После мамая

Можно тысячу раз произнести слово «халва», но тюрком при этом не станешь. А можно один раз и молча побывать у святого места, и светлая сердечная горечь навсегда повяжет тебя с твоей малой Россией. Вот и я нынче вдруг и до сердечных перебоев увидел и почувствовал себя сыном своего племени, лишь загнянув на городское кладбище Бирюча.
Место многострадальное, как сам город. Словно сломанные зубы, разбросаны по нему осколки старых купеческих памятников, и становится жутко, как только представишь того зверя, кто погрыз в прошлом веке и малый этот город, и великую нашу Россию. Но в последние годы всё чаще тут можно увидеть следы покаяния потомков перед теми, кто крестом своих рук молится за нас. Недавно вот приехали из Воронежа внуки репрессированных бирючан и поставили на кладбище Памятный крест.
Но при всем разбое на погосте ещё оставались заброшенные и неразбитые столетние памятники. И один из них – родителям Николая Федоровича Антонова, купца и общественного деятеля губернии середины Х!Х века, чьим старанием на кладбище устроен Свято-Митрофановский храм.
Памятник этот являл собой полуразрушенный кирпичный столбик, увенчанный гранитный монолитом со строками благодарной сыновьей памяти. Место упокоения самого Николая Федоровича утрачено навсегда, а вот родители его сами так и остались памятником и сыну, и погосту, и городу.
В новое время тут во множестве появились новые памятники. У людей есть деньги - вот и возводят они могильные плиты на новый манер, словно стараясь не Богу отчитаться о земных делах, а людям показать собственное богатство.
А кирпичный столбик все зарастал и медленно разрушался.
А вот сегодня я не узнал знакомого места. Великолепно обустроенная площадка, выложенная камнем гробница и черная монолитная плита. На плиту неведомые камнерезы один в один, с соблюдением орфографии, перенесли надпись со старого гранитного обелиска. Да и сам старый камень поставлен тут же. Словно страж и порука тому, что уже никогда в город не возвратятся погромные времена.
Меня ещё поразила и обрадовала одна тонкость. Нет на памятнике упоминания о тех, кто восстановил его. Неведомые добродетели сработали прямо по библейской заповеди: «”У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая” (Матф.6:3).
И я не стану узнавать имена этих добрых людей. Их знает Господь – того и довольно. А вот чего бы мне хотелось, так чтобы вместо пустых и громогласных «мероприятий по патриотическому воспитанию молодежи» её, молодёжь, приглашали бы к этому памятнику. Чтобы она оценила и восприняла сердцем и его благородный гранит, и осколки раскиданной окрест каменной памяти.
Чтобы из молодёжи никогда не вырос новый зверь.