Сложившим головы на поле Чести. Что им до

Автор Константин Борисович Жучков, к.ист. н., ПГУ, истфак.

На фото Анастасии Григорьевой - К.Б. Жучков на митинге в честь открытия памятника генералу А.Н. Чеченскому в Бежаницах.

(Эта статья еще 25 авг. была передана автором в "Псковскую правду" и др. газеты области, которые, наверняка, ее опубликуют... А пока она дается без ссылки на псковские СМИ. - М. В.)

В Псковской области 27 июля 2012 года состоялось знаменательное событие - впервые за многие годы был открыт памятник участнику Отечественной войны 1812 года генералу Александру Николаевичу Чеченскому. Яркая, полная героизма и преданного служения своей Родине судьба Александра Николаевича еще ждет своей полной биографии, но уже и теперь мы знаем достаточно о его героической жизни, чтобы с уверенностью утверждать о необычности его боевого и жизненного пути, позволивших ему прославить свое имя и основать новый дворянский род на Псковщине. Без всякого сомнения, он заслужил памятник себе на новой родине, в Бежаницком районе, где проживала его семья и воспитывались его дети.
Необычная для псковских дворян фамилия героя связана с его происхождением, когда он пятилетним сиротой в чеченском ауле, захваченном войсками российской империи, был подобран поручиком Николаем Николаевичем Раевским, ставшим впоследствии знаменитым генералом Отечественной войны 1812 года, именем которого названа батарея, защищавшая центр бородинской позиции. Усыновленный мальчик, названный на русский манер Александром и получивший фамилию Чеченский, воспитывался в имении матери Н. Н. Раевского на Украине, окончил Благородный пансион при Московском университете и в 16 лет поступил на военную службу.
Молодой офицер Александр Чеченский с 1794 года участвовал во всех военных кампаниях русской армии, против Турции, Персии, Финляндии и Франции. Наконец, в 1812 году в чине ротмистра был назначен командовать 1-м Бугским казачьим полком, с которым прошел всю войну 1812-1814 годов. Осенью 1812 года Александр Николаевич вступил с полком в отряд прославленного партизана Дениса Давыдова и в первом же деле отряда в один день 19 сентября участвовал в двух ожесточенных боях с французами, где проявил «блистательную храбрость» и был представлен Денисом Давыдовым фельдмаршалу Михаилу Илларионовичу Кутузову. Убеленный сединами полководец наградил Чеченского орденом Св. Георгия 4-й степени. Чеченский был особо отмечен в приказе по армии, а его имя и подвиги были освещены в столичной печати. Одного только этого было бы достаточно, чтобы увековечить свое имя в анналах российской истории.
Однако это было только начало блистательного пути. Александр Николаевич отличался в каждом сражении, бою, аванпостной стычке. Несмотря на свою храбрость, Чеченский не проливал зазря кровь русских солдат, и в каждом случае, когда была хоть малейшая возможность, старался обойтись без напрасного кровопролития. За войну 1812-1814 годов он трижды брал неприятельские города без боя - Гродно, Дрезден и крепость Виллемштадт. Его храбрость и военный талант неоднократно были отмечены самим императором, объявлявшим ему благодарности и выражавшем ему высочайшее благоволение. Наконец, заслуги Чеченского были отмечены особой высочайшей наградой - переводом в гвардию тем же чином, что автоматически повышало его звание на два чина. Это позволило Александру Николаевичу в 1814 году стать полковником лейб-гвардии Гусарского полка, того самого, который в том же году вернулся в Царское Село и с офицерами которого дружил лицеист Александр Пушкин.
Ставший гвардейским полковником, Александр Николаевич Чеченский в 1816 году был назначен командовать Литовским уланским полком, тем самым, в котором служила кавалерист-девица Надежда Дурова. Надо сказать, что и с этой задачей он справился не с меньшим успехом, нежели с ватагой казаков на поле боя, приведя полк в образцовое состояние и надлежащую дисциплину. За это ему в 1822 году было присвоено звание генерал-майора. Кажется, нет и нужды доказывать справедливость возданных его заслугам почестей, хотя и через двести лет, воплощенных в памятнике этому герою. Но не тут-то было.
Открытие памятника генералу в райцентре Бежаницы почему-то, уж и не смеем догадываться почему именно, пришлось не по душе определенного сорта людям, нашедшим в этом событии повод для собственной рекламы. Мало, видимо, в нашей области происходит событий, на которых можно отыграться болезненному самолюбию. И вот, небезызвестная газета, вместо того чтобы порадоваться вместе с псковичами открытию на нашей земле нового предмета поклонения и, скажем цинично, нового экскурсионно-туристического объекта, разразилась бранью в адрес и героя, и создателей памятника, и областной власти, и русских, и чеченцев, и чуть ли не самого Рамзана Кадырова. Досталось на орехи всем.
