Septembers

Пролог:
Голова требует продолжения. Мне понравилось, как написались Octobers: рождалась мысль, первая, огненная, критичная, жестокая, неправильная. Я понимал, что мыслю глубоко субъективно - обдумывая идею, в два счета уничтожал ее объективным анализом. Процесс этот не приносил результатов – лишь кладбище идей. И тогда я решил дать жизнь первой мысли. И пусть она инвалид в масштабах истины. Я сделал ей протез.... Намедни мою трапезу разделили свежие мысли. Вот оно, это восстание сентябристов.

Побежденные глаза.
Одни неприятности с этими полураздетыми девушками. Апрель впервые в истории стал наполовину летним месяцем. Они сразу поймали эту волну. Я сразу стал замечать изгибы этой волны. Но я не в том положении, чтобы отвлекаться на женские прелести. Поэтому решил снять контактные линзы. И мир должен был расплыться в одно целое. Сначала я радовался. Принял мусорный контейнер за автомобиль. Старушку за светофор. Но что это... Вдалеке промелькнула фигура, соблазнительная. Едва одетая. По мере приближения выяснилось, что полуголой красоткой была пожилая женщина в костюме телесного цвета – костюм я принял за тело, неприкрытое тканью. Я  прямиком направился в аптеку. Купил снотворное. Посмотрел в зеркало. Вы признаете только силы сна, на вас, глаза, нашел управу.

Женщина с ребенком.
Это и Сенека, и Конфуций в одном лице. Мужчине не понять этого, его цель всегда далеко – за горами, за лесами и за синими морями. Его мозг – древесина, которую точит червь сомнения. Как результат, я чувствую неуверенность. Я сомневаюсь в правильности своих слов. Женщина с ребенком смотрит на меня с некоторой жалостью. Она достигла вершины эволюционного развития. Она знает все. А если понимает, что собеседник круче, умнее и уличает ее разум в дистрофии, то створки моллюска сразу закрываются. Предохранительный клапан отбраковывает твою информацию. А выпускной клапан наградит тебя философией 22 века, правильной. Она же с ребенком, идиот – хочется закричать такому мужчине, не спорь с ней. Ты тридцать лет занимался самоанализом, чтобы сказать себе: да, я, наверное, достаточно умен. Она же просто родила, и сразу вообразила: ух ты, а ведь житейского опыта мне не занимать, и в школе у меня были одни четверки, и ничего, что я после школы не прочитала ни одной книги, я сама могу написать книгу. Могу, да нет времени – ребенок.

Утопия.
Они орут. И днем, и ночью. Орут и орут. Просто удивительно, откуда у человека берется столько сил орать. Сделать простейшую  в энергозатратном смысле вещь он не может, зато орать может бесконечно долго. Провоцировать мир на убийства. Способствовать увеличению продаж скотча. Интересно, какая она, жизнь... без тех, кто постоянно орет.

Вдруг.
Недавно я понял, что злопамятен. И если черви были, то даже убитые, они о себе напоминают. То есть милая беседа ни о чем не говорит. Друг стал Вдруг. И ничто этого не изменит. Ничто? Я надеюсь измениться. А пока вы, наверное, видите протухший идеализм в моем восприятии бытия. Многие гордятся тем, что через разногласия обрели настоящих друзей. А меня эти разногласия уже за*бали. Хочется согласных. Правильно, одиночества.

Извини меня, солнце.
Провинциальный кинотеатр. «Пираты Карибского моря – На странных берегах».
-  Я  вдруг подумал, как некоторым людям предстает это зрелище. Которые ничего не смыслят в старых кораблях, в рангоуте и такелаже. Для них эти атрибуты не более чем ржака. Они потом будут критиковать фильм за то, что они от него не ржали так много, как им хотелось. А насладиться красотой некоторых деталей они не в состоянии… какая бездна в восприятии картины…. Идиоты!
-  Я тоже ничего в этом не понимаю! – вспыхнула Натали. – Я что, идиот?!
-  Не, ну ты же со мной...

Слишком мужчина.
Зародыш считается человеком еще в животе. Но это для закона и для женщин. Для мужчин ребенок до полутора-двух лет остается эмбрионом. Только потом он понимает, что у этого существа есть лицо и оно мыслит.

