зиса. Потому что, как много раз автор убеждался на собственном опыте, иногда работа в системе, пусть и такой нескладной, как производственный комбинат «Мечта», давала результаты, которые в условиях абсолютной свободы не получи-лись бы. Подчас автор гордился ими больше, чем своими собственными, выстра-данными и пронесенными через жизнь.

Он включил приборы, и, пока загружалась операционная система, открыл окно и достал нераспечатанную пачку сигарет. Затем встал на кресло и выдернул про-вод датчика дыма. Офисное кресло, предназначенное для долгого сидения в одной позе, плохо подходило для монтажных работ. Автор знал, что однажды оно пока-тится под его ногами. Он наверняка сорвется с него, сломает ногу или расшибет голову. Но каждое утро он поднимался на кресло и выдергивал провод пожарной сигнализации, чтобы можно было свободно курить в комнате.

У автора была самая необычная работа в мире. Она позволяла ему путеше-ствовать между мирами и более того моделировать новые, воплощать их в жизнь и получать за это деньги. Все это он делал, не выходя из комнаты.

На главном экране загружался интерфейс программы. Они обновили систему, недовольно вздохнул автор. Как всякий пожилой человек, он воспринимал переме-ны с подозрением. Конечно, ему было приятно смотреть на полугодовалое обору-дование. Но за полгода из щелей вылезли провода, появились пятна и царапины. Оборудование потеряло свой товарный лоск, напоминая, что все стареет. В том числе и автор.

Он просунул ноги в спецобувь, бросил на бедра спецпояс. Тест программы показал, что правая половина сенсоров не воспринимает движения пальцев. При-дется использовать проводные контакторы. Пока он одевал контакторы, клемма на безымянном пальце правой руки отошла. Пришлось обернуть ее лейкопластырем. Он пробросил провода вдоль рук так, что они не сковывали движения. Можно было приступать к работе.

Для инициализации существует три вида импульсов. Согласно теории в состо-яние транса человека может ввести световой ритм, звуковой ритм и биоритм сердца. Последним автор никогда не пользовался. Ему достаточно светового и звукового импульсов. Он отлично ориентировался от них. Только эти два импуль-са... И еще кое-что. Он потянулся к ящику стола и достал пузырек с химиката-ми. Сегодня будет достаточно двух. Руководство производственного комбината «Мечта» не рекомендует использовать своим сотрудниками химические возбудите-ли. Какое обтекаемое слово – «не рекомендует»... Это значит, что руководство производственного комбината «Мечта» будет закрывать глаза на сотрудников при-нимающих химические возбудители для выполнения служебных обязанностей до тех пор, пока они их выполняют. И еще, что работникам можно плевать на руковод-ство производственного комбината «Мечта», пока они в состоянии отчитаться за свою работу. Но ни один уважающий себя автор не станет брезговать этими ма-ленькими твердыми таблетками при конструировании. Особенно, когда они так уютно лежат в верхнем выдвижном ящике твоего стола. Все лучше, чем пропускать токи через сердце...

Автор закрепил плату на лбу, вставил трансляторы в уши. Теперь можно по-грузиться в покинутую мечту. Перед глазами автора зарябило. Он может не за-крывать их. Сейчас система отключает нервные окончания глаз. В ушах послышал-ся странный нарастающий гул. Все это элементы кода погружения. Рецепторы улавливают импульсы, выдаваемые системой, и передают их к головному мозгу. Мозг, получая эти импульсы, генерирует свои. Каждая мечта имеет свой уникаль-ный код погружения. Этот код создается постепенно с созданием модели. Код по-сылается в мозг до тех пор, пока тот не увидит за звуками и рябью произведе-ние автора - мечту. После этого человек становится мечтателем. Его тело от-кликается на входящий код, система регистрирует это, и код снова меняется. Система водит мечтателя за нос, не давая распознать подмену реальности. Мечта поглощает его и заставляет переживать бурю эмоций. Хорошая мечта возвышает его. Но как почувствовать этот момент возвышения? Авторам приходится инстинк-тивно пробираться в дебрях визуальных элементов, звуков и вербальных восприя-тий. Полагаться на свою интуицию и вкус, а потом выстраивать их в цельное по-лотно.

Через несколько секунд перед автором раскинулось белое бесцветное поле правильной формы. Снаружи поле покрывала короткая стриженная бесцветная тра-ва. А под ней была гладкая пустота, как подошва синтетического ковра. Таким он оставил его в последний раз. Оно останется бесцветным, пока автор не опре-делится с палитрой.

Это должна быть мечта о спорте. Автор хотел изобрести индивидуальный вид спорта, который бы стал сплавом силы, грации и скорости. Он должен быть про-стым, ведь любой вид спорта, нашедший признание у широкой публики основан на примитивной идее - движении, которое человек способен усвоить на лету. И  са-мое важное, движение должно заставить человека подчиниться. Любой дурак может объяснять правила, долго, иногда нудно. Но поместить человека в незнакомую среду, чтобы через пять минут он уже сам с удовольствием играм по правилам. Это и есть искусство.

