Первые полевые испытания Айтоса

                Пришла  весна 97 го. Вместе с талой «водой с гор» скатился в половодье апрель. Долгожданный май раскрасил изумрудными оттенками округу. Черёмуха, белая, как свежая пороша,  на целую неделю наманила не прохладу – настоящие холода, местами «заморозки на почве», напомнив о прошедшей зиме. Но весна «пришла всерьёз и надолго», в один день отогрела, застывшую было листву. С тёплым воздухом, принесённым ветром с юга, в палисадниках ожила сирень  и одарила всех  ароматными гроздьями своих голубовато-фиолетовых соцветий.  Под лучами, почти по-летнему, жаркого солнца, природа пышно, восполняя упущенное в холода, расцветала.  В лугах, соблазняя своих подруг, с утра до ночи и с ночи до утра скрипели, как «тысяча» телег, дергачи. Не уступали им в неистовстве и перепела со своими предложениями: «пить – пилить!» и «спать пора!» Что хочешь то и делай  – хочешь -  спи, а хочешь – сок пей берёзовый ….  А разбойники соловьи! что вытворяют в кустах! - ну, разве ж тут уснёшь!?...
          Айтос, чёрно-пегий Русский охотничий спаниель, за зиму подрос, окреп, хотя всё ещё, щенок в сущности. Спаниели собаки скороспелые, многие начинают работать по взрослому уже  в 6 месяцев. Айтосу 10 месяцев, а настоящую птицу он и не нюхивал. Голуби на дорогах и куры во дворах, не в счёт. Он, понемногу, научился их игнорировать.  Вот, пожалуй, и всё, что мы на практике, знаем про охоту на болотную, луговую, полевую и водоплавающую дичь.  Хозяину Греты – матери Айтоса, подарившего мне щенка, я обещал, что буду  участвовать с ним и на выставках, и на полевых. Да и без обещания хочу сделать из него настоящую охотничью собаку.  За зиму по книжке, рекомендованной заядлым гончатником Амплеевым С.И.,  «Как натаскать легавую» М. 1932 год издания, мы самостоятельно прошли основы послушания  и выучили команды. Теперь, по ней же, (других, тем более про спаниелей, просто нет или не найти в Коврове и его окрестностях) пора браться за натаску на всех этих бекасов, перепелов, говорят, есть ещё какие–то дупеля, да ещё какие-то коростеля. Книжка предупредила - сначала, что бы не забить собаке нюх,  следует начинать натаску строго по слабо пахнущей дичи (бекасы дупеля и иже с ними).  И ни в коем разе по утке - сильно пахнет.  После неё, де, трудно переключить собаку на бекаса. Было бы сказано – всю весну и почти все лето мы добросовестно шугали перепелов и коростелей (он же, по-деревенски дергач) на Лодыгинском поле. (Раньше, здесь была  большая деревня Лодыгино и нас, студентов КМТТС, в далёком 1961 году, «гоняли» сюда «на картошку». Выбирали  её руками, «из под плуга», с полей, что вокруг деревни.  Как бы за день не уставали, вечером гурьбой шли в клуб «хороводить» местных девчат, за что нередко бывали крутые «разборки» с деревенскими парнями. Жили весело! Теперь деревни нет – только замусоренный пруд остался. По нему и узнал место, где была она.  И полей нет, на месте, где рос картофель, колыхались рожь, ячмень, овёс и др. – вольготно растёт бурьян. Его-то  густо и заселили коростеля, да перепела. Что ни говори, а Перестройка всё «перестроила»)… 
            Незаметно лето прошло свою «верхушку», июль близится к концу. Скоро август. До испытаний по утке осталось две - три недели, а мы её в глаза не видели. Спасибо, Вовке Мухину – знакомому охотнику из Клязьминского городка. Он со своей лайкой показал нам с Айтосом на озерке, близ Тинской переправы, какая она бывает  – дикая эта утка. И как её искать. Оставшиеся две недели, забыв про бекасов, мы «шугали» водоплавающих  на всех окрестных болотах, баклушах, старицах. Молоденький кобелёк, плоский, как велосипед, работал безотказно: азартно искал их, настойчиво преследовал в «крепях». И отлично подавал с суши, с воды  прямо в руки. Но только старое утиное крыло! Казалось, мы были готовы, насколько это возможно….
