Глава 2

Окведук Шерский не торопясь, даже можно сказать – сонливой походкой, восседая на своей черной, как смола, лошади, под взором четырех охранников, следавших за ним по пятам, брел по спящим улицам города. На доспехах у молодцев красовалась эмблема красной пики, символа мародеров.
Культ «Мародеров» был основан Агнесом Великим еще много веков назад. Основной целью этого культа являлось освобождение городов и селений от нечисти и вандалов-грабителей, мешающих процветать еще тогда юным государствам. Но, как известно с силой приходит и власть, и  через энное количество времени Мародеры стали олицетворением вселенской злобы. Их ранее безвозмездные, совершенно бескорыстные деяния сменились жесткими условиями, включающими в себя собирательство дани. Те, кто хотя бы раз воспользовался услугами культа, обрекал себя на пожизненное денежное рабство. Разорялись семьи, вешались обезумившие от горя мужи, а Агнес Великий провозгласил себя главной мессией и носителем божьего слова, велевшего всему роду людскому поклоняться могуществу нового владыки.
Однако времена Агнеса прошли. Его останки мирно покоятся в могиле, пожираемые лишь трупными червями, а некогда всепоглощающий культ превратился в скопище настоящих мародеров, жаждущих легких денег, и скитающихся по городам с одной единственной мыслью – грабить несчастных. От былого величия остался лишь устав и униформа, остальное же кануло в историю.
Жалкие, но все еще крепкие и умелые в бою, Мародеры жили одержимостью к золоту и кровавым битвам.
Окведук остановился у входа в трактир, приказав своим воинам привести к его ногам владельца заведения. Двое парней тотчас же исполнили приказ, и уже через пять минут у копыт лошади валялся еще сонный, еще в ночной пижаме, хозяин кабака.
- Узнаешь ли ты меня? – прохрипел Окведук, спрыгивая со скакуна.
- Да, - промямлил мужчина, пытаясь встать с колен.
- Да ты, я погляжу, не умеешь чтить власть!
Шерский со злобой пнул беднягу тяжелым сапогом под дых и тот плюхнулся в лужу.
- Скотина убогая! – выругался Окведук.
- Что вам нужно? – застонал тот и выплюнул изо рта сгусток крови. – Деньги?
- Какой догадливый малый, - усмехнулся тиран, и его войны то же засмеялись. – Если я не увижу золота, то ты, рвотный мешок, не увидишь своих ног!
- Да кто вы такие, черт вас дери? – отозвался невысокий мужчины, выбежавший из таверны, на звуки драки. В руках он держал небольшой, хорошо наточенный топор.
Воин, находившийся ближе всех к пришельцу, в ту же секунду отпихнул несчастного в сторону, пару раз наподдал ему сапогом по бокам и разгоряченный, совершенно не мешкая, обрушил всю мощь холодной стали топора на тело несчастного. Кровь брызгала во все стороны, пачкая одежду убийцы. Мужчина умер, не успев понять, что произошло. Его слабый крик еще долгое время весел в воздухе.
Легким тычком ноги воин проверил статус жизни пришельца.
- Готов, - выдохнул он и откинул орудие убийства в сторону.
Бедный хозяин трактира от страха и нахлынувшей злобы потерял сознание.
- Жалкий червяк, - усмехнулся Окведук, сплюнув в сторону. – Все здесь осмотреть и сжечь!
Он достал из кармана самокрутку и, сунув ее себе в рот, закурил, наблюдая за тем, как его верные вассалы, с топорами в руках, крушат и обворовывают невзрачное пивное заведение. Из самых недр трактира доносятся слабые женские крики, затем дикий мужской смех и звук бьющегося стекла. Этот нескончаемый ад продолжался на протяжении двадцати минут, после чего на свет божий показались все пятеро молодцев. Двое из них держали в руках по мешку с добычей. Последний же чуть отставал, спеша за товарищами и на ходу застегивая пояс на штанах.
- А женушка у этого ублюдка довольно сладкая, - засмеялся тот и остальные его поддержали. – Жаль, что брыкалась.
- Эй, ты, - фыркнул в сторону валяющегося на дороге хозяина Окведук. – Подъем!
Он торопливо пнул беднягу ногой в живот и тот открыл глаза.
- У тебя теперь нет дома. И семьи больше нет. Теперь ты кучка отходов жизни. – Шерский сплюнул в сторону, восседая на лошадь. – На твоем месте я бы покончил с собой.
В его словах звучали нотки иронии, какого-то неподдельного и искреннего злорадства, граничащего с безумием. Он откровенно издевался над уже униженным. Чужая боль делала его по-настоящему сильным.
Отряд незамедлительно поджег здание, после чего поспешил убраться с места преступления, оставив после себя лишь трупы и искалеченные судьбы.

На выезде из города Мародеры как обычно вели себя спокойно, понимая, что ни одна из действующих властей не посмеет перечить столь безжалостным воинам. Конечно, если рассуждать логически, владыки своих королевств вполне могли бы натравить на этих жалких собак роту солдат, способных порубить их на мелкие кусочки. Однако о злодеяниях, которые учиняли эти мерзавцы – правители узнавали слишком поздно. 
Дорога, вымощенная из булыжников и за много веков покрывшаяся мхом и грязью, вела через лес. Легкий, утренний туман стелился по низине этого места, окутывая путников своими чарами.
Отряд продолжал движение, полностью погруженный в раздумья. Окведук брел где-то посередине, покуривая свои самокрутки и обдумывая дальнейшие путешествия.
Внезапно на пути воинов образовалась помеха. Что-то большое и темное валялось посреди дороги, преграждая им проход.
Первый мародер поспешил слезть с лошади и изучить предмет.
- Это медведь, - заключил он, присев у трупа животного на одно колено.
- Как он здесь оказался? – раздался голос из отряда.
- Да пес его знает. Может сам помер, - мелькнула чья-то версия.
- Нет, - выпалил первый. – У этой твари горло в клочья перерублено.
По отряду прокатилась волна негодования.
Первый неторопливыми движениями принялся осматривать тушу, так небрежно оказавшуюся пред ним. На вид довольно здоровый мишка, с мощными массивными лапами, острящими клыками и челюстью, способной раскрошить любой человеческий череп. Кто же тогда так искусно умудрился победить эту зверюгу?
Внезапно, откуда-то со стороны, прямиком в голову ни о чем не подозревающему солдату, прилетела стрела. Острый наконечник пронзил врага насквозь и вышел с затылочной стороны. Тело воина рухнуло на труп медведя и забилось в конвульсиях.
Отряд в смятение обнажил свои топоры и с гневом принялся осматриваться по сторонам. Окведук выплюнул на землю свою самокрутку, предвкушая славную битву. В его глазах зажегся огонек неподдельного озорства, с которым этот человек принимал каждый бой.
- Покажись нам! – закричал командир отряда, разминая шейные позвонки.
Лес ответил путникам тишиной.
Туман становился все гуще и гуще, постепенно скрывая в своих объятиях два трупа, уютно устроившихся на дороге.
- Где ты? – продолжал вопить командир. – Покажись!
Второй неожиданный выстрел снес из седла невысокого воина, с лысеющей головой. Тот повалился на землю и попытался подняться, понимая, что в его груди торчит огромная стрела.
Как только второй солдат кинулся на помощь приятелю, стараясь усадить его на лошадь, откуда-то сзади проследовало два, точных, удара мечем, и головы обоих бедолаг разлетелись по разным сторонам от тел.
Таким образом, мародеров осталось всего лишь двое. Паника промелькнула в глазах этих людей.
- Кто ты? – спросил Окведук, все еще ожидая появления гостя.
Тишина вновь не выдала своих союзников. Лес молчал, погрузившись в утреннюю дрему. Небо над головой стало напоминать серые скопища облаков, богатых запасами дождя. За пределами города погода была совершенно другой, и на немилость всех, кто оказывался в ее власти вытворяла с людьми бог весть что.
Через пару секунд в спину четвертому воину врезался небольшого размера нож, который с треском прорубил все позвонки бедолаги, заставив его корчиться в страшных мучениях, медленно падая с лошади.
В этот самым момент Шерский понял – его жизнь висит на волоске.
Еще никогда за всю свою карьеру командир отряда не был так близок к поражению. Он судорожно озирался по сторонам, крепче сжимая в руках топор. Однако по лицу вполне можно было бы догадаться, что этот человек медленно смерялся со своей скорой кончиной.
- Ты остался один, - раздался монотонный, уверенный мужской голос.
- Кто ты такой, черт возьми! Покажись мне! – закричал мародер.
- А кто ты такой?
- Что? Я…
- Ты мразь болотная! – отозвался голос, эхом прокатившись по всему лесу, ударившись о каждую веточку высоких деревьев.
- Что тебе нужно? – простонал командир бывшего отряда, все так же озираясь в разные стороны. – Деньги? Что? Что!?
- Каждый сам выбирает свою судьбу. И каждый сам придумывает себе идолов. – Голос становился более реальным, звучание приближалось. – Ты умрешь.
- Это мы еще посмотрим!
Из-за спины Окведука на его же самого таращились два гогубых глаза. Это был Ирвинг, который крепко сжимал в руке свой меч.
- Я здесь, - проронил он слова и выпрямился, готовясь принять бой.
Шерский развернул лошадь, окинув взглядом бойца, все это время атаковавшего из тайного укрытия.
- Кто ты?
- Твой судья.
- Что тебе нужно?
- Твоя кровь.
- Для чего она тебе?
- В знак отмщения, - пояснил Ирвинг, все еще не сходя с места. 
Всадник оскалил зубы, пыхтя как паровоз. Он не мог понять, как этому доходяге удалось в легкую вырубить четверых отличных воинов, а теперь с полной уверенностью стоять перед самим командиром грозного отряда.
- Ты захлебнешься своими потрохами, грязный выродок! – выплюнул Окведук, после чего направил лошадь на Ирвинга.
Тот в легкую отпрянул в сторону, минуя свирепый удар топора противника, и мастерски перерезая горло несчастного животного. Скакун хрипя, спотыкаясь, падает на землю, выплевывая изо рта кровавые куски. Шерский спешит подняться на ноги, еще крепче сжимая в руке оружие.
Опять наступление со стороны мародера. Несколько промахов, затем удар ногой в колено Ирвинга. Мужчина оседает вниз, но моментально приходит в себя. Увесистый топор вновь угрожающе близок к голове смелого воина, однако, очередная осечка.
Теперь настал черед Ирвинга.
Воин умело делает замах и из неудобного положения протыкает плечевой сустав Окведука, заставляя того орать как ненормальному. Сильный, четко направленный рубящий удар в мгновение отсекает кисть правой руки командира мародеров, что ознаменовывает собой обезоруживание врага. Тот с воем подает на дорогу, заливаясь жгучими слезами и выкрикивая оскорбления.
- Можешь не стараться, он тебя не слышит, - прохрипел Ирвинг над телом раненного и лишает мародера головы.
Она, подобно гладкому камню некоторое время катится в неизвестном направлении, после чего незамедлительно отправляется в черный дорожный мешок победителя этой дуэли.
Усевшись на верблюда, мужчина осматривает всех своих жертв, усмехаясь над тем, что пьяные охотники так и не забрали с дороги тело убиенного медведя.