После долгих размышлений автор остановился на метании снаряда. Когда ав-тор приступил к конструированию, он создал бесцветное белое поле, а снаряд поменял на диск. И вот тут начались проблемы. Не то, чтобы они и раньше не появлялись. Но тут он чувствовал себя на неизведанной территории. Он уже не молод. И даже в молодости обладал флегматичным характером, скорее склонным к созерцанию, чем к действию. Спортивная тематика больше подошла бы Саше, кол-леге автора, но почему-то она выпала именно автору.

Он приступил к делу, и все же не чувствовал той легкости, которая всегда сопутствовала ему. Поначалу он долго выбирал необходимый размер диска. В его руках диск стал тонкой пластиной. Для того чтобы бросить его, не требовалось никаких усилий. Но усилия необходимы, чтобы получить удовольствие от броска. Вопрос решался повышением удельного веса материала диска. Но он не учел ве-тер.

Изначальная задумка предполагала, что для хорошего броска обязательно ну-жен разбег. Во время этого разбега спортсмен отводит руку в сторону, делает замах, диск рассекает воздух. И это производит легкий стремительный звук, в зависимости от высоты подъема, скорости и траектории перемещения диска пере-растающий в мелодию. Таким образом, мечтатель выступает не просто участником игры, но и формирует звуковое сопровождение игры. Он сам в какой-то степени является автором. И это ветреное звучание плюс простая идея должна будет за-интересовать мечтателя, приступить к игре, не зная правил.

Для создания звуков рассекаемого воздуха автор помимо библиотеки ветров выбрал струнный квартет. Про себя он улыбнулся. Раньше над проектами работали целым бюро. Сейчас он справляется со всем сам и при этом не тратит время на объяснения. Сейчас стоит лишь немного поработать с миксером, а затем задать граничные условия изменения частоты, и все готово.

И вот, когда он сделал пробный забег, оказалось, что работа никуда не го-дится. Диск, рассекая воздух, дребезжал и ужасно фальшивил. Звук получался немногим лучше звука циркулярной пилы, поднесенной к уху. Он выключил звук и осмотрел диск. От формы придется отказаться. И вот тут снова всплыл вопрос с палитрой.

Автор рассматривал диск и не мог решить, какого он должен быть цвета. Диск металлический, но металлы бывают разные... Женщины больше любят золото, но он – не женщина... Справедливо... С другой стороны серебро выглядит слиш-ком просто. Сделать диск неметаллическим? Автор решил оставить его серебря-ным. Но при полете солнце будет отражаться в нем, и он будет казаться золо-тым... Однако какого цвета будет солнце? Сколько будет солнц, и как их нужно расположить? Как часто будут происходить смены дня и ночи? И какую гравитацию следует выбрать для зрелищного броска?..

У автора разболелась голова. Он вышел из системы и решил перекурить. Си-гареты оказались на полтора метра правее, чем он их оставил. Чтобы дотянутся до них, автору пришлось повернуться и обнаружить, что дверь его комнаты при-открыта. Пришлось разворачиваться дальше. Автор не любил приоткрытых дверей. В отличие от мечтателей, у которых на шее закреплен специальный поясок, бло-кирующий нервные импульсы, при работе у конструктора могли инстинктивно со-кращаться мышцы. И мысль, что кто-то мог случайно увидеть автора, когда у не-го вздрагивают руки или дергаются ноги, казалась ему неприятной. Он не любил этот аспект своей работы.

Он протянул руку к дверной ручке с твердым намереньем в будущем приделать к ней шпингалет, как вдруг в щель просочился Саша. Коллега по работе был по-чти двухметровым сухощавым юношей с плоским лицом и по-детски наивным выраже-нием глаз. Саша был хорошим человеком, не лишенным своих недостатков. При взгляде на автора, у него на щеках выступил румянец. Он признался, что минуту назад заглянул к автору и, увидев того за работой, ушел перекурить. Как все высокие люди Саша привык сутулиться, от чего приобрел странную привычку вытя-гивать голову вперед и покачивать ей при ходьбе.

Второго сидения у автора не было. Саша навалился на стол, а затем вежливо попросил одолжить ему денег на новые кроссовки. Кроссовки уже были у него на ногах. Он каким-то образом смог уговорить продавщицу в фойе отпустить его в кроссовках в сектор за карточкой. В прошлый раз он хвастался тем, что увел кроссовки, не рассчитавшись за них. Понятно, что если он не найдет деньги за день, из здания ему не выйти даже босиком.

Автор молча выслушал Сашу, затем достал из нагрудного кармана свою кар-точку и, приставив ее к штрих-коду на кроссовках, оплатил покупку. Саша сразу заверил его, что вернет ему деньги и снова раскраснелся. Оба знали, что этого не будет.