Здесь ничего не болит.
Наблюдаем любовь. Ожидаем любовь. Хотим любовь. Проходят годы. Кто же срывает джек-пот раз за разом, в то время как мы уныло смотрим в оконный квадрат, в дождь, перемешивая напиток, который помогает не сойти с ума? Мертвецы. Самые красивые, самые нарядные. С музыкой и цветами. Любимые. Вам не дарили никогда цветов? Подарят столько, сколько вам не снилось. Вы хотели бы, чтобы о вас говорили только хорошее? Сбылось! В мире по-прежнему происходит что-то плохое, а на вашем лице безмятежность? И это осуществилось. Тяга к этому инфернальному финалу появляется быстро. Через лень. Ведь на этом празднике вам не придется даже пошевелить пальцем.
А дополнительный аргумент в пользу подобного выбора привел доктор Хаус.

Бородинская битва.
- Попробуй! – протянул я ей половину хлебца.
- Не хочу!
- А столько...? - отломил я небольшой кусочек. Диана категорично замотала головой и продолжила уничтожать сладости. Но под конец мне удалось-таки между детективами, ужастиками и комиксами втиснуть «Педагогическую поэму» Макаренко. Маленькую, крошечную, но полезную.
Сработало! Через три часа она пришла на кухню и сама взяла целый хлебец. Я выиграл сражение.

Последний друг.
Один. А может, я не с теми людьми встречаюсь? Знаете, как говорят: знавал я одного козла, который давал в день по стакану молока. Нужно его найти, здесь в помощь и гороскоп, и парады планет. Сегодня же, увы, должен признать – его имя мне неизвестно. Это ли не причина? Для пустующего списка телефонных контактов и электронной почты, которую уже неделю не ласкает слово человека. Для чего же мне эта жидкость? Привыкания нет, вкусовых пристрастий тоже. Остается воздействие. Однако Иван лучше, чем Иван-2, плохо соображающий под винными парами, и живущий, будто в замедленной съемке. Это загадка, почему Иван хочет, чтобы Иван-2 общался с Петром-2. А Петр не возбуждает его как собеседник. Как величина, способная соответствовать Ивану. Иван вообще не помнит, когда он разговаривал с Петром. А вот Иван-2 буквально вчера весело проводил время с Петром-2…. Смотрю в зеркало. Двойник должен проявиться в дрожащих руках и опухшей морде. Двойника нет. Есть ясность в голове. Мистер Ром даст кому-то множество друзей и возможностей. Но у него есть плохая черта – он хочет остаться вашим последним другом.

Слишком мужчина-2.
Она протягивала мне гвардейскую ленточку. Секунду-другую я смотрел на нее, как на Еву с яблоком. Мозг говорил мне: эта штука не нужна человеку, который вплетает в свои песни речи Гитлера, пусть и не со зла. Потом привычка брать у женщины все, что она дает, взяла вверх.

Порнуха в квадрате.
Не секрет, что в интернете куча аудиозаписей с, мягко говоря, некорректным названием.
Ну ладно, к такой вот «порнухе» я уже привык: Elvis Presley - Pretty Woman....
Но это... Туборг - Пиво.... (расшифровывается эта надпись так: Blur – Song 2)

Ну, здравствуй, школоло.
Есть люди, которые с виноватым видом признаются в любви к лентам, выпущенным несколько лет назад. К музыке, которая записана «вчера».
Старая, но красивая песня. Старый, но отличный фильм. Как бы извиняясь. А нет, не так – «кагбэ извиняясь». Фильм 2011 года? Старье! Комедианты…

Константы-антидепрессанты.
Либидо. Откровенность. Чтобы стать "дерьмом", большего и не надо. Не надо резать кухонным ножом домохозяек и душить их домашних питомцев. Разве мне нравится от чего-то зависеть? Разве мы не чувствуем себя лучше от осознания своей автономности, самодостаточности? Если бы я мог не есть, я бы не ел и не думал бы о еде, и близко бы к еде не подходил,  к чему эти лишние траты времени и ресурсов.... Мой взгляд на искусство стал бы более абстрактным, серенады о шкафах, баллады о землетрясениях. Но то, что есть, константы этого мира, уже вошли в меня подобием антидепрессанта. Сколько времени я мысленно кричал о вещах, которые казались мне неправильными. Стали ли они от этого более или менее неправильными или правильными?  Я успокоился. Но не перестал быть «дерьмом».

Внуки.
Я не буду с ними жить, я буду бодрым старичком, который носит кеды, вдыхает морской бриз и слушает «2030» Радио Чачи. Ведь хор пионерок  - то, что надо для советского человека, выходящего в тираж со скоростью 60 минут в час. Статистически мне жить осталось немного, тем более я мужчина - значит, немного нужно пополам делить. Тратить время на внуков? Безумие...     плюс впереди миссия - отстреливать женихов-лузеров моей дочери, а это крайне энергозатратно.

Эпилог для близких: Умоляю, только не спрашивайте у Натали, как она может сосуществовать с таким человеком как я. Мои мысли ей по барабану. У нас другие точки касания.