Между двумя мирами. Часть 1. Просто не хочу умират

- Мы его теряем! Скорее... Скорее, говорю! Один... Два... Разряд!... Один, два... Разряд!

- Это не поможет! Пульса нет уже больше трёх минут! Клиническая смерть...

- У нас еще есть время! Оля!

- Д-да?

- Адреналин. Нужен адреналин. Прямой укол в сердце...

- Ты с ума сошел?! Это уже не в наших правах! Только если внутривенно...

- Да мне плевать, это - мой брат! Не собираюсь так просто сдаваться! Адреналин, скорее!

- Ох, черт...



Я никогда бы не подумал, что моя смерть вызовет столько шума. Хотя мог ли я предположить вообще, что умру подобным образом?



- Мы сделали всё, что могли. И даже больше...

- Нет, нет, мы еще не...

- Саш. Мне очень жаль, но... Но его уже не вернуть. Это не твоя вина...



Стоя за спиной брата, осознавая слишком ясно и четко, что происходит, я чувствовал странную лёгкость в теле... Стоп... Ну что за парадокс? Ведь на самом деле моё тело сейчас, как поношенный костюм, валяется на заляпанном кровью операционном столе... Странное чувство. Именно об этом так много пишут в газетах. Путешествие вне собственной плоти, путь к свету... Только что-то вот не видно ни указателей с табличкой " Туннель 50 км", ни ангелов, ни жнецов... Такое чувство, будто бы я не достоин их внимания. Почему-то всё, что я сейчас ощущаю, это лёгкое раздражение из-за того, что не знаю, как поступать дальше. Наверное, мне следует страдать и биться в призрачной агонии, я же всё-таки умер. Но... То ли всё произошло слишком быстро, то ли вылетев из своей тушки я лишился способности испытывать эмоции...

Кроме этого ничего особо не изменилось. Я стоял на полу, покрытом плиткой, ощущая свой уже фантомный вес. Я различал запахи и звуки, мне даже казалось, что я могу дышать, что, разумеется, невозможно. Забавно, как я смог стать таким пугающе равнодушным, потеряв всего лишь тело. Неужели у меня такая черствая и безразличная душа? Сейчас я даже не могу понять, порадовало меня это открытие или нет.

- Стааас...

Я встрепенулся, если можно это так назвать, снова переводя взгляд на рыдающего рядом старшего брата. Ему было всего лишь двадцать семь лет, но Саша, а точнее, Александр Юрьевич, уже считался лучшим реаниматологом. Что же, он действительно был в этом хорош. Он всегда и во всём был хорош. Только вот сейчас всегда уверенный в себе мужчина, без труда преодолевающий трудности и всегда владеющий собой, плакал, как ребёнок, над телом младшего брата, которого так не хотел отпускать.

" Что за упрямец..." , - равнодушно протянул я вслух, зная, что никто меня не услышит. Честно признаюсь, что прекрасно понимаю, точнее, помню из далёкого теперь уже жизненного опыта, что в подобных случаях стоит горевать. Может быть, я тоже смогу почувствовать боль утраты? Утраты семьи, друзей, да жизни в целом... Ведь так должно быть, я хочу ощутить весь вкус страдания и горечи, я хочу заплакать... Но не выходит. Одно равнодушие, холодное и пустое: " Мне всё равно. " Наверное, то, что от меня осталось-не душа. Я не могу быть таким черствым внутри, уверен. Скорее всего я сейчас представляю из себя пятно, энергетический след, то, что вскоре просто исчезнет, рассыплется, канет в Лету. Черт, ведь даже не могу себя пожалеть...

Шаг, еще шаг. Медленно, но, разумеется, без тени страха подхожу к операционному столу. Из меня получился совсем не привлекательный труп. Ну что за насмешка судьбы? В жизни был невзрачным девственником, после смерти превратился в уродливую куклу. Не помню, думал ли я раньше о том, как буду выглядеть в гробу, но сейчас именно эти картинки-карикатуры заполнили сознание. Или что там от него осталось.

Синюшные, чуть приоткрытые губы, свернувшаяся кровь на подбородке и шее, навечно закрытые глаза... Я умер слишком рано. Я умер слишком нелепо, слишком не вовремя. Смерть должна была настигнуть меня в глубокой старости, когда моё лицо было бы покрыто множеством морщин, а зубы на ночь оставались бы в стакане на тумбочке. Еще столько всего предстояло пережить этому молодому мне, лежащему без дыхания в пропахшей антибиотиками операционной.

Поддавшись какому-то странному порыву, вдруг ощутив наконец всю нереальность происходящего, я, против своей воли, дотронулся кончиками пальцев до своих же бережно опущенных братом век...

Разряд. Еще разряд. Я не мог отдернуть руку, а сквозь всё еще тёплую кожу, сквозь мою, еще час назад, кожу, как-будто бы вырывалось наружу электричество. Не успев даже осознать, что происходит, мою равнодушность разорвало на части неимоверной болью. Я чувствовал своё сердце, как оно билось всё быстрее и быстрее, словно воробей, которого соседские хулиганы ради забавы сжимают в ладонях, сильнее и сильнее... Еще немного и оно лопнет, не выдержав этой пытки! В ушах гудело, перед глазами всё плыло, я упал на колени и, уже забыв о том, что стал лишь тенью, что уже несколько минут, как навсегда ушел из жизни, заорал:

- П...ПОМОГИТЕ!!!...