Саша был единственным человеком, которому автор доверял показывать свои незаконченные мечты. Природная доброта этого человека передавалась и его ра-ботам. Автор знал, что его мечты никогда не будут заражать блуждающего в них мечтателя таким бесконечным оптимизмом. В свою очередь в своих работах он старался выделять глубину и многомерность замысла. Его коньком было внимание к деталям.

Они познакомились с Сашей, когда тот пришел в комбинат на стажировку. Так получилось, что руководителем стажировки был назначен автор. Стажер должен пройти первоначальное знакомство с оборудованием, получить основные навыки работы с системой, а потом некоторое время помогать автору в моделировании. Автор сразу дал понять Саше, что последнего никогда не будет. Стажировка про-ходила тяжело для обоих. Дело в том, что стажер, впервые столкнувшийся с си-стемой, чувствует себя младенцем, которому надо заново учиться смотреть гла-зами, дышать и двигаться. Автору же надо было учиться объяснять. Это было особенно мучительно, потому что автор никогда не стремился разговаривать во-обще. А с учетом особенностей его мимики, которая при любом настроении выра-жала нечто вроде затаенной тоски, Саша не мог понять, одобряет ли автор его действия или наоборот порицает. В то же время автор, который иногда был вы-нужден находиться в мечтах стажера, помимо стандартных алгоритмов и присвоен-ных частей кодов, смог разглядеть широту души этого человека. Он пытался объ-яснить ему, что наиболее ценным при создании мечты является использование собственного материала, применение ресурсов собственной души, опыта и памяти. Только внеся в мечту что-то личное и задевающее конструктора, можно дать ей жизнь. Автор перестал цепляться к Саше после истории с греблей.

Прошли два этапа стажировки. Автор вернулся к своим собственным проектам, а Саша в ожидании оборудования слонялся по офису и обрастал знакомствами. На тот момент автор заканчивал работу, связанную с созданием прогулки на гондо-ле. Первоначальный замысел был прекрасен, настолько прекрасен, что автор ино-гда сам боялся, что взявшись за него, мог его испортить. Однако на завершаю-щей стадии внезапно вмешался отдел пропаганды. В отделе посчитали идеологиче-ски неверной построение мечты с двумя влюбленными в одной лодке, тихим тече-нием реки и молчаливой природой. В этом было слишком много первобытной эроти-ки, которую не в состоянии побороть обычный человеческий индивидуум. Чтобы не перечеркивать весь труд они попросили автора изъять из модели половые органы влюбленных. Автор обдумал предложение и добавил в гондолу лодочника. Однако даже с появлением лодочника мечта не перестала быть идеологически неправиль-ной.

Автор не на шутку разозлился. Этим людям было бесполезно объяснять, что с подобной мечтой автор пытается совершить прорыв в своей области. Если мечта выгорит, у него получится соединить в одной мечте два разума. По мнению авто-ра, разум мог соединиться с другим только при наличии одной глобальной обоб-щающей идеи, которая бы сгладила различия в биоритмах индивидуумов. И, конеч-но, первой пришедшей автору идеей была любовь. Простая и чистая разделенная любовь, которую мечтатели бы привнесли с собой. В отделе же пропаганды про-клятые циники не понимали разницу между любовью и близостью.

Тогда автор перевел отношения влюбленных в платоническую среду. Гондолу поменял на двухместное каноэ, а мечтателям дал в руки по веслу. В конце кон-цов, влюбленные должны любить проводить время вместе. Шансы на соединение ра-зумов уменьшились, но отдел пропаганды оценил задумку, посоветовав, впрочем, добавить еще одно каноэ. В то время мечты должны были будить в мечтателях дух коллективизма и единения. Если двое в каноэ решили заняться греблей, нельзя отказать в таком же желании еще одной паре. А лучше сразу устроить выездной митинг, оканчивавшийся гонками на байдарках...

Через некоторое время автор вернулся с разработанной моделью. В готовой мечте реку окутывал туман, каноэ превратилось в лодку, а влюбленным надо было вдвоем грести одним веслом. Фокус заключался в том, что весло было настолько длинным, что его конец терялся далеко в тумане. Грести таким веслом было не-возможно. В то же время из тумана выглядывал хвост другого весла, такого же длинного, что само оно исчезало в тумане. И при вращении этого весла, первое весло начинало перемещаться в уключинах лодки. А это значило, что где-то ря-дом в тумане есть вторая лодка, в которой люди также ответственно в духе еди-нения помогают тем, кого они не в состоянии разглядеть!   
 
После долгих споров, в которых автор преимущественно молчал и стоял на своем, мечту наконец-то одобрили при условии, что автор выведет в ней образ первого Президента России Ельцина. Выслушав это предложение, автор закрылся у себя, нервно курил и иногда восклицал «Эти люди не знают, кто такой Леннон! Зачем им знать, кто такой Ельцин!»

