***

ВОЗРОЖДЕНИЕ

В то утро, накануне десятой годовщины Национального примирения я вышла на свою ежедневную прогулку в парке, напротив нашего дома, какая - то вялая, безразличная ко всему вокруг. У меня не было никакого праздничного настроения. Время было около пяти часов, я специально выходила так рано, пока воздух не был загрязнен городским транспортом, не было городского шума и можно было вдоволь наслушаться разноголосого пения птиц. Густая зелень многолетних деревьев  и кустарников в парке, как и травы, радовали глаз, успокаивала нервы, и снимала стресс. Я задумчиво шла по аллее, и с удовольствием оглядывалась по сторонам: вот дубовое дерево,  с которым я уже говорю как со своим старым другом. Каждое утро после своей зарядки я подходила к нему, обнимала, просила дать мне энергии, поделиться со мной его благоразумием, невозмутимостью, выдержкой. А вот акация, от которой идет такой аромат во время цветения. Я глянула дальше в парк и замерла на месте, не веря своим глазам: я увидела небольшой остролистный кустарник с желтыми цветами! Боже, неужели это возможно? Неужели он услышал мои мольбы и ежедневные просьбы о прошении грехов всего человечества и решил простить всех и возродиться к жизни?! Я чуть ли не бегом устремилась к кустарнику, обняла его, поцеловала нежные желтые цветы и зарыдала от счастья.
          Были смутные времена после гражданской войны в Таджикистане.
Сколько она принесла трагедий народу страны! Сколько унесла молодых жизней! Зачастую отцы и дети, родные братья оказывались по разную сторону баррикад. Но в итоге были захоронены в одной могиле, словно опомнившись только после смерти и помирившись, друг с другом... Всего за год на мусульманском кладбище Сари Осиё выросли целые ряды могил погибших в эту войну – в основном, это были молодые люди 18-и – 20-и лет. Эту часть кладбища назвали кладбище «Шахидон» -  невинных жертв.
И там же похоронили моих прекрасных дочек Аделину и Зарину, павших от руки жестокого убийцы-мародера у себя в квартире...
Эта трагедия, отнявшая у меня самое дорогое в мире - моих детей, не могла не повлиять на моё здоровье. Долгие, бессонные ночи в слезах, серые, бессмысленные дни с моими частыми попытками самоубийства, бесконечные больницы, где каждый раз успевали спасти меня... Только вопреки моему желанию! Я больше не хотела жить, ибо всем  смыслом моей жизни - были мои дочки...
Мысль о том, что я не смогла уберечь их, убивала меня. Боже, за что мне, человеку, не  обидевшему в жизни даже муравья, такая страшная кара?!
Каждый раз, заходя в комнату моих дочерей, и видя их пустые кровати, я начинала вопить как раненая тигрица и теряла сознание. Но помешать мне зайти туда никто не мог. Меня тянуло туда словно магнитом.