Чтобы запугать читателя и навести тень на плетень, в ход пошло все. Прежде всего, эпиграф в виде цитаты из Льва Толстого, из которого псковскому читателю становится известно, что его герой Константин Левин никакого князя Чеченского не знал. Прошло всего-то пятьдесят лет...
Ну, это было бы полбеды, если бы читателю объяснили, причем здесь «князь Чеченский». Но ведь и смысл-то цитаты у автора пасквиля в том, чтобы у читателя «складывалось» «объективное», «независимое» впечатление о Чеченском. Не знал, мол, князь князя и все тут.
Но, оказывается, не просто так «не знал» герой Толстого нашего героя. «Возможны негативные социальные последствия», ратует автор статьи, из-за открытия памятника в Бежаницах. То есть памятник разжигает социальную рознь? То есть гонит бедных с дрекольем на богатеев? Заставляет пролетариев доставать свое оружие - выламывать булыжники из мостовой? Оказывается ведь, что не казнокрадство, не чванство нуворишей, не бессердечность чиновников ведут к социальным «последствиям», а почтение к подвигам собственных предков. Такой «умственный» кульбит как раз и достоин тех, кто «разжигателей» социальной розни в своих газетках и покрывает.
Дальше больше. «Памятник открыт непонятно кому» - вопиет автор гневной и жаркой филиппики, аршинными буквами внедряя этот лозунг в сознание читателя. Нет, конечно же, этот автор прочитал, кому посвящен памятник, но он не верит своим глазам, чтобы и читатели не верили своим. «Не верь глазам своим» - точно так только и можно воскликнуть, когда читаешь всю эту галиматью, пролитую на заслуженного героя, который теперь оказывается, стараниями наших записных «либералов», «непонятно кто». Ну, конечно, «непонятно кто», раз денег не воровал, в Египте не отдыхал, кровь свою проливал, отечество защищал, большую семью  воспитал. Ведь понятно кто, с точки зрения наших и российских, и псковских «либералов», «непонятно кто». Люди скромно живущие, воспитывающие на зарплату детей, работающие на некоммерческих должностях, тянущие общественную лямку непрестижных профессий, проливающие свою кровь на поле брани.
Может быть, и социальную рознь памятник «разжигает» потому, что не поставлен человеку, свистнувшему из бюджета миллионов, эдак, пять, или пятьдесят, или пятьсот, или прижигавшему утюгом пятки, или вкладчиков-дольщиков обманувшему, или старушек-пенсионерок объегорившему.
Ударив тяжелой артиллерией по памятнику, по герою, по читателю, гневный автор продолжает и дальше палить по-мелочи во все стороны, чтобы никому мало не показалось. Но теперь-то он, этот ловкий автор, как бы и признал молчаливо, что памятник посвящен А. Н. Чеченскому, но не нравятся ему ни даты жизни, ни сам Чеченский, точнее, его портрет. Автор прямо-таки грудью встал на защиту «правды», хотя, несколькими строками выше, этот был и не Чеченский вовсе, а «неизвестно кто». И не просто он встал на защиту, а поучает нас, простодушных читателей, «исторической правде». Это мы тут, оказывается, не историю изучали, а так, из-за угла прогуляться вышли. Вот выписка из метрической книги, как железобетонное доказательство. Вот перевранная биография героя, которую автор статьи и в общих-то чертах туманно представляет.
Ссылаться на метрическое свидетельство о смерти, при наличии формулярного списка исторического персонажа, все равно, что из Пскова в Бежаницы памятник смотреть ехать через Петербург. В послужном списке от 25 августа 1828 года Александр Николаевич указывает свой возраст - 48 лет. Это говорит о том, что он мог родиться как в 1779, так и 1780 годах, хотя более вероятным будет последний год. В Бородинском сражении, не смотря на апломб автора, Чеченский не участвовал, поскольку 21 августа был откомандирован с полком в Юхновский уезд Калужской губернии в распоряжение генерала В. Ф. Шепелева, где и поступил в отряд Д. Давыдова.