Он стал пить. На третий день запоя, во время которого автор продолжал ис-правно ходить на работу, он вышел из кабинета, потому что хотел пить воду. Офис кишел кулерами и снековыми автоматами, потому что конструкторы часто ис-пытывали жажду и голод. И вот у ближайшего автомата автор натолкнулся на Са-шу, который все также слонялся без дела в ожидании оборудования. Мечта автора была безнадежно испорчена и смешана с грязью, если не сказать хуже. А потому автор подумал, что самым лучшим выходом будет заставить стажера выполнить грязную работу. Убрать все лишнее, закончить начатое и свести концы с конца-ми. Он посадил Сашу на свое место, коротко объяснил поставленную задачу и удалился, чтобы не видеть, как добивают его детище. После обеда в одном из коридоров Саша отловил автора и радостно объявил, что работа сделана.

Автор вошел в мечту с простого коммуникатора, хотя руководство запрещало испытывать мечты без специального оборудования. Помимо непроизвольных ошибок, которые исправлялись на более поздних стадиях разработки, мечты могли нанести повреждения мозгу автора. Мозг привыкший подчинять их себе, переходил в стрессовое состояние, так как распознавал одновременно иллюзорность мечты и бессилие выйти из нее. Но автор поступил, как поступил. Он оказался в лодке с красивой блондинкой. Лодка была новенькой, как с картинки. Можно было ска-зать, что на ней только высохла краска, но ни краской ни лаком, она не пахла. Блондинка тоже сошла со страниц гламурных журналов. Под закрытым купальным костюмом угадывалось гибкое тренированное тело. Блондинка заглядывала автору в глаза и улыбалась.

Светило солнце. Лодка покачивалась на волнах. По берегам росли цветы. Ав-тор увидел позади себя другие лодки. В них сидели пары, которые тоже загляды-вали автору в глаза и улыбались. Лодки были и спереди и тянулись по всему руслу реки. Блондинка подмигнула автору и подала весло. Сейчас будет дан старт, догадался автор, и блондинка утвердительно кивнула. Автор взял весло. С такой штучкой, подумал автор, второе место точно у нас в кармане. В этот момент с берега реки послышался рев двигателя. Потом потянуло гарью и, нако-нец, вырывая колесами цветы, на берег въехал БТР, на броне которого сидел Бо-рис Николаевич Ельцин.

Ельцин сделал жест правой рукой. Этим жестом Ельцин мог с одинаковым успехом объявить старт гонке и погрозить мировому коммунизму. Борис Николае-вич не стал пояснять свои действия. Он просто сидел на броне БТР, красноречи-во молчал и с серьезным видом делал жест правой рукой. Очевидно, Саша не смог найти его голос в библиотеке. Но, как известно, Ельцин и в жизни не отличался красноречием.

Лодки рванули вперед и скрылись из виду. А автор вместе с блондинкой за-чарованно смотрел, как БТР дает задний ход и, поднимая в воздух полевые цве-ты, куски травы и пыль, увозит первого Президента в горку. Потом пыль, гарь и полевые цветы смешались в молочное облако, которое медленно опустилось на ре-ку. Гарь пахла кефиром и ландышем. В воздухе слышался звон колокольчиков. Бе-рега не стало видно. Автор протянул к облаку руку и попытался зачерпнуть его. На его ладони осели мелкие белые капли. Можно было подумать, что Ельцин оста-вил автора в лодке с блондинкой, парой весел и без призового места. Они дей-ствительно остались одни. И автор вдруг подумал, что кожа блондинки такого же молочного цвета, как и это молочное облако.

Когда он вернулся из мечты, то первым делом вытер влажные глаза и сказал, что работа никуда не годится. А потом беззвучно рассмеялся. Смех автора напо-минал сухой кашель. Однако отдел пропаганды работой остался доволен. Может быть, они подошли к работе формально. Такое бывало. Впрочем, автору больше нравилось думать, что они вместе со всеми гребли веслами, пытаясь выиграть бессмысленные соревнования, впустую потратили свое время и так и не поняли Сашину хитрость. 

В любом случае, с тех пор автор больше не делал Саше замечаний. Автор во-обще считал, что вмешиваться в чужую мечту не его дело. Жизнь расставит все на свои места. Саша заглядывал к нему, подолгу рассказывал о своих проектах. В своих мечтах Саша всегда играл на контрастах. Его мечты были выстроены не логически, а эмоционально. Волнами накатывали различные образы, которые пара-доксально складывались в мозаику, а затем рассыпались на кусочки и терялись в бесконечности. Иногда автору казалось, что таким и должно быть искусство.

О своих взглядах автор говорил редко. Он считал, что за человека говорит его работа. А Саша никогда не отказывался просматривать готовый материал. Иногда он даже критиковал автора. И хотя его критика была такая же добродуш-ная, как и он сам, автора все равно это задевало. С годами у любого конструк-тора снижается восприимчивость к системе. А требования потребителей постоянно повышаются. Мечты перестают увлекать их. Автор, державшийся устоявшихся и не-сколько консервативных взглядов на творчество, проверял на Саше свое чутье. И, когда у него что-то вызывало сомнение, автор задумывался. Не утратил ли он те качества, которые позволяли ему заниматься своей работой?

Сегодня показывать было нечего. Поэтому Саша просто рассказывал о прошед-ших выходных. Автор сидел и слушал. На момент ему показалась, голова Саши слишком близко наклонилась к нему. Затем голова на тонкой шее отклонилась назад. Автор достал из пачки сигарету и предложил Саше. Когда оба закурили, голова Саши снова наклонилась к нему. Откинулась назад. Автор затянулся. Ко-гда тема разговора увлекала Сашу, он инстинктивно кивал. Но не так, как сей-час. Его плечи оставались на месте. Автор подумал, что надо запомнить этот эффект для будущих проектов. Он положил два пальца на запястье и нащупал пульс. Ошибки быть не может. Голова раскачивалась в такт его собственного пульса. Значит, подействовали таблетки. Такое было нормой в секторе. Автор мог даже не почувствовать, когда началось действие. Может быть, Саша уже дав-но ушел, а его сознание все еще воспринимает его. Значит, сейчас самое время трудиться.

Это не было редкостью. Саша не раз являлся в разных обличиях. Наиболее эффектно он появился в виде буро-розовой массы, которая, хлюпая ушами, про-никла в его кабинет через нарисованную замочную скважину. Автор помнил и дру-гой случай, когда голову Саши покрывала нежно-зеленая чешуя. Автор захотел использовать ее для шкуры зверей в мечте, которую он про себя называл «Гефси-манский сад». Он приманил Сашу сигаретой, и, пока тот проверял свежесть таба-ка, разглаживал его нос, пытаясь уловить текстуру чешуи. Автор думал, что та-кой оттенок обязан быть религиозным. Бог знает, о чем в это время думал Саша. Оба были под действием химикатов.

Автор перестал слушать Сашу и, после того, как он исчез и закрыл за собой дверь, погрузился в систему. Когда автор оказался на поле, где мечтатель дол-жен метать диск, ему сразу пришло в голову, что поле должно быть зеленым ме-талликом, а небо – желтым. Это хорошее сочетание. Только желтый не должен быть ядовитым. Некоторое время на боковом интерфейсе он играл с градиентной заливкой. Теперь фон не раздражал его, а это уже полдела. Можно продолжать работать.

Теперь диск. Автор вызвал меню объекта, положил диск на кончики пальцев и осмотрел. Затем левой рукой нарисовал на его поверхности граффити. Автор до-бавил анимации и получил огненное кольцо, которое будет вращаться противопо-ложно вращению диска при броске. Этому вращению автор добавил мощный бас. Все остальные звуки он на время отключил. При пробном броске диск с гулом очертил круговую траекторию и притянутый рукой автора вернулся к нему. Бас придавал эффект не просто рассекания воздуха, а разделения пространства. Автор подумал и отменил желтое небо. Поле будет гигантской зеленой сферой, свернутой внутрь. Когда мечтатель сделает первый бросок, в этот момент небо отделиться от земли. Диск прочертит линию горизонта, разрезая кожуру сферы на две поло-вины. Тогда на небе появятся звезды, а потом, верхняя половина, высыхая и удаляясь превратиться в солнце. И это красное солнце заслонит собой звезды и осветит желтое небо и зеленую траву. Таким образом, мечтатель почувствует се-бя не просто спортсменом, а создателем нового мира.

Идея настолько захватила автора, что он двумя руками сложил поле, как ко-журу грейпфрута, оставив себя в полной темноте. Пришлось усилить подсветку диска. Теперь можно было вернуть звуки и устранить дребезжание. Он вытянул руку с диском и разрезал им воздух. Звук получился отвратительным. Он убавил бас, перешел к меню эквалайзера. Увеличил толщину диска, чтобы он лежал в ру-ке. Сделал еще один взмах. Вдруг ему показалось, что звуку не хватает стреми-тельности. Может быть, струнный квартет был не лучшим вариантом?

Двигаться человека заставляет ритм. Автор сделал несколько шагов вперед. Может быть барабаны? Слишком просто. Он открыл библиотеку звуков и выбрал ка-талог вокала. Голоса множества людей, хор, поможет человеку решиться на по-ступок. Не этот ли эффект используют в церкви для достижения религиозного экстаза? Конечно, нельзя бросить диск так, чтобы он заблажил человеческим го-лосом. Мечтатель должен пробуждать хор своим шагом. Движением. Пусть располо-жение нот определяется положением тела относительно земли. Чем выше человек прыгает, тем выше ноты берет хор. В каталоге он выбрал женский хор. Сделал грубое разделение голосов.

Автор решил заняться женским вокалом завтра, а пока опять взялся за диск. Он выключил звук, потом заложил траекторию полета и выбросил диск из-за спи-ны. Диск прочертил в воздухе оранжевую линию и повернул в сторону автора. Ав-тор выбросил руку вперед и схватил его. Не хотелось отказываться от идеи с квартетом. Тогда надо было придумать, как заставить его звучать. Он убрал диск и вызвал в пространстве образ струнного квартета на две скрипки, альт и виолончель. Новые выполненные из полимеров инструменты висели перед ним в воздухе. Что с ними делать автор не знал. Он не умел играть ни на одном из них, хотя научиться не составляло никакого труда. Он решил, что если увидит их вживую, какая-то идея обязательно озарит его. Он взял скрипку и приложил ее к плечу. Смычком ударил по струнам несколько раз. Не то. Затем отложил смычок и стал перебирать струны пальцами. На двух крайних струнах он обнару-жил канитель, которую никогда не замечал. Он ухватил струну двумя ногтями и резко рванул пальцы вдоль нее.

Поле под ногами отозвалось легкой дрожью. Это будильник напоминает о том, что рабочий день подходит к концу. Вне зависимости от работы, система не даст находиться в ней бесконечно. Автор должен завершить все текущие дела и сохра-нить их в системе. После 18-00 система выбросит его и приступит к завершению сеанса. Это значит, что руководство производственного комбината «Мечта» не рекомендует работать сверхурочно. А ведь он сегодня даже не обедал. Находясь в системе, сложно уследить за временем. Сколько у него оставалось? Все зави-сит от активности его мозга...

На чем он остановился? Автор обнаружил, что держит в руках скрипку. Ему вдруг стало не по себе, потому что он понимал, что проворонил какую-то идею. Идея, не записанная на носитель, моментально пропадает из сознания. Какая жа-лость... Автор даже не мог вспомнить, насколько хороша она была.

Он снова посмотрел на скрипку. Что-то было в этом инструменте. Он поднес ее к уху и тихонько дернул одну струну. Потом подтянул ее и снова дернул. В системе он мог подтягивать струны бесконечно. Они не лопнут. Корпус скрипки не сломается. Автор начал спускать струну. Затем задал процедуру натягивания струн с максимальной скоростью. Струна дала тонкий пищащий звук.

Автор самодовольно выдохнул. Поле, затихшее на некоторое время, снова вздрогнуло. Теперь осталось записать звуки натяжения струн всех четырех ин-струментов. Это можно было смоделировать автоматически. Затем оставалось за-нести новые аудиодорожки в библиотеку звуков и присвоить произвольные вариа-ции диска. Если позволит время...

Время позволяло. Поле начинало гудеть. Вибрации пока были не большие, но скоро, знал автор, они усилятся. А пока есть время закончить работу. Автор не привык суетиться. Он не суетился и сейчас. В его действиях всегда присутство-вала некоторая степень отчужденности. Каждая операция должна быть выполнена основательно. Каждая требует времени. Время есть. Автор хотел довести работу до конца. И все же при переключении с одной консоли на другую у него подраги-вали руки. Возраст, подумал автор, раньше он был спокойнее. А, может быть, наоборот он ведет себя как мальчишка с новой игрушкой? Он закончил с озвучи-ванием диска. Звук, с которым диск рассекал воздух, стал резкий и хлесткий и, хотя требовал доводки, автору нравился. Автор захотел испробовать его в дей-ствии.

Снаружи сферы стал нарастать гул. До этого звук распространялся исключи-тельно снизу. Теперь он слышался повсюду. Автор поднял голову и увидел высоко вверху бесконечное поле, засеянное искусственной травой. Трава металась из стороны в сторону словно водоросли, захваченные бурным течением. Это метание изумрудного металла в небе и нарастающий гул были предвестниками конца. Одно время мечты о конце света были очень популярны среди потребителей. Каким он будет сейчас? Каждый раз все происходило по-разному.

Автор воткнул диск в землю. Счет пошел на секунды. Он закрыл все окна си-стемы, оставив только окно симуляции. Гул все нарастал. Казалось, гигантская уборочная машина надвигается на его мир, чтобы переработать его в мусор. Ав-тор собрался проводить испытание. Он доведет все до ума завтра, но не может уйти, не зная одной вещи. Он хотел убедиться, что мечта работает в принципе. Если он увидит, что мечта ожила, ожидание завтра станет гораздо приятнее.

Он запустил симуляцию. Сфера погрузилась в темноту. Сейчас он простой мечтатель. Нельзя останавливать мечту, нельзя вмешиваться в нее и менять пра-вила. Иначе мечта рухнет. Внезапный толчок подбросил его на несколько метров. В воздухе зазвучали женские голоса. Голоса начали с малой октавы, затем под-нялись вверх и обратно вниз, пока он не приземлился на траву. Трава была жесткой и щетинистой. Он не подумал об этом, когда выбирал металлик. Она даже оцарапала его в нескольких местах. Он поднял голову и стал озираться, но ни-чего не мог понять. Кругом была кромешная темнота. Голова кружилась. Автор был не в состоянии даже понять, где находится земля. Наконец, он сообразил, что руками упирается в траву и попытался подняться на ноги. Гул перерос в грохот. Земля ходила ходуном. Встать оказалось не так просто.

Автор встал на карачки. Оторвать руки от земли не получалось. Терпеть боль от воткнувшихся в ладони металлических стеблей тоже. Он снова и снова падал. Он огляделся вокруг. Где диск? Ему достаточно только бросить его за горизонт, а затем этот мир может катиться в тартарары. Но где этот диск? Надо было встроить приманку для диска. Теперь уже поздно...

Справа от себя на несколько метров в высоту автор увидел слабое мерцание. Попался! Грохот стал оглушительным. Но толчки стали слабеть. Это значит, что скоро последует такой толчок, который покроет все предыдущие. Идет большой папочка. И главный удар придется по автору. Система хочет избавиться от него. Хочет, чтобы он бросил свою мечту.

В авторе проснулось мальчишеская бравада. Он рванул вперед со всей скоро-стью, которую только мог задать себе. В лицо бил ветер. С эхом налетали жен-ские голоса, которые одобрительно восклицали ему вслед. Он почувствовал неве-роятный прилив сил. Он – хищник, охотящийся в темноте. Он чувствовал силу. И с этой силой он обязан добежать до предмета, который лежит впереди него. Ав-тор бежал наугад в темноту. Единственное, что он видел – приближавшее оранже-вое пятно. Он выбрасывал ноги далеко вперед, чтобы не запнуться, а затем за-носил их как можно дальше назад, чтобы придать себе максимальную скорость. Он видел диск в его оранжевом сиянии совсем рядом и уже протянул руку, чтобы схватить его, но тут женские голоса тревожно вскрикнули и стали неприлично высокими. Автор понял, что уже не бежит, а летит в воздухе. Судя по смешанным возгласам, окружавшим его в этом грохоте, он еще и кувыркался в воздухе. Его болтало как тряпичную куклу. Но это было не главное. Главное в его руке был зажат диск. Полдела сделано.

Автор вытянул руки в стороны и попытался спланировать. Это не входило с параметры модели. Автор снова шлепнулся в траву. Было больно. Если система зарегистрирует сильный ушиб, сотрясение мозга или перелом, она мгновенно пре-кратит симуляцию. В следующий раз надо группироваться. Он опять оказался в кромешной темноте. Система с ревом продолжала предупреждать его. Как будто рядом трещали металлические сваи. Автор поднес руку к лицу. Диск все еще был у него. А это значит, еще есть возможность довести все до конца. На работе так редко приходится испытывать сильные ощущения. Ему нужен только еще один вздох системы перед выбросом. Еще одно затишье перед бурей. Он ждал. Вокруг ревела стихия. Ветер пробирал до костей. Рев глушил. Толчки не давали под-няться и прижимали его к земле. Если бы только программист, занимающийся ав-томатическим выходом из системы, знал, как выглядит изнутри эта прозаическая операция...

Автор подтянул ноги, перевернулся и принял позицию «На старт». До его ушей долетел недоуменный женский шепот. Делаете на меня ставки, милые, поду-мал он. Если ему хватит времени, он всем покажет, чего он стоит. Он выровнял-ся по ветру. Теперь остается только ждать момента. Ветер беспощадно дул в ли-цо. Автор не мог убавить его, потому что любое обращение непосредственно к интерфейсу системы выбросит его. Не сейчас. Сейчас он будет ждать.

Толчки все сильнее сотрясали землю. Иногда они валили автора набок, и он был вынужден снова подниматься. Но он чувствовал, что толчки приближаются к своему апогею и перед последним разрушительным выбросом, система обязательно сделает вдох. Это как последнее предупреждение неразумному конструктору. Вы-ходи, сейчас будет страшно! Автора приятно щекотала мысль, что никто так упорно не соревновался с системой. Каждый раз, когда стихия валила его, а он поднимался, автор был готов сорваться вперед.

Наконец, этот момент настал. Последний взгляд на его мечту. А потом он будет вырван из нее. Он побежал вперед. За ним, одобрительно завывая, поднял-ся хор женских голосов. Адреналин будоражил кровь. Пульс выстукивал в ушах ритм. Вперед и только вперед. Он хотел набрать максимальную скорость, прежде чем выпустит диск из рук.

Ветер стих. Толчки прекратились. Грохот перешел в гул, который затихал где-то вовне. Это его последний шанс. Он сжал диск. Быстро прижал его к гру-ди. Потом мгновенно отвел руку назад. Еще чуть-чуть. Он успеет. Время есть. Он сделал два шага, а затем оттолкнулся от поля.

И в этот момент поле с металлическим хрустом содрогнулось позади него. Трава даже не задрожала, она взорвалась миллионами частичек. Потом все исчез-ло в темноте. Мир сжался до размеров его тела. Одежда, как оболочка, прилипла к нему, не давая сделать вздох. Он выбросил руку вперед. Голоса разразились каким-то облегченным ангельским пением. Он провернулся вокруг себя. Он почув-ствовал напряженную пустоту вокруг. Он почувствовал как трудно и одновременно легко проходить сквозь нее. А потом он выпустил диск.

Ничего не было слышно. Вокруг было необычайно тепло. Он летел вперед. Его тело вздрагивало от налетавших волн хаоса. Позади не осталось ничего. А впе-реди на гигантской скорости летел сияющий диск. Скорость раздувала пламя, за-ключенное в нем. Теперь время перестало существовать для автора. Диск искрив-лял пространство вокруг себя. Он словно натягивал за собой невидимые нити ми-роздания. Сначала ломанные, они постепенно распрямлялись. И, когда диск пре-вратился в мигающую вдали точку, нити с легким звоном лопнули.

Последовала вспышка. Мигающая точка расползлась в линию на горизонте. Эта линия откроет целый мир. Она – шов. Он вскрыл его, чтобы увидеть горизонт но-вого  мира. Он забыл то, что сам придумал его. Сейчас он как ребенок наблюдал за тем, как шов мироздания расползается, пропуская потоки света. Этот свет слепил его. Но он летел к нему и мог видеть. Он мог чувствовать его силу. Его тепло. Это сила окружила его, притянула к себе, а затем бросила на кресло его рабочего места.

На столе с надоедливым бряцаньем заходился будильник. Часы показывали 18-03. Монитор просил не отключать питание полностью, пока не будет выполнено завершение работы. Автор не видел ничего из этого. Он все еще был там. Наблю-дал за зарождением нового мира. Его лицо, обычно серое и печальное, теперь не выражало ничего. Никто бы не поверил, что это было выражение счастья...

В 18-10 автор вышел из сектора. Женщина, отвечавшая за табель и всегда придерживающаяся привычки уходить с работы последней, неодобрительно посмот-рела на него и поджала губы. Она пропустила его вперед, выключила свет и за-крыла помещение.

В лифте ему снова попался Саша. Обычно он уходил немного раньше. Автор посмотрел на него и проговорил, задерживая дыхание, с паузами:

- Раньше, чтобы создать мечту, было достаточно печатной машинки и листа бумаги. Женщина просто поднималась на сцену и пела вокализ. И люди заслушива-лись.

Слова автора произвели на Сашу впечатление. Саша повертел головой, оцени-вая услышанное, и ответил:

- Сейчас это слишком просто.

- Да, - автор кивнул так, что голова почти безвольно упала на грудь. – Эта простота заключала в себе бездну возможностей.

Дальше оба замолчали. На улице уже стемнело. Шел проливной дождь, и оба оказались без зонтов. Но ждать, когда дождь перестанет, не сговариваясь, не стали. Саша накинул сверху капюшон. Автор поднял воротник куртки и втянул шею. Какое-то время они шли друг с другом по улицам города и также молча рас-стались на одном из перекрестков.

Теперь автор шел домой один. Дома его ждал теплый ужин, жена и уже взрос-лый ребенок. Внезапно он вспомнил, что, уходя, забыл включить датчик пожарной безопасности. Он поднял голову, как бы прикидывая, стоит ли возвращаться. Завтра с утра охранник будет ругаться. Возможно, даже напишет на него какую-нибудь бумагу...

Автор увидел, как дождь освещается неоновой вывеской. Это было безумно красивое зрелище. Но сейчас неоновым дождем никого уже не удивишь. Вот только если, подумал автор, дождь будет капать не на землю, а на небо. Идея заинте-ресовала его. Он вытянул руки вперед, представляя как дождевые капли, отрыва-ясь от асфальта, падают ему в ладони. Воображаемая капля поползла по его ла-дони, просочилась сквозь пальцы, прогрелась неоновым светом и, светящаяся в темноте, вместе с остальными воображаемыми каплями улетела в небо.

Он проводил ее взглядом, а затем, захваченный своими фантазиями, незамет-но для самого себя прибавил шаг. Тротуары стали для него пустынны. Окна и ре-кламные щиты погасли. Люди и машины превратились в тени. На повороте он маши-нально свернул под арку и стал пробираться к дому дворами. Иногда из темноты его выхватывали огни проезжавших машин. Нахохлившийся от сырости со спрятан-ным в высоко задранный воротник лицом он казался еще одним силуэтом вечернего города. Сейчас он войдет в широкую тень многоквартирного дома и растворится в нем. В городе, в котором люди платят за чужие мечты.

Екатеринбург
10 - 19 декабря 2011 года (I-ый черновик)
24 января – 5 февраля 2012 года (II-ый черновик)
23 – 24 февраля 2012 года (сокращенная версия)
14 сентября 2012 года (расширенная версия)