 
В то страшное время обстреляли даже похоронную процессию моих милых девочек!.. О Аллах, куда же смотрел ты?!
И врачи, и муллы стали настаивать на том, чтобы мы переехали из этой квартиры, где было совершено жестокое убийство моих дочерей. Я не поддавалась их уговорам целый год. Хоть и сердце кровоточило от того, что мне приходилось переживать свою трагедию тысячи раз в сутки, видя места, где они играли, где спали, и где были убиты, я упорствовала и отказывалась переехать в другой район города.
Но одно событие подтолкнуло меня к принятию решения о переезде: наш 61-й микрорайон всегда считался образцовым микрорайоном, во дворах всегда царили чистота и порядок. Основная масса жителей были русские, немцы, и таджики, рожденные в городе.
А после столкновений между таджиками почти все жители Европейского происхождения покинули республику, и в город наехали жители южных регионов Таджикистана. А многие из них не имели никакого понятия о правилах жизни в городских квартирах, и за очень короткий срок деревья во дворах были вырублены для топки тануров, где они выпекали ароматные таджикские лепешки, скамейки сломлены, а подъезды домов были превращены, простите за грубость, в общественные туалеты для детей. Однажды я стояла во дворе, и чуть ли не на мою голову упал сверток из окна четвертого этажа: в нем были корки арбуза, шелуха лука, хлеб и другой мусор. Подняв голову, я увидела новую приезжую хозяйку лет сорока. На моё замечание о недопустимости такого поведения в городских квартирах, она начала ругать меня нецензурными словами на русском языке, многие из которых не знала даже я – русскоязычная жительница города... И тогда было решено: мы должны немедленно уехать из этого микрорайона, и после долгих поисков не без помощи моих друзей мы нашли нашу нынешнюю квартиру напротив театра оперы и балета в самом центре города. Правда, чтобы купить её, нам пришлось продать две квартиры в микрорайоне – свою и квартиру погибшей дочери, и ещё занять в долг.
 Наступил очень зыбкий мир, но противники этого мира не могли с этим смириться, и делали все возможное, чтобы нарушить его. Под предлогом «принципов», они боролись за захват власти, не останавливаясь ни перед чем ради достижения своей цели. Жизнь наша состояла из сплошных страхов перед неизвестностью и стрессов.
Однажды меня увезли в больницу с диагнозом «предынфарктное состояние», где я пролежала около месяца. При выписке из больницы, лечащий врач -еврей много говорил со мной, объясняя, что может мне грозить в будущем и как я должна вести себя, чтобы избежать неприятностей.
Именно после этого я начала выходить на прогулки каждое утро в сквер напротив моего дома.
Невзирая на то, что вроде бы война окончилась, в тот год время было ещё очень неспокойное, то там, то тут вспыхивали бои между оппозицией и правительственными войсками. А ещё происходили взрывы в разных уголках нашей любимой, но такой беззащитной, перед террористами, столицы. Однажды вооруженная стычка между бойцами оппозиции и правительства произошла прямо перед нашим домом: Одна пуля из пулемета залетела в нашу спальню, пробив стекло окна, и  застряла на занавеске… К счастью, в это время никого из нас не было дома.
Я очень полюбила этот парк. Можно смело назвать его самым прекрасным уголком Душанбе.
В первую весну моих прогулок по парку я заметила остролистный кустарник с нежными, желтыми цветами напротив театра. Я долго любовалась им: никогда не видела такой необыкновенной красоты.   И в каждую прогулку я долго стояла перед ним, нежно касалась его цветов, нюхала их, не в силах оторваться. Но не знала, как он называется… Итак, это вошло в привычку: каждое утро, во время прогулок я подходила к нему, здоровалась, говорила о его красоте, и только затем шла дальше. Он стало моим близким, но безмолвным другом…
В тот вечер в концертном зале «Борбад» выступал Иосиф Кабзон с  военным хором. Невзирая на не очень спокойную обстановку в республике, великий певец решился приехать в Таджикистан и хоть как-то облегчить участь переживших ужасы гражданской войны, людей. Мы с мужем  отправилась на концерт. Я недавно вернулась из поездки в Израиль, и выучила кое-какие выражения на еврейском языке. И когда я стала выкрикивать своё восхищение на еврейском, Кабзон с удивлением воскликнул: «О, я вижу, и тут есть мои землячки!» Я засмеялась.
То удовольствие, которое я получила от пения Кабзона вместе с хором, не сравнить ни с чем!
Вернувшись домой, мы узнали, что снова произошел взрыв, в этот раз в парке, где я гуляю по утрам. К счастью, обошлось без жертв, так как люди ещё не осмеливались гулять по нему по вечерам.
На следующее утро, невзирая на уговоры мужа, я снова отправилась на прогулку в парк. И первое, что бросилось мне в глаза, это разорванное в клочья остролистный куст с нежными желтыми цветами! Поникшие цветы на варварски  сломанных ветках - это было страшное и грустное зрелище:  оказывается, террористы заложили бомбу под ним. Я не смогла сдержать слез и громко расплакалась. И стала просить у дерева прошения за все человечество, за ту незаслуженную им жестокость, с которой с ним обошлись так называемые «люди».
Каждое утро, я проходила мимо «могилы» моего куста, и каждый раз, просила у него прошения… Ответом мне было безмолвие, исходящее от ямы, в которой некогда рос кустарник... Я так жалела о том, что больше нигде в сквере не было такого куста, оно исчезло бесследно… Если бы можно было иметь хоть один отросток от него! Но, увы…
Хоть и прошло около  десяти лет после того взрыва, я все не могла забыть об этом кусте.  Каждое утро я останавливалась на том месте, где он рос, и, как всегда, просила у него прошения, за то, что не смогла уберечь его от беды, так же как и не смогла уберечь своих любимых дочек… Я была бессильна перед человеческой жестокостью.
И вот, в этот день – канун Дня Национального примирения, когда я вошла в парк, ещё издали заметила  какой-то куст с желтыми цветами. Я не поверила своим глазам и быстро зашагала в ту сторону. Невероятно! Это мой любимый куст пробился из небытия через десять лет в той же раскоряченной бомбой, яме! Я обняла его ещё хрупкие ветки и зарыдала: значит, когда чего-то желаешь очень сильно, твоё желание сбывается?! Я же возродила  куст своими прошениями и разговорами с ним через столько лет! И именно ко Дню Национального примирения!
А разве я меньше пролила слез на могиле моих милых детей, меньше просила их вернуться ко мне?! Почему же они, и те молодые люди, что лежат с ними рядом, на могилах которых я также читаю молитвы за упокой их душ, не могут возродиться как этот  куст с желтыми цветами?.. А может быть?..


Амаль Ханум ГАДЖИЕВА
Душанбе, 21 июня 2007 г.