Говоря о том, что Чеченский «после выхода в отставку жил в Псковской губернии и здесь похоронен», наш автор снова попадает пальцем в небо. Александр Николаевич, выйдя в отставку с военной службы по болезни, перешел на гражданскую, и вплоть до своей кончины служил в Слуцком попечительном комитете о бедных. И сейчас мы не можем твердо сказать, «жил ли он в Псковской губернии», а знаем лишь точно, что здесь проживала его семья, и сам он мог проводить какое-то время в период между двумя службами или в отпусках по болезни. И для того, чтобы уточнять все это, разыскивать новые сведения о его жизни, надо не справки из архива клянчить, а самому в архиве (архивах) сидеть месяцами, но тогда некогда будет кляузы писать, да и человеку, понюхавшему архивной пыли, этой тяжелой и неблагодарной работы, зазорно чужой труд охаивать. А вот грязью облить рядового труженика, поплевывая в потолок, зная, что он ничем тебе не ответит, это - пожалуйста.
Особенно цепко уцепился наш автор в портрет, изваянный на памятнике герою. Не то, мол, лицо, и все тут. Это, дескать, «непонятно кто» и все такое прочее. Досталось на орехи Марьям Вахидовой, инициатору установления памятника и его автору, за то, что самовольно распорядилась рисунком Александра Пушкина, без спроса автора статьи. Невдомек ему, что автор памятника имеет право на свое видение героя, достоверное изображение которого нам пока неизвестно. Не знает автор этой трескучей статьи, что памятник есть авторское произведение, то есть воплощение личного творческого замысла, в котором важна не только достоверность, но и оригинальность. Но тут ему отказывает не только логика, не только историко-культурный багаж, но и простой здравый смысл.
В славном городе Пскове, в Псковской области, по всей нашей необъятной и благословенной Родине, да и во всем (страшно выговорить это слово) цивилизованном мире стоят памятники «неизвестно кому». Ну, вот, например, далеко ходить не надо, стоят сразу две княгини Ольга с одним мальчиком Владимиром, и, поди ж ты, никто не оскорбляется, что их лица не «Ольга» и не «Владимир», а портреты натурщиков Академии Искусств. За наличные деньги позировавших. Может быть, подойти к памятнику и крикнуть: Товарищи (граждане, господа)! Это не княгиня Ольга и не князь Владимир! Это тов. Сидорова и малолетний школьник Иванов! Переписать надпись на памятнике! Что мы все подумаем об этом? То, что человек лишен абстрактного видения и все воспринимает буквально, как в детском саду. То есть ты не Дед Мороз, а мой папа.
А Абрам Ганнибал в Петровском? А Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский на Красной площади? А двадцать восемь героев-панфиловцев в Зеленограде? А двадцать шесть бакинских комиссаров? А..? Страшно подумать. А вдруг «Ольга» это вообще не натурщица, а любовница скульптора? Куда тогда катится эта страна? Но нет же, слава Богу, весь мир, и мы, грешные псковичи, воспринимаем памятники как это и должно, сквозь призму историко-культурного восприятия, и только вот нашелся у нас один кляузник, которому этот волшебный фонарь неведом. А вот я считаю, что портрет «Н. Н. Раевского», (в большинстве источников, кстати - «А.Н. Раевского») выполненный Александром Пушкиным, вполне мог бы походить и на Александра Чеченского. А почему нет?
Ни слова автор «разоблачительной» статьи не сказал в своем запале о том, что памятник подарен Марьям Вахидовой и Султаном Юсуповым, создавшими и установившими его на личные средства, и Бежаницкому району, и Псковской области, да и всей России, без привлечения каких-либо бюджетных средств. Автор забыл старую, но, тем не менее, актуальную русскую пословицу: «дареному коню в зубы не смотрят». Без Марьям и Султана в Псковской области, кроме разоренных усадеб, ничего от былых героев не осталось, и ничего не сделано для увековечивания памяти хоть одного участника войны 1812 года. Но если не так цинично выразить нашу благодарность авторам монумента, то человек, его охаивающий, является попросту неблагодарным существом, не помнящим, к тому же, и собственного родства.
Памятник Александру Чеченскому отныне принадлежит псковичам и является украшением 200-летнего юбилея Отечественной войны 1812 года, отмечаемым как в Псковской области, так и по всей России. Мы имеем законное право гордиться им, как и тем, что Псковская земля дала в 1812 году Родине сотни дворян и тысячи крестьян, защищавших Отечество с оружием в руках и сложивших свои головы на поле чести.
Юбилей войны хорош прежде всего тем, что позволяет не забыть ни о них, ни о тяжелых испытаниях, легших на Псковщину в тяжелый год. Давайте помнить об этом и чтить память наших героев.
 25.08.2012