          И вот суббота, 5 августа 1997 года. В 4 утра, за окном ещё темно, но все уже на ногах: хозяйке надо собрать в путь охотников, покормить, дать наставления, напутствия и ещё раз уточнить, а туда ли они едут?  Им ещё  предстоит идти, минут 25, за машиной в гараж на Пугачёва. Затем заехать  на Либерецкую за новым знакомым – признанным спаниелистом и опытным охотником, Жирновым Львом Викторовичем. И потом успеть добраться до места испытаний к началу жеребьёвки. Куда и как ехать я не знаю – как говориться «первый раз в первый класс». Но, Льву Викторовичу все угодья вокруг Коврова - «дом родной».  Он за «Сусанина» - покажет. Доехали без приключений до Ручьев, свернули налево, на Федулово и, дальше, за поселком Пакино, углубились в заболоченные дебри Бельковской поймы. Луговая дорога, разъезженная сеновозами, начала петлять-извиваться вокруг болот, баклуш, пересекать ручьи и, просто, «слабые места». Вон  и место сбора – хорошо видна высокая берёза и кучка  машин с мотоциклами других участников. Казалось бы, рукой подать.  Ан, нет! Надо объехать вот это болотце и другое, свернуть направо, затем круто налево меж кустов. Тут вот, ещё осторожненько, по гатям из полусгнивших брёвен, пересечь мелководный, но топкий, ручеёк.  А, вон там, в низине, постараться с разгону проскочить, не застрять в «вдребезги» разъезженной, и больше, чем «миргородская», луже.  Машина на  скорости  неожиданно пошлы в бок юзом, колёса буксанули, мотор взвыл, сердце ёкнуло, шматки грязи полетели в разные стороны, даже  на лобовое стекло. Жуть! Чуть не застряли, но… проскочили. Уф!!! Ещё немного попетляв и объехав все, что нужно выскочили на широкий луг. Дальше, как по асфальту, сказал Лёва, до самого Золотенького….
                Вот и лагерь – успели к жеребьевке. Мы с Айтосом новички, здороваюсь со всеми разом: «Доброе утро!» Нам отвечают, косятся, но особого интереса не вызываем: мало ли кто тут ещё приехал. Но появление  Льва Викторовича приветствовалось дружно и шумно: « О! Лёва!», «Лёвчик! Дорогой!», «Привет! Как дела!»  Я скромно стою в сторонке – не свой я здесь. Не  привык, к сожалению, чувствовать себя в любом месте, как дома.  Собаки кружат тут же: одна, две, три…- считаю. С моим 12. Айтос попроще, чем я. Вон уже общается: нюхается, заглядывает под хвосты, старается запрыгнуть кому-то на спину. Его тоже не обходят вниманием, все виляют тем, что осталось от хвостов после купирования – свой, значит! Признали. Приглядываюсь к присутствующим: этот вот, выставляет своего спаниеля, этот тоже, и тот, и тот. Заметно, что волнуются.  А эти, серьёзные, без заметных эмоций, наверное, эксперты - стоят особняком. Говорят ивановские. И Лев Викторович с ними.  Немногословные эксперты  показались полубогами, нарочито одетыми в видавшие виды охотничьи наряды. Их суровые лица отмечены печатью тайных знаний и глубоких мыслей, недоступных простым охотникам.  