Гордячка Сб. Руны судьбы, 2007 г

Антонине было двадцать восемь. Она работала врачом в детской больнице. Всегда подтянутая, стройная с гордо поднятой головой и строгим выражением лица. Но достаточно было появиться ребенку, как сострадание и приветливая улыбка озаряли молодую женщину. Мягкие движения, приятный тембр голоса и нежные руки мгновенно успокаивали даже тяжело больного малыша, вызывая у него доверие, а у родителей - веру в скорое выздоровление.
Тоня уже и не помнит, когда и за что впервые ее назвали гордячкой, но это прозвище прочно приклеилось к ней. Иногда даже складывалось впечатление, что оно существует самостоятельно, громогласно сообщая о себе новым знакомым. Еще в старших классах, когда молодежь собиралась вместе, она чувствовала себя лишней. Ей было неинтересно то, что привлекало сверстников: застолье с алкоголем, громкая музыка, напоминающая скорее какофонию, чем мелодию, темные уголки, в которых время от времени уединялись парами одноклассники. Нет, она не считала себя лучше их, скорее наоборот. Но ничего не могла с собой поделать. Ей было комфортно дома. Она любила читать, мечтать, слушать хорошую музыку. Если это были песни, то, имевшие и содержание, и настроение, и красивую мелодию, и исполнителя, обладавшего голосом и мастерством. У нее была любимая подруга и любимый парень, и это делало ее жизнь полной и счастливой. Тоня все реже проводила свободное время в шумных компаниях сверстников.
После окончания школы она уехала учиться в медицинский институт, а подруга и любимый остались дома. Отношения поддерживались перепиской и редкими встречами во время каникул. Но со временем возникло какое-то отчуждение, прохлада, они хуже стали понимать друг друга, появились  разные взгляды на жизненные ситуации. В конце концов девушка поняла, что стала для них чужой.
С подругами-студентками Тоню объединяли общие заботы, занятия, быт, словом, все, что угодно, только не родство душ. К тому же, она неоднократно ловила их на неискренности, стремлении использовать, иногда даже подставить. Нет, они не были ее друзьями.
Девушка усердно занималась. Собираясь на дискотеки, подруги сначала  приглашали и ее, но девушек в медицинском было значительно больше, чем парней, поэтому перед каждым медленным танцем Тоне казалось, что она стоит на панели и ждет очередного клиента - выберут или не выберут. Это очень унижало ее женское достоинство, и она прекратила посещение дискотек, хотя внимание ребята ей уделяли не меньше, чем другим. В общем, и в институте за спиной ее стали называть гордячкой.
В родной город она вернулась уже дипломированным специалистом. К тому времени подруга и бывший возлюбленный поженились и обзавелись дочерью. На работе ее окружали одни женщины, поэтому пока была одинока.

Однажды в больницу привезли тяжело больного ребенка. Мальчика неделю лечили дома. Как рассказывала мать, они перепробовали все известные средства. Тоня внимательно осмотрела малыша и направила в палату интенсивной терапии. Прошло три дня, и ребенок пошел на поправку. Его посещали не только родители. Бабушка с дедушкой тоже не оставляли внука без внимания. Они приходили каждый день, пытаясь подольше пообщаться с Тоней. Что само по себе было довольно странным, потому что никакой необходимости в этом не было: ребенок уверенно шел на поправку.
Однажды бабушка пришла со своим младшим сыном. И, как всегда, визит начался с кабинета врача. Тоня почувствовала, что дядю не очень интересует состояние здоровья племянника: время от времени он нерешительно поднимал на нее глаза, при этом смущаясь и краснея. Она тоже покраснела от неожиданной догадки. Тогда пожилая женщина решила выложить все «начистоту».
- Простите, Антонина Николаевна, у Вас есть семья? Мы с мужем решили познакомить вас с нашим младшим сыном, поэтому и уговорили его прийти сегодня в больницу. Вы нам очень понравились, и мы хотим в невестки только вас. Он у нас имеет хорошую профессию, хорошо зарабатывает, вежливый и добрый. Ему уже тридцать шесть, но до сих пор холостякует. Я пойду к внуку, а вы немного пообщайтесь, ладно?
За женщиной закрылись двери, и кабинет заполонили тишина и неловкость. Первым заговорил мужчина:
- Вы не подумайте, я не переборчив. Долго не мог оправиться после первой любви. Моя невеста уехала вместе с родителями за границу. Сначала я думал, что как-то образуется: то ли она вернется, то ли я туда перееду. Прошло более пяти лет... Она вышла замуж. С тех пор у меня ни с кем не было серьезных отношений. Родители правы, вы удивительная девушка. Позвольте мне сегодня за вами заехать? Во сколько вы освобождаетесь?..

На свадьбу родственники подарили Тоне однокомнатную квартиру, и Петр, так звали ее мужа, переехал к ней. Его родители остались жить одни в большом доме и трудно сказать, чему больше радовались: этому факту или счастью сына. Они были фанатами рыбалки, заразив этой болезнью и Петю. Каждые выходные, начиная с весны до поздней осени, проводили сначала втроем, а затем вчетвером - Тоня с удовольствием приняла их образ отдыхать - на море или на лимане.
Антонина была уже на четвертом месяце беременности, когда рядом со свекром купила дом молодая женщина. Новая соседка раньше жила на севере, развелась с мужем и с «кучей» денег и десятилетней девочкой вернулась домой.
С этого времени что-то изменилось в поведении новых родственников. Тоня это сразу же почувствовала. А однажды случайно услышала разговор мужа с родителями. Точнее, говорила мать:
- Надо же, так пролететь! Поторопились мы, Петя, с твоим браком. Каких-то полгода еще похолостяковал и мог бы обладать такой доминой! Жили бы рядом, через забор. Наташка такая исправная женщина. Мы ей о тебе рассказывали, она заинтересовалась и хочет познакомиться. И девочка уже взрослая, трудолюбивая, матери во всем помогает. Может, посмотришь на нее?
- Нечего смотреть. У меня жена есть, - ответил Петр, подсластив Тоне такую «горькую пилюлю».
Но родители мужа останавливаться на полпути не привыкли. Тоня это поняла, когда ровно через неделю после того разговора по дороге на очередную рыбалку в салоне машины свекровь заговорила:
- Наталья с дочерью никогда не были на рыбалке. Мы их угощаем каждый раз, а она говорит: «И как это рыба ловится, хотя бы один раз увидеть!» Просится взять их с нами. Мы пообещали.
- Что значит «с нами»? - удивился Петр, - в машине и так нет свободного места: резиновые лодки, снасти. Нам с Тоней самим тесно. Куда же вы их взять пообещали?
- Так это же, сынок, не сегодня, лето длинное. Кстати, Тоне уже можно и не ездить с нами, чтобы не навредить ребенку, она же беременная, вот место и освободится...
Петр промолчал, а свекор включил радиоприемник.

Шло время. Казалось, что о том разговоре, все уже забыли, но Тоне жить стало очень неспокойно. Она никогда не могла кривить душой, поэтому все труднее давалось ей общение с родителями мужа. Хотелось кричать, упрекать, стыдить… но она молчала.

В то субботнее утро они, как всегда, проснулись в пять. Быстро собрались и ждали, когда за ними заедут, но родители почему-то опаздывали.
Петр уже второй час мерил шагами длину коридора. Раз десять пытался связаться по телефону, но никто не отвечал.
- Наверное, собираются, - пытался он себя успокоить, - сейчас должны уже приехать, - и продолжал метаться, словно загнанный зверь.
Около половины восьмого на пороге появилась свекровь. Но не успел Петр схватить вещи и скомандовать жене: «Поехали», как она затараторила:
- Места нет. Тоня сегодня остается дома.
- Как это? - воскликнул Петр.
- Мы Наташку с дочкой взяли. Море показать. Пусть немного покупаются, позагорают, а Тоня дома отдохнет. Небось, надоело каждый выходной путешествовать, да еще в ее состоянии, - и обратилась к сыну, - ну, давай скорее, и так уже задержались, пока их ждали.
На долгое-предолгое  мгновение воцарилась тишина. О чем думал Петр, Тоня не знала, а у нее решение созрело молниеносно: «Если он сейчас выйдет из дома, вернуться не позволю!»
Петр поцеловал жену и, бросив: «Не скучай!», - направился к выходу.

Пустая квартира окружила молодую женщину глухим звоном. Тоня застыла, прислушиваясь, потом поняла, что гул звучал у нее в ушах. Поторопившись пройти в комнату, потому что он нарастал и в глазах начало тускнеть, она вовремя успела опуститься на диван. Немного полежала. Набат в голове начал стихать, в глазах посветлело. Еще минут через десять она медленно поднялась и направилась к шкафу. Теперь ее душили слезы. Она смахивала их руками, размазывая по щекам, но действовала уверенно и четко:  достав большой чемодан, аккуратно складывала в него вещи мужа. У нее не было сомнений или колебаний. Она твердо знала: так надо.

С рыбалки обычно возвращались около семи. С шести часов Тоня прогуливалась по улице, наблюдая за дорогой, на которой вскоре показалась  ожидаемая ею машина. Женщина узнала ее по цвету и привязанным удочкам на багажнике сверху. Она поспешила домой и выставила за порог вещи. Тоня понимала, что поступила малодушно, но у нее не было ни сил, ни желания что-то выяснять, доказывать, спорить. Она закрыла входную дверь на все замки, спряталась в ванной комнате и открыла кран. Струи воды с веселым звоном разбивались о ванну, а женщина рыдала во весь голос.
- Что ж, значит такова моя судьба, - убеждала она себя сквозь всхлипы, - я и сама смогу вырастить ребенка, но никогда не смогу простить измены, даже в таком виде: он поехал! Пусть меня называют, как хотят: высокомерной, гордячкой, дурой... Я такая, какая есть, и никому от этого не будет хуже, возможно, только мне самой, а еще ребенку... Да нет, не было бы хорошо ребенку в семье, где исчезли уважение и доверие. Я поступаю правильно. Пра-виль-но-о-о-о!

В дверь сначала стучали, потом все стихло. Недолгой была ее супружеская жизнь, но она не прошло бесследно. Будто почувствовав ее печаль и боль, кто-то внутри слегка зашевелился, и Тоня мгновенно успокоилась, ведь никогда теперь она не будет одинокой.