Не сторож брату своему 32

Однако, побыть одному мне не удалось. Очень скоро моё внимание привлёк звук колокольчика у входной двери. Если я мог предвидеть визит инспектора Марселя, то теперь я, уж точно, никого не ждал, поэтому насторожился и прислушался. Мне показалось, что Мэрги испуганно вскрикнула. А в следующий миг возмущённый голос Уотсона:
Что это значит? Что вы себе позволяете! - и вдруг жуткий вопль боли и женский визг. Я понял, что кричал Уотсон, и бросился в прихожую.
 Мэрги, продолжая визжать, одной рукой вцепилась в одежду довольно красивого мужчины лет тридцати, но с лицом, искажённым злобой. Другой, свободной, рукой она наносила отчаянные беспорядочные удары — буквально колотила его, почём зря. Уотсон, прижав руки к лицу, катался по полу, перемежая громкие стоны грязнейшими ругательствами. На ковре я увидел толстостенный флакон, из горлышка которого пролилось немного жидкости, и ковёр в этом месте тонко дымился.
У меня не было времени любезничать с нашим гостем — я просто схватил с вешалки свою трость и обрушил её на голову пришельца. Оглушенный мужчина рухнул на пол и остался лежать неподвижно. Я, не касаясь пузырька, приблизил к нему лицо — щёлочь или кислота? Пахнуло отчётливо кислым. Слава богу, с щёлочью было бы гораздо труднее справиться.
- Мэрги, быстро: воду, мыло, соду мне сюда.
- Мистер Холмс, это... это... - у неё стучали зубы, она давилась сухими рыданиями.
- Потом, Мэрги, потом — сейчас некогда. Скорее, нужно нейтрализовать кислоту. Уотсон! Уотсон, уберите руки! - я ухватил его за запястья и силой отвёл его ладони от лица.
У меня отлегло от сердца — большая часть кислоты, похоже, плеснулась мимо. Задело щёку, скулу, край глаза, много попало на руки — как видно, он успел заслониться. Но его глаза меня беспокоили — они были плотно зажмурены, из-под век выдавливались мутные слёзы.
 Мэрги принесла таз с водой, на ходу взбивая мыло в густую пену, как для бритья — я порадовался, что мне не приходится говорить ей много лишних слов, она, похоже, не хуже меня понимала, что нужно делать.
- Уотсон! Откройте глаза! - до него приходилось докрикиваться, он почти потерял чувство реальности. - Откройте глаза! Глаза у вас целы? Откройте!
Я принялся смазывать мыльной пеной ожоги на его лице. Мэрги держала тазик, всё ещё судорожно всхлипывая и вздрагивая.
- Разведите соду, - попросил я. — Глаза нужно содой промыть. Уотсон, вы меня слышите?
Он уже перестал  ругаться - только стонал. Но докричаться я до него не мог, и глаза его оставались зажмурены. Я подумал, что пока мы с Мэрги возимся с ним, наш визитёр ещё, чего доброго, очнётся и нападёт на нас, поэтому оглянулся в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы связать ему руки.
Пальцы Уотсона вдруг судорожно сжали мою руку. Я снова быстро повернулся к нему.
- За что? - спросил он почти сознательно, взглянув на меня воспалёнными глазами, испещерёнными сосудистыми прожилками так, что они походили на влажные раны и снова зажмуриваясь от боли. - За что он меня? - и, снова впадая в полубеспамятство, заплакал, тихо поскуливая : « За что? Мне больно... больно...жжёт...».
Вернулась Мэрги с раствором соды.
- Промывайте ему глаза, - велел я. - Я должен принять кое-какие меры в отношении нашего визитёра.
Мужчина всё ещё оставался без сознания, поэтому мне удалось связать ему руки и ноги без особенных трудностей. Проверив надёжность узлов, я вернулся к Мэрги и Уотсону, прихватив по дороге шприц с успокоительным.
Уотсон уже немного пришёл в себя — сидел, привалившись спиной к дверному косяку, болезненно щурясь и моргая.
- За что? - повторил он. - Я его впервые вижу. Я... я не могу больше, - он всхлипнул.
Выглядел он ужасно — на лице разноцветные пятна и от ожогов, и от мыльной пены, глаза, как у кролика, слёзы, и всё тело сотрясает дрожь.
- Вы можете встать? - я подставил ему плечо. - Обопритесь. Я сделаю вам укол, и вы уснёте. А за что, мы спросим этого джентльмена, когда он придёт в себя — боюсь, удар был сильнее, чем надо бы, и он ещё не очнулся. Мэрги, вы за ним приглядывайте всё-таки на всякий случай.
- Это мой брат, - сказала она.
- Что? - я чуть не выронил шприц.
- Говорю вам: это мой брат Эдуард. Эд. Мой старший брат. Тот самый, из-за которого мне отказали от квартиры.
-- Хорошенькое дельце. У вас очень интересные родственники, оказывается, мисс Кленчер.... Уотсон, держитесь за меня.
Он поднялся с трудом — его всё сильнее колотила дрожь, и ноги подгибались. Я кое-как дотащил его до постели, уложил и ввёл успокоительное.
-Это снимет боль, успокоит и усыпит вас. Только не разболейтесь ещё больше, прошу. Это было бы сейчас очень некстати. Посидеть с вами?
- Следы, должно быть, останутся... - пробормотал он немного расслабляясь. - На лице... некрасиво.
- Наверное, не останутся — ожоги не обширные и не глубокие. Найду хороший бальзам. Будете смазывать каждый день. Быстро заживёт, - я взял его руку в свои и говорил успокаивающим тоном, слегка поглаживая всё ещё трясущиеся пальцы. - Глаза не пострадали — это хорошо. Ещё лучше — то, что мы изловили злоумышленника. Мы допросим его, мы заставим его сказать, кто и зачем велел ему так поступить, а если он додумался сам, то тоже выясним, по какой причине. Мне кажется, всё это — одно и то же чудовищное недоразумение, которое растёт, как снежный ком, катящийся с горы. А раз так, в конце концов всё выяснится. Нужно только ещё немножко потерпеть.
Его кисть в моих ладонях расслабилась, дрожь унялась. Я понял, что он засыпает под действием сильного лекарства, и это было для него сейчас лучше всего, поэтому я поговорил ещё немножко в том же тоне и, наконец, услышав тихое похрапывание, поднялся и, оставив его, отправился посмотреть на мистера Кленчера.
Тот уже успел прийти в себя, и на его довольно красивом лице я увидел печать хронической злобы.
- Вы ударили меня по голове, - обвиняюще проговорил он, испепеляя меня взглядом. - Это вам не сойдёт с рук.
Я только фыркнул. Очень хотелось пнуть его ногой, едва всплывало передо мной пятнистое лицо Уотсона, всхлипывающего «за что?», но я удержался — присел на корточки:
Вы — мистер Эдуард Кленчер?
Он плюнул в меня и, слава богу, не попал, не то бы я точно пнул.
- Вы в моём доме, - сказал я, стараясь сдерживаться. - Мало того, вы в моей власти. То, что вы сделали, даёт мне повод к ответным действиям. Там в склянке осталось ещё немного кислоты, кстати, и кто мне помешает вылить её на вас?
Судя по изменившемуся выражению его лица, такая мысль не приходила ему в голову.