Он цепляется за жизнь

23 декабря наша небольшая делегация из представителей городских газет – «Новый Город», «Вести города», «ВНИИЭФ: обзор недели» и «Саров» - отправилась к Социалине Федоровне Россихиной, чтобы передать деньги на лечение ее внука Максима, собранные нашими читателями.
О беде, случившейся в семье Россихиных, в ноябре написали «Аргументы и факты». Благотворительный фонд газеты «Доброе сердце» объявил о сборе средств для лечения одиннадцатилетнего мальчика, которому был поставлен редкий диагноз – FIRES («пожар»), о котором в России слыхом не слыхивали. И саровчане не остались безучастными к чужому горю.
Этот вирус, после тривиального респираторного заболевания пронесшийся практически по всем клеточкам неокрепшего организма, на долгие месяцы уложил жизнерадостного и подвижного ребенка на больничную койку.
Москвич Максим – внук ушедшего из жизни начальника отдела ВНИИЭФ, лауреата Ленинской премии А.С.Россихина. В Сарове живет бабушка мальчика, и она каждый вечер звонит в столицу или далекую Германию, чтобы узнать, как дела у ее родного любимого человечка, который буквально цепляется за жизнь. Именно так и сказал про своего пациента профессор, которого Россихины между собой называют Моцартом: «Да, мальчик очень цепкий».
Так что же случилось и почему сейчас за состоянием Максима следят немецкие врачи? Об этом нам рассказала Социалина Федоровна, которая со слезами на глазах поблагодарила саровчан за помощь и поддержку – и моральную, и, конечно же, материальную. Такую необходимую сейчас.


Коварный вирус


Пятиклассник Максим – талантливый мальчуган. Отличник в школе и музыкалке. В апреле он заболел. Предварительно поставили грипп, из всех известных признаков – высокая температура. В это время в столице началась пандемия ОРВИ, именно этот диагноз и стал окончательным. Но когда мама утром поторапливала сына в школу, из соседней комнаты услышала жалобный голосок: «Нет, мама, пожалуй, сегодня в школу не пойдем…»
Ребенок весь горел, температура под сорок, но что самое страшное – начались судороги. Вызванная бригада скорой оказалась бессильна, и Максима срочно отвезли в инфекционную больницу. Анализы ничего не показали, а температура все не падает, и судороги продолжаются.
Собравшийся консилиум врачей принял решение перевести больного в лечебную кому, чтобы снять симптомы. Но все попытки вывести из нее заканчивались плачевно – все возвращалось на круги своя. А диагноза как не было, так и нет. К кому только не обращались – даже к самому Рошалю. Но ведь светила таковыми являются, как правило, лишь в своей конкретной области. Уже врачи и одноклассников опросили, и родителей, не были ли они в экзотических странах. Дошли и до третьего колена, но ничего наследственного не выявили.
А Максимке все хуже - и дышит через трубочку, и кормят его так же. И так-то был худеньким, а тут еще минус семь килограммов. С нагрузкой перестали справляться печень и почки. Перевод из больницы в больницу, консилиум за консилиумом… Безрезультатно: никто ничем похожим не болел ни в Москве, ни в области.
В итоге родителям втихую предложили – или в хоспис без очереди (читай, ждать самого плохого), или сами ищите врача. А как искать? С каким диагнозом? Они же не медики! Но через знакомых-знакомых-знакомых вышли на немецкого профессора, который попросил прислать документы, проанализировал и согласился принять больного, когда освободится место.
Звонок из клиники застал в момент, когда север Германии летом охватил какой-то «огуречный вирус», и «главный доктор» России Онищенко запретил туда выезжать.
Ситуация была критической, но государственная медицина помогать не собиралась. И Россихины за свой счет на свой страх и риск за огромные деньги наняли чартерный рейс с бригадой медиков. 19 июля прилетели в Германию и узнали, что по статистике, это 78 случай заболевания в мире и первый – в России.
Первым делом реаниматологи привели в порядок жизненно важные органы. И страшно удивились, что ребенка четыре месяца держали в коме. В отличие от наших правил родителям в реанимацию разрешали приходить. Четыре месяца профессор не отходил от мальчика, и как только началось улучшение, Максима перевели в реабилитационный центр. Слава Богу, уже не такой дорогой. Но тут новая беда – воспаление легких, и перевод в другую больницу. Опять температура и судороги, а антибиотики не помогают. Но Европа – это Европа: врачи немедленно связываются с Англией, и уже через пять часов из Лондона присылают спасительное лекарство. За неделю не осталось и следов. Но это была отдельная плата - за свой счет.


Маленький герой


Максимке дали немного отдохнуть, а затем начался тяжелый путь восстановления. И дела пошли на поправку. Конечно, мальчик до сих пор на препаратах в состоянии полусна, мышцы, как тряпочки, но самое главное – у него не пострадал мозг. Он больше бодрствует, абсолютно все слышит и все понимает, но по-прежнему ничего не может сказать: у него стоит дыхательная трубочка, ведь от долгого лежания объем легких сильно уменьшился. Но он каким-то образом умудряется показать, когда он рад или, наоборот, сердится. Да, бывает и такое - однажды Максимка четко дал понять, что пора прибавить дневной рацион – а как же, он же растет! А ведь аппетит и эмоции – хороший признак. И не только они, а даже боль. Маленький герой не в силах сдержать слезы, когда ему делают массаж. Но врачи успокаивают – значит, приходит в порядок сосудистая система.
А когда Максима начали вывозить на прогулки, он резко стал меняться. Как говорит его мама, как-то стал взрослее, более крепче, долго и сознательно рассматривает все вокруг.
Сейчас врачи в прямом смысле слова ставят его на ноги. Почти как космонавта после длительного полета, только вместо комбинезона, накачанного кислородом, специальные сапожки и установка для внутреннего массажа мышц. Первое время он выдерживал две-три минутки, но сейчас – до сорока. Когда его купают в специальной ванне или одевают на прогулку, старательно вытягивает ножки и пытается шевелить ручонками. Но жуткая слабость сказывается до сих пор. Иногда поднимается давление. Но как бы то ни было – положительная динамика налицо. А это уже можно считать самым настоящим подвигом нашего маленького героя.
Немецкие специалисты осторожны, они не дают никаких гарантий ни по времени восстановления, ни что Максим вернется к прежнему состоянию. Но один врач сказал, что весну, скорее всего, они встретят вместе в Германии…


Все те же грабли


Но чтобы Максимка однажды снова своими ногами пошел в школу, нужны немалые деньги. В семье их нет. Конечно, Борису очень помогли в банке, где он работает. Во-первых, коллеги, во-вторых, родное предприятие безвозмездно оплатило первый взнос, огромную сумму, которой хватило на фрахтовку самолета и баснословно дорогое лечение в реанимации. Но такие возможности небезграничны, и сейчас Борис взял кредит под проценты. Но как каждый месяц за лечение платить 12500 евро, когда ты не олигарх, а твоя жена день и ночь не отходит от единственного сына?
Конечно же, Россихины стучались во все ворота: написали заявления почти в восемьдесят фондов, из которых откликнулись четыре и только два взяли на обслуживание. Дело в том, что они специализированные, ну а кто возьмется оплачивать лечение ребенка с официальным диагнозом ОРВИ?
Когда срочно понадобилось проплатить второй транш (в Европе с этим строго: день задержки – день без лечения), выручили родители одноклассников Максима, взяв на себя краткосрочные кредиты.
Деньги помогают собирать в православных храмах - московских и… немецком. Когда Борис в Германии показал бывшим соотечественникам статью, опубликованную в «АиФ», прихожане проявили инициативу и написали статью в местную газету, в которой рассказали о Максимке.
Когда встал вопрос о покупке специального кресла и реабилитационного комплекса, Борису в Москве позвонил спонсор одного из фондов. Договорились о встрече. Совершенно незнакомый человек пообещал установку оплатить, взял реквизиты, и буквально в течение недели из Гамбурга приехало оборудование, изготовленное по спецзаказу.
Ну а что же наша государственная медицина? Три месяца отец ребенка находился а Германии рядом с сыном, а когда вернулся в Москву, решил обратиться в Министерство здравоохранения. Ему сказали, что нужна справку из лечебного учреждения, где лежал Максим, с подтверждением о том, что это единственный случай в России и что подобных лечебных программ не существует. По просьбе лечащего врача предоставили документы из Германии, в том числе и ЭКГ трехдневной давности, переведенные на русский язык. А через два дня выяснилось, что такую справку выдать нельзя, потому что клиника относится к московскому здравоохранению, а в Москве нет квот на оказание бесплатной помощи. Посоветовали обратиться в префектуру.
Комиссия рассмотрела вопрос и вынесла вердикт: ребенка вернуть в Москву, чтобы наши врачи дали заключение (которое они не смогли сделать в апреле!), составили программу реабилитации и прикинули ее примерную стоимость. А затем соберется еще одна комиссия, все рассмотрит и решит вопрос целесообразности. При этом не забудет проверить, в каких условиях живет и как учится больной, взяв из школы характеристику.
Сейчас с помощью добрых людей со всей страны, фондов, знакомых, соседей собраны деньги, которых хватит до февраля. Россихины надеются и верят – они преодолеют все препоны, постоянно возникающие на их пути.
Максимке пока тяжело, порой больно и не хватает сил. Но он старается, он борется. И хочется верить, что когда в следующий раз этого маленького бойца увидит отец, у него не останется двойного ощущения, что сын или хочет его вспомнить, или хочет запомнить.


Опубликовано в газете «Новый Город» в № 1, 2012 г. (г.Саров)