Вот они отвернувшись, поколдовали над листком бумаги, потом порвали его ритуальными движениями на клочки, помяли их, затем ссыпали в кепку главного. Лёва тщательно перемешал. Всё.  Блюдо готово! И попробовать его предстоит нам, испытуемым. Каждый с видом обречённого медленно, подходил к кепке, осторожно запускал в неё руку и, пошарив там, вытаскивал смятый комочек.  Развернув его, называл, обращаясь к экспертной комиссии, обозначенную там цифру. Одни называли с удовлетворительной интонацией, расплывшись в улыбке – повезло! Другие - замогильным голосом и, с досады махнув рукой – не повезло, не то, что хотелось бы! В свою очередь вытащил свой жребий и я. Смотрю: № 1. Плохо или хорошо для нас с Айтосом? Заметил, что те, кто ещё не тащил жребий, облегчённо вздохнули. Значит, по их охотничьим приметам, это не есть лучший вариант!? Я этих примет не знаю и, поэтому, мне почти всё равно. Конечно, прежде чем выступать, неплохо было бы посмотреть на других, более опытных.  Но, видимо, это и есть мой жребий: мне, новичку, показывать другим, как надо выступать! Все с любопытством смотрят на меня и Айтоса. Мы здесь, как «тёмная лошадка», новички, нас никто не знает. Но, бывалым отчётливо видно: я неопытный безвестный охотник и мой пёс молодой, почти щенок. Понятное дело - никому мы тут не соперники. 
                Тем временем, подозвав Айтоса, жду указаний комиссии.  «Так, - говорит председатель, - Возьмите собачку на поводок, и пошли за нами!», «Зачем на поводок? - недоумённо возражаю, -  Он и так пойдёт рядом у ноги!», « Ну, смотри сам – если что, сразу снимем с испытаний!», «Да нет, всё будет нормально!»,  «Ну, ну!»  Ещё  ничего не происходит, а у меня внутренняя дрожь и напряжение – уже переживаю за результат. С этого момента каждый наш с Айтосом шаг – это впервые.  Вот эксперты направились – я за ними - в обход Золотенького, к какой то, неведомой мне, баклуше, что притаилась в лесочке неподалёку. Внимательно слежу за каждым их жестом, ловлю каждое оброненное ими меж собой слово, будто это слово, решающее в моей судьбе.  Нет ли подвоха новичку! Так ведь нередко в жизни бывает….   Не замечаю, какая неземная красота вокруг: цветы на лугу,  стрекозы трепещут густо-синими крыльями над узким листом осоки, кокетливо склонившимся к зеркальной поверхности озера. Плотные заросли ивняка, похожие на взбитые тёмно-зелёные кудри, окаймляют широкую, ровную луговину. Глянь вверх – там бездонное, синее, немного выцветшее за лето небо раскинулось огромным шатром. По нему вверх, словно огненная муха, ползёт солнце. Сегодня будет жарко. Ничего не вижу, кроме мерно раскачивающихся серых спин экспертов впереди.  Да ещё, как их болотные сапоги, грубо топчут  зелёную отаву, сбивая с неё, сверкающие капли  утренней росы.  Иду с Айтосом за ними след в след. Лев Викторович (у него промахов не бывает) несёт ружьё. Обычное дело - испытания с отстрелом. Я тоже взял своё – привык делать всё сам!...
