Занять место!

Занять место

В Бен-Гурионе, после приземления аэробуса, я долго шёл по бесчисленным переходам, пока не выбрался к кабинкам паспортного контроля. Смуглая девушка, пограничница, к которой я подошёл, сразу угадала во мне россиянина, заговорив на русском языке. Это было приятно, ибо я уже внутренне напрягся, представляя, как буду демонстрировать своё плохое знание английского, не говоря уже о произношении.

После изучения моего паспорта, она попросила показать обратный билет. Я подал ей распечатку электронного билета, который её полностью удовлетворил. Затем она спросила о цели моего прибытия в Израиль. Мне пришлось подать ей приглашение от знакомой женщины, припасённое  на этот случай.
- А достаточно хорошо Вы знаете женщину, к которой едете, - спросила меня пограничница.
- Достаточно, - ответил я.
Она улыбнулась и тиснула в мой паспорт отметку о прибытии.

Так, главное дело сделано, теперь таможенный контроль. Но, когда я взял свои вещи с движущегося кругового эскалатора, или, как там его ещё называют, то никто меня более не беспокоил. Я нашёл пункт обмена валюты и, по глупости, не зная о слишком низком курсе обмена в аэропортах, поменял на шекели двести долларов. Как потом выяснилось, меня обули сразу на семьдесят пять шекелей. Ну, что ж, опыт приобретался по ходу движения вглубь страны.

Потом я легко обменивал свои доллары в обменных пунктах без всяких проблем по нормальному курсу, удовлетворяющему обе стороны. И даже в магазинах брали доллары в уплату за товар, выдавая сдачу в шекелях, нисколько не пытаясь надуть покупателя. А вот, в аэропорту надули. Наверное, недаром служащий обменного пункта аэропорта, обращался ко мне с подчёркнутым уважением, употребляя обращение – сэр. Ну, да ладно, не в первый раз.

Когда я, вдоволь накатавшись в лифте, выбрался, наконец, на нужную мне площадку автобуса, то столкнулся с русскоговорящим пенсионером, едущим к себе домой в Петах-Тикву. Я думал, что он подскажет мне номер автобуса, идущего в Тель-Авив, но он ничего толком не знал, кроме Петах-Тиквы. И чуть не заболтал меня до полусмерти, дорвавшись до бесплатных ушей бывшего соотечественника. Еле я от него отвязался.

Ох, и накружился я потом на перекрёстке с круговым движением, куда добрался промежуточным автобусом, пытаясь найти нужное мне направление. Одни израильтяне посылали туда, другие сюда, пока я не начал отчаиваться, что вряд ли доберусь сегодня туда, куда мне нужно.

А нужно мне было к той женщине, приглашение которой я предъявил в аэропорту. Она ждала меня в тот вечер. И мне, не зная страны, нужно было где-то остановиться поначалу, чтобы оглядеться на первых порах, приобрести минимальный опыт.
От бесполезной беготни по пешеходным переходам у меня уже разболелась голова, и пересохло во рту.

И вот здесь я увидел парня, который был с девушкой и ещё с большим рюкзаком. Подошёл к нему и спросил, говорит ли он на русском языке. И он говорил и его девушка. Мало того, они тоже ехали в Тель-Авив и тут же согласились сопроводить меня. И потом, в здании огромного автовокзала, где я однозначно растерялся от обилия людей и направлений, он нашёл мне нужный выход, поговорив в справочной на иврите, который я не знал.

Дождавшись своего автобуса, я полез в салон с вещами, но, не тут-то было. Вещи было положено класть в багажник, что я и сделал, в конце концов. Вот так, бестолково я вёл себя поначалу.

В автобусе ехали девушки, военнослужащие, с винтовками М-16 в руках. И это было в порядке вещей для Израиля, находящегося в состоянии постоянной боеготовности.

Приехал я в нужный мне город вечером, в сумерках. Служба безопасности уже в который раз за сегодняшний день, прогнала мой багаж через рентгеновский аппарат. Пытался спросить у них, где находится нужная мне улица, но они с трудом понимали меня, а я их совсем не понимал.

И здесь одна женщина, находившаяся неподалёку, услышав наш бесполезный разговор, подходит ко мне и на чистом русском языке начинает объяснять, где находится нужная мне улица. Мало того, она терпеливо, в деталях, объяснила мне, каких ориентиров нужно держаться.

И вот, в темноте, при свете фонарей читая названия улиц, которые были продублированы на английском языке, я вышел на нужную мне улицу. Двигаясь по ней дальше, пришёл к нужному дому. А вот здесь, опять заморочка для меня. Оказывается, в этих домах, которые были элитными, нет лестницы, а попасть в квартиру можно лишь на лифте. А мне нужно было на второй этаж, вот я и пытался найти лестничную клетку, чтобы подняться пешком. Ибо, по моим понятиям, на второй этаж на лифте не ездят.

И с этим я справился, в десять часов вечера позвонив в нужную квартиру, которая оказалась именно той, куда мне и надо. Хотя, я сомневался в этом до последнего мгновения.

Лиза, так звали женщину, к которой я стремился весь вечер, сразу потащила меня за стол, предполагая, что я голоден. Но, я, учитывая больную голову, попросил крепкого чая. Через полчаса моя голова пришла в норму, и я отправился в ванную, предварительно спросив у Лизы, надо ли экономить воду, ибо знал, что вода в Израиле дефицит.

- Нет, у меня в квартире не дефицит, можешь лить сколько угодно, - обрадовала она меня.

О, какое удовольствие было принимать горячий душ, мыть голову шампунем, который я с трудом нанюхал среди огромного обилия всяких флакончиков с различными снадобьями.

Остаток вечера проходил для меня в состоянии приятной расслабленности. Я полностью пришёл в себя после утомительной дороги, а Лиза блеснула своим кулинарными способностями, угощая меня такими разнообразными блюдами, что временами я чувствовал себя угандийским принцем, попавшим на приём в королевский замок.

Она сидела напротив меня, и я смог окончательно разглядеть женщину, с которой познакомился заочно, по фотографиям. Ничего, в жизни она была даже лучше, чем на фото. Так, кое-где морщинки, небольшие пятнышки, но, в общем, в моём вкусе, можно бить клинья.

Во время ужина она сообщила мне, что лишь недавно окончательно оформила документы по бракоразводному процессу с бывшим мужем. Он так и не смог адаптироваться в Израиле и вернулся назад, в Россию. Что и было основной причиной из разногласий.
Вот так, дала понять, что путь к её сердцу и телу свободен.

Но, не в моих привычках было, сразу тащить женщину в постель, хоть она и не против. Мало ли что!?
 Хотелось пообщаться, узнать её лучше, чтобы не было промашки. Жизненный опыт, сэр!

Хотя я и допускал возможность быстрого сближения, но вёл себя достаточно корректно и сдержанно. И Лиза правильно оценила ситуацию, постелила мне спать отдельно. Я всё ожидал, что она вот-вот придёт ко мне в постель, но не пришла. Так и уснул я один в просторной полутораспальной кровати.

На следующий день, когда Лиза после полудня пришла с работы, а я прекрасно выспался после дороги, мы, пообедав, отправились гулять по городу. Меня просто поразило обилие цитрусовых плодов, свисающих с веток прямо над головами прохожих. И никого из местных жителей апельсины, лимоны и грейпфруты не интересовали. Они их просто не замечали, так это было обыденно и привычно.

Мы не только погуляли по городу, но устроили налёт на несколько продовольственных магазинов, накупив всякой экзотической вкуснятины на вечер. И ещё, вдвоём долго тусовались в винном отделе, привлекая несколько раз продавщицу, пока не выбрали бутылочку израильского мерло. Забегая вперёд, доложу, лучшего вина я не пил ни до, ни после.

Вечер обещал быть насыщенным, к чему я внутренне готовился. Во время прогулки мы уже настолько обвыклись, что обращались между собой запросто, по-дружески.

 Лиза мне всё больше и больше нравилась, и сегодня мне уже не хотелось упускать возможность лечь спать вместе. А там, недолго и влюбиться, всё должна ночь решить. Эх, на то она и ночь, когда вдвоём с женщиной.

Пока Лиза сервировала стол к ужину, я, открыв по её просьбе бутылку вина, решил достать свои вещи из сумки и разложить, чтобы не мялись. Спросил у хозяйки, куда их можно засунуть, чтобы не лежали на виду.
- В шкафу есть место, там повесь, - ответила Лиза.

- Ну, всё, - мелькнуло у меня в голове, - как есть, своей парень, даже шкаф у нас будет общий.

В шкафу, где было достаточно пустого места, я увидел на вешалке военную форму, а в самом дальнем углу винтовку М-16.
- О, ты что, военнослужащая? – не удержался и спросил я.
- Да, резервистка.

Разглядывая армейскую форму, я заметил на погонах сержантские нашивки. Вот, так Лиза! Её рейтинг в моих глазах резко рванул вверх.

А сейчас, в вечернем платье с открытой спиной, она была особенно женственна и, как следствие, неотразима. У меня даже сердце гулко забилось от мысли, что я буду сегодня обладать этой женщиной. Наверное, буду.

И вот, когда всё так хорошо складывается, обязательно жди закавыку. Хотя я не ожидал ничего плохого, что могло помешать нашему романтическому ужину при свечах, оно, плохое, пришло. И, конечно, неожиданно.

Только мы уселись за стол и пригубили бокалы с вином, как зазвонил телефон. И не просто зазвонил, а настойчиво. Лиза тут же взяла трубку и, как я услышал, там было произнесено лишь несколько фраз. Но, они то, эти фразы, и решили исход нашего вечера.

Лиза тут же внешне переменилась. Стёрлась, исчезла женственность. Лицо стало жёстким, суровым, а движения резкими, порывистыми.

- Меня срочно вызывают в часть, - доложила она мне, - какой-то инцидент на границе. Сейчас за мной заедет машина, нужно быстро собраться.

И не успел я что-то толком сообразить, как передо мною уже стояла крепкая, подтянутая женщина в форме бойца ЦАХАЛа с винтовкой, свисающей с плеча стволом вниз. А внизу, под окном, послышался шум подъехавшего автомобиля.

- И надолго тебя вызывают, - обрёл я, наконец, дар речи.

- Думаю, на неделю, - ответила Лиза, -  и если надумаешь куда-нибудь поехать, пока меня нет, то ключи от квартиры отдай соседке. Вдруг я неожиданно вернусь раньше.

И здесь, совершенно неожиданно, она доверчиво прижалась ко мне, и поцеловала в шею. И не успел я ответить на её поцелуй, как она уже исчезла за дверью.

Говорят: все, что не делается – к лучшему. На следующий день, полдня просидев в квартире в состоянии полной неопределённости, я определился в главном – я влюбился в Лизу. Её улыбка, неторопливая речь с лёгким акцентом, аромат чистого женского тела до сих пор окружали меня со всех сторон. И самое главное, глаза! Неотразимое женское обаяние исходит оттуда, из глубины души. В который раз я вспоминал наше общение в течение этