Исповедь

 Меня вновь разбудила тишина, как стремительно она поглощает звуки, неоднозначными вибрациями, наполняя тело, и только отдаленный гул в ушах напоминает, что я еще здесь. Опять кто-то шутливо двигал мое сознание, и не позволял открыть глаз. Вот так, пару мгновений полностью отдаваясь ощущениям, я силился дождаться утра. Здесь есть слова, которые можно поймать даже не прислушиваясь к ним, за углами черные сгустки прячут свою сущность от лунной тени и заманивают слабых. Стены смягчались и не заметно растекались по паркету, подобно зыбучим пескам, они силились найти в себе плотность, но что-то властное охватывало их. Голоса подползали со всех сторон и впитывались в мою окаменевшую плоть,  как в губку, они медленно проникали в уши и почти бесчувственно в глаза. Я отчетливо слышал своё имя, как разнообразные люди кричали и сливались в хор, одним целостным шумом обхватывая голову. Омерзительно кривясь, я искал в себе силы открыть глаза, но руки лишь подтаскивали колени к себе, и всё больше хотелось взглянуть на часы. « Сколько же до утра? Сколько до утра?» - кричало всё во мне, молило высвободиться из ада фантазии. Меня никак не оставляло чувство, что я здесь не один. Когда подушка стала скользить подо мной, я привычно напрягся, но, не соглашаясь на компромисс, лишь еще больше сомкнул веки, будто охраняя что-то.
      
 Казалось, спустя 10 лет это станет таким привычным, и незаметным, что перестанет мешать сну. Однако подобное учащалось, когда я впервые заметил разногласия в своей голове, было едва ли различимо между обычной фантазией и переутомлением. Как вчера, помню слова психолога и все препараты прописанные мне. Это лицо, мужчина лет сорока пяти, с перевязанной рукой, он удивлен, ведь мне двадцать один и подобный случай у него впервые. Шаг за шагом он осторожно двигался ко мне, будто его диагноз равносилен смерти. Синеватой дымкой скрывается то что не помнишь и поэтому сейчас видно как его ноги в тумане, вот еще не много и он бредит ,произнося предположительную шизофрению. Он позже признает факт моей правоты и уволится, а пока ему кажется, что я сумасшедший. Пожалуй, улыбкой и непредсказуемыми поступками я нарисую себе репутацию в его глазах, но и в эту секунду он останется марионеткой в моем сценарии. Я подарю пару баллов его попыткам, а после добью, и буду наслаждаться, как отчаяние уничтожает в нем личность. Когда его глаза наливаются кровью, и он в ужасе пытается подобрать слова, я невозмутимо представляю себя богом, а в его ничтожности ничего не нахожу, такой бессмысленно раздавленный жук. За высокомерие я не раз поправлял себя, однако, уже после сказанного и сделанного. Как можно чаще этот порок проявлялся с девушками, когда любыми способами желая удержать, ты получаешь только агрессию. Отнюдь, удерживал не я, они прекрасные бабочки однодневки. Ты их видишь, ловишь, небрежно счищаешь пыльцу с их крыльев и бросаешь на асфальт, кто-то вновь улетает, а кто-то гибнет на том самом месте. Все они считали, что я не плачу за свои возможности, бездушный пользователь их сердец. Лев, выдирающий лучшее в их душах, разрывающий на куски их внимание. Пустые предположения, таких же пустых людей. Каждый платит за, то, что имеет. Этим насекомым и ночи не протянуть с моими кредитами на жизнь. Оглушительные воспоминания жрут материю внутри меня, опустошают, я стараюсь приглушать их антидепрессантами. Пара часов отсутствия в теле не меняет целого нахождения в нем. Я похож на человека, который никогда не спит, возможно, мой сон даже летаргическим назвать трудно, но я позволяю телу полежать, в то время как душа продолжает находиться здесь. Либо что-то поглощает меня, либо я сам нахожу в себе жертву. Боковое зрение часто открывает не нужные занавесы и содрогает всё моё понимание о реальности, я перечитываю сценарии по работе, а сам не контролируя, резко оборачиваюсь, будто вижу временами в своей абсолютно пустой квартире иную жизнь.   
               
 Однажды после клуба, я подобрал очередную бабочку, и хотел было выпустить в окно, пусть себе летит еще одна однодневка. Странных вопросов мне много задавали, как хороший актер я мог сыграть, отвлечь очередной сценкой любопытную жертву, но эта будто нарочно улавливала, как мечется мой взгляд. Она настойчиво повторяла вопрос и держала руку, чувствуя, как ее трясет. Я как пятилетний ребенок смотрел в ненавистный угол в тот, что пряталась по ночам тень луны, и не решался признаться в ответе. « Какова твоя плата?» - громче повторила она. Отрывисто я смотрел на нее и понимал, что сейчас не сыграть, она как будто схватила мою душу за хвост и не давала ей спрятаться в том углу. Своей грубой рукой эта девушка тянула ненужную ей правду.
 Ядовитым ручьем полился мой рассказ, приводя ее в оцепенение, она пыталась спрятать схожую со мной боль, но мы были узниками этой комнаты и не уставали обнимать свои воспоминания. По мере повествования она разглядывала комнату, силилась услышать то, о чем я говорил, но, не веря самой себе, она терялась. Я осторожно произносил чистую правду совершенно чужому человеку и осознавал, что это именно то, что я так отчаянно искал, пустые лица психологов не доставляли столько блаженства как ее испуг. Начиная с раннего детства, я перемещался до подросткового возраста, отталкиваясь от проблем в личной жизни, я миновал первые предпосылки мечты.
После того как стало известно, что я желал быть актером, я полностью заполнил собой все школьные спектакли. Время пришло, и я, собрав вещи, переехал в мегаполис. Терять было нечего, люди не удерживали ни сердца не внимания, родные места не вырастили во мне патриота, и я решил стать одинокой птицей свободного полета. Меня терзала мысль о том, что лишь сыграв человека, я смогу его понять. 
 Многочисленные кастинги, стрессы, перетекающие в болезненные бессонницы и провалы, один за другим, как буря средь бела дня. Шаг за шагом я опускался все ниже, постепенно мой отдых превратился в одиночество и бедность, пока совсем не исчез. Поиски стали основой существования, но, не отчаиваясь, я менял режиссеров, которые давали мне аналогичные ответы, изощренно описывая, что им не подходит. Ее лицо сменялось отчаянием, она совершенно не понимала, каким несчастным должен быть человек, чтобы следовать за тем, что так злобно отталкивает его.
 По мере рассказа, я замечал, что эта бабочка вдруг уже принимает отчетливую форму мне подобного искателя жизни, она поправляла волосы и ежесекундно пододвигалась все ближе. Казалось, ее не страшит меня потерять, она наслаждалась этим мгновением осознавая, что встреча закончится ничем, одной исповедью, не более. Внутри меня всё не решалось признать в ней даже друга, недоверие мучило еще со времен родительской любви, ложь покрывала густым туманом любые мысли входящие в сердце. Я владел женщинами как жертвами, выпивая их лучшее, не всех хватало даже на неделю отношений со мной. Они встревожено бились в попытках заглянуть в мой разум, но за железными замками их ожидали разочарования. Все эти манекены были без лиц, без тел, меня не интересовали их мечты, хобби, что с ними происходит, когда им плохо, когда хорошо. В конце очередных отношений я жадно поглощал ненависть ко мне, их крики до сих пор раздаются в моей голове, я подобно ученому испытывал этих крыс, изощренно вводя им лекарства, а после наблюдал, как они корчатся и сами загрызают себя. Не всё так легко заканчивалось, иногда им казалось правильным преследование и месть, неудавшиеся попытки ревности едва ли перешагивали попытки убийства, что приводило меня в восторг. Как путник среди пустыни я искал не людей, а  себя в их лицах, не понимая, я гноил всё человечное внутри и гнили те, кто был рядом. Меня опустошала одна лишь мысль о том, что я проживаю чужую жизнь, хожу не в те места, не с теми людьми дружу и общаюсь, не в то небо заглядываю, когда возвращаюсь не в тот дом. Ошибаясь, я запутываю обманом свои слова. Плыть по течению смог бы каждый, закрывая пеленой свой взор и захлопывая двери после провалов. Но каждый ли остается при этом собой? В это мгновение, сейчас. Или человек, так свободно владеющий эмоциями других, не контролирует свои, обманывая своих жертв он обманывает себя.
Как-то незаметно мой рассказ из полушепота перетек в эмоциональный срыв продолжительных криков, из меня будто демон вырывался, и что есть силы, рвал на мне кожу, потому что я позволил ему достигнуть таких размеров. В тот вечер неизвестная девушка была моим лучшим лекарством, ее советы впечатались в мою душу и дали ростки, они заполнили мое сердце новой верой. И пусть она ушла, оставив лишь несколько слов на бумаге, я чувствую, как она до сих пор ведет меня по жизни. « Никогда не переставай себя искать, не ограничивайся одними ролями, живи настоящим человеком» - говорила она вслух, когда записывала, будто боясь допустить ошибку. После сказанного девушка накинула одежду и исчезла за дверями в прихожей, и только ее аромат по-прежнему впитывался в стены моей комнаты. Может быть, я узнал бы о ней хоть что-нибудь, всего лишь остановив в дверях, может быть кроме аромата, она сама бы осталась здесь, если бы не узнала меня. Вот уже  пять лет я помню ее голос, отчетливый и тихий, мое видение или забвение - ее приход. Образ, застывший на веки в моих глазах, под падающей тенью ночника и тихой музыкой где-то за окном.