                Теперь, эксперты пропустили нас вперёд. Мы осторожно подбираемся сквозь лесной подросток к болотцу. Шёпотом строжничаю с Айтосом – не дай бог, рванёт вперёд - с ним такое бывает! Сзади слышу: «Смотри, как пёс послушно идёт рядом! И без поводка!» Приятно слышать одобрительное удивление экспертов. В голове: «Знай, наших!» С ружьём наготове вышел на прибрежную плешину – на воде никого! Зря шли!? Сзади вполголоса доносится: «Пускай собаку!» Не понимаю «юмора», что за подвох эксперты устроили? – на воде никого! Но сомнения сомнениями, а требования экспертов надо выполнять. Покосился на Айтоса – он боком прижался к моей ноге, натянут, как тетива и от напряжения  чуть-чуть дрожит. Его дрожь передалась мне, в горле пересохло. Прохрипел ему: «Ищи!» и показываю рукой налево, на чахлую растительность в воде вдоль берега. Айтос, словно с цепи сорвавшись, бросился в воду.   Но!.. но, не туда куда показываю. Рванул прямо к противоположному берегу, что метров в 25. Внутри всё закипело так, что отвернулся от такого позорного непослушания. Вся учёба, все тренировки насмарку с первого же раза. Я ему туда, а он в другую сторону! Убью гада!! Кто-то, тронул плечо - Лев Викторович шёпотом: «Спокойно – собака работает!» Айтос, как моторка – только волны расходятся по бокам в две косы, быстро пересёк болото и резко сунулся в кочки. Оттуда, как из пращи вылетел чирок. Над ухом выстрел – это Лёва. А я не успел даже дёрнуться. Сбитый чирок шлёпнулся на воду – брызги в стороны. Есть! Тем временем, Айтос в два – три прыжка  поднимает из осоки ещё одного. Тут уж я был наготове.  Выстрел на вскидку, тычком. Есть! Чирок падает в кусты. Краем глаза замечаю, что Лёва разломил своё ружьё, выбрасывает пустые гильзы. Выходит, наши два выстрела слились в один. Кто ж попал? Я или чемпион СССР? Выяснять некогда – эксперты требуют «подачу».  Первого, из кустов, Айтос подал берегом, вкруг озера. Подал, как положено, в руки. Второго подал с воды. Однако для этого пришлось бросить в утку палку. «Ну, что?» - смотрю на экспертов. «Нормально». Облегчённо вздохнулось - Ну, слава богу! Хотя и сам интуитивно чувствую, что Айтос отработал на ять! Более того, ослушанием своим он исправил мою ошибку. Хотя небольшой осадок остался, но надеюсь, что эксперты этого маленького конфуза не заметили – стояли немного позади скрытые мелким осинником. Лев Викторович, что всё время был рядом, успокаивает: «Всё пёс сделал правильно! Рабочая собака с отличным дальним чутьём. Чего ему ковыряться в кочках, если он с ходу причуял!» Раз так: «Молодец. Айтос!» – я от души погладил пса! На этом  нас испытывать закончили – теперь на очереди остальные…
                Всей гурьбой перешли на другое озеро. С любопытством новичка следую по пятам за экспертами, наблюдаю за работой других спаниелей. Сравниваю. Разные  хозяева, разные собачки,  работают по-разному. Одна в воду не идёт и её не затолкать, другая в азарте уходит далеко и её трудно дозваться, третья вытаскивает птицу на берег, бросает и дальше не несёт, хоть тресни. А один  чёрный спаниель всех потряс: на глазах экспертов охотно пошёл в воду, взял утку и вытащил её на противоположный берег, точно против нас. И…о, боже! начал её трепать, как тряпку – только перья в разные стороны. Затем собака начала пожирать птицу. Старица, длинная  - не обойти, в этом месте неширока, метров 15 – всё видно как на ладони. Неприятное зрелище. Комиссия, объявив о снятии этого пса с испытаний, двинулась с другими дальше, оставив незадачливого хозяина разбираться со своей собакой. Наконец, испытания закончились. Теперь, по традиции, пора и «шолёмку» сварить и отметить встречу.               