Воспоминания сплелись в клубок, я видел себя со стороны, видел, как выхожу из магазина, крича на кого-то по телефону... Я видел, как этот подонок, этот человек, чьё лицо было так трудно разглядеть из-за отсутствия уличных фонарей, выбежал из-за угла. Я видел, как он, выкрикивая что-то своим преследователям, врезался в меня... Я вижу его лицо. Как на заевшей кассете, оно появляется снова и снова. Я вижу, как падает мой телефон, слышу испуганные крики мамы из трубки... И я помню невыносимую боль в груди, ощущение чего-то мерзко-солёного во рту и вопли прохожих...

- ... братик, ну пожалуйста, пожалуйста!...

Голос брата отдаётся эхом в трещащем по швам сознании, невозможные слёзы, горячие, обжигающие, разъедают щеки. Я хочу ответить, ведь меня еще можно спасти? Он спасёт меня! Он обязательно меня спасёт!

-... мы его потеряли.

Тихий, полный скорби шепот. Нет... Это не может быть правдой! Я здесь, я живой, я слышу вас! Не стоит так просто сдаваться! Прошу вас...

Прошу вас...

Прошу...

Боль медленно отступает. Как змея, шипя и угрожая вновь напасть, не предупредив. Я стою на коленях, всё еще касаясь своего застывшего лица эктоплазменными пальцами. Не знаю, что сейчас произошло... Я просто пережил всё заново, как будто бы Богу понравилась моя смерть и он поставил её на повтор. Только вот сейчас... Сейчас ко мне вернулась такая болезненная и разрушительная способность-способность чувствовать.

Стоящий напротив брат уже не плакал навзрыд. Опустив голову и не двигаясь, он замер, замер в своём горе и скорби, которые теперь, ртутью, разливались и по моим... венам? Наверное... Ведь я всё еще чувствовал собственное тело. И я не удивился, когда, глядя на Сашку, моего родного Сашку, самого лучшего брата и друга, не смог сдержать своих собственных, вроде бы, таких настоящих, слёз. Протянув руку и надеясь прикоснуться к нему, похлопать по спине, взъерошить непослушные рыжеватые волосы, как бы утешая, я, в лучших традициях фильмов о призраках, нащупал лишь пустоту. Осознание того, что я не смогу больше никогда прикоснуться к кому-то, дать о себе знать, больно кольнуло в груди. Я был в самой ужасной тюрьме. Я был в самой строгой изоляции. Я был никем, ничем, меня просто не существовало. Ох, лучше бы Высшие Силы низвергли меня в Ад, там, корчась в мучениях, я смог бы забыть обо всём, забыть о прежней жизни и дорогих людях... Оставлять меня где-то посередине слишком жестоко.

- Слышишь, Господи! Это слишком... Жестоко... - Проскулил сквозь зубы, пытаясь справиться с нахлынувшим отчаяньем.

Сегодня я умер для всех родных и друзей. Я один. Для меня же... Для меня умерли они. Да, эту потерю можно сравнить со смертью. И скорбел я не о себе, вовсе нет. Я скорбел о них, о моих любимых. О маме, которая всегда терпела мои выходки и только печально улыбалась в ответ на мою грубость и пререкания. Об отце, который всегда с гордостью хвастался, что я стану великим писателем. О Саше, иногда слишком самодовольном, но таком добром брате. О младшей сестрёнке Тане, которая только несколько дней назад пошла в первый класс и с которой я так мало проводил времени, тратя его на компьютерные игры и учебу. Только сейчас я действительно осознал, как сильно их люблю. Нет слов, способных описать мои чувства. Я уже не могу отдать свою жизнь за то, чтобы хотя бы просто проститься с ними, попросить о прощении... Если бы только мне дали еще один шанс... Еще один шанс на жизнь, мизерный, ничтожный... Если бы только я смог еще хоть раз обнять отца и мать, поцеловать сестру, подурачиться с братом. Но, судя по всему, это невозможно.

Улыбнувшись, я не спеша направился к двери. Не знаю, зачем... Может быть, подсознательно всё еще искал туннель и хотел пойти на этот свет, символизирующий новое начало? Возможно, я добьюсь аудиенции у Бога. Может быть, он хотя бы сотрет из моей головы болезненные воспоминания. Хотя... Это было бы слишком милосердно.

Подойдя к двери, я, ни на что не надеясь, прошептал:

- Пожалуйста, если ты есть... Дай мне шанс... - И, немного поколебавшись, добавил: - Я просто... не хочу умирать...

Внезапное и до ужаса неприятное чувство удара под дых, в прямом смысле "искры из глаз", мгновенная темнота, а после... А после чей-то радостный вскрик, бормотание и яркий, искусственный свет прямо в глаза.

- Ну что, парниша, с возвращением! - ликующе воскликнул мужской голос над ухом. - Ты нас так больше не пугай!

Странная скованность в теле не даёт возможности двигаться, дико гудит голова и, кажется, меня еще ужасно тошнит. Но я определенно жив. Снова.