           Прежде, чем перейти к этой части сегодняшней программы,  все обступили   экспертов  выслушать «приговор» своим питомцам. За исключение одной, провинившейся собаки (может хозяин с утра не покормил её, что б злее была?  С тех пор, я Айтоса перед охотой кормлю! Не до отвала, но всё ж), всем присудили рабочие дипломы 3 степени. Я целый день ходивший, как тень, за комиссией и видел  все работы, почувствовал, что нас обидели.  К Айтосу, к единственному, у экспертов не было никаких вопросов, замечаний, претензий. И вдруг - Д3!! Внутри меня уровень чувства несправедливости  сильно превысил уровень моей природной застенчивости и уровень, привитый партийными товарищами, личной скромности.  Тем более, если постоять «за други своя»! Сдерживаясь, что бы не выплеснуть наружу возмущение, переполнившее мою чашу терпения, подошёл к председателю комиссии и подчёркнуто вежливо, чеканя каждое слово, спросил: «Не будете ли Вы так любезны, указать мне на ошибки  в работе моего  Айтоса?» - «Никаких ошибок, отработал хорошо» - «Тогда  почему Д3?» Комиссия уставилась на меня, как на опасно больного: «А мы не видели, как он суши подает!» Нутром чувствуя, что меня просто «отшивают», и, не имея возможности из-за незнания (первый раз же) правил испытаний, возразить, я немного стушевался, лихорадочно подбирая аргумент для ответа. В это время чувствую – кто-то легонько толкает меня под колено. Возмущённый  неудачным диалогом, опускаю глаза вниз. Айтос стоит у ноги и тычет в неё чирком – мол, чего не забираешь? Как вовремя! Забираю у него утку и  протягиваю её председателю: «А это что? Разве не подача с суши?» Председатель задумался. Пока все разглядывали чирка и пожимали плечами, Айтос подаёт мне второго чирка. Я, почувствовав тут «опору под ногами» передаю его экспертам с тем же вопросом.  Немая сцена! Пока все недоумевают, Айтос отошёл в сторону.  Через некоторое время подаёт мне в руки крякву. Третья утка за 5 минут!  Забираю, передаю председателю, задаю, уже с металлом в голосе, тот же вопрос! Вдруг кого-то из экспертов осенило: «Да это ж, утки для шолёмки, что вон там, в кустах спрятали!» и забеспокоился: «Да, он всех перетаскает!» Но, я бываю порою довольно упрям и сейчас, чувствуя свою правоту, заступил комиссии дорогу к их складу с добычей: «Так, что же, уважаемые, с постановкой подачи с суши?» Председатель, видимо, читал «Ильфа с Петровым». Он понял - меня, как Остапа, что называется, понесло! Что, по народному выражаясь, мне «шлея попала под хвост» и я готов на всё, ради справедливости. Эксперты ещё раз переглянулись и председатель, желая «сохранить лицо» предложил: «Возьмите собаку, дайте ей в пасть утку, пройди с ней вон до того леска и обратно. Если она не бросит её по дороге и отдаст в руки по команде – мы повысим оценку». Пока мы препирались, нас постепенно окружили другие участники испытаний. Интересно, что тут происходит? Любопытствуют: чего новичок права качает. Я, уверенный в Айтосе, отчеканил: «Пожалуйста!».  Прошли мы эту сотню метров туда и обратно, отдал он по команде мне утку в руки. Раздались аплодисменты, жидковаты,  конечно, (мало народу) но искренние. Обращаюсь к председателю экспертной комиссии: «И…?!».  У него ответ уже готов: «Диплом 2й степени по утке!»  Но я поймал кураж: «А почему не первый?»  Тут председатель вспомнил, что он председатель и отрезал: «Ишь, чего захотел с первого-то раза!  С первого раза собакам диплом 1й степени давать не положено!» Я спорить не стал. Я ж правил не знаю. Тем более, что справедливость восстановлена:  Айтос оценен выше, его рабочие достоинства заметили и другие. Он лучший в ковровском районе! Чувство «глубокого удовлетворения» снизошло на меня. Я оглянулся и тут заметил, какая красота окружает нас. Синее небо, яркое солнце, пёстрая зелень леса и луга, дымок костра, котелок с шолёмкой над ним и кружок новых друзей вокруг. Кто-то машет рукой: «Идите к нам! Шолёмка готова! И ложка есть!»
        Так мы с Айтосом сходу заработали свой  первый полевой диплом! Диплом 2й степени! А диплом 1й степени начинающей собаке не дают - не  положено, де.
А, собственно говоря, почему?
                Ковров – Пакино – оз. Золотенькое
                1997 –  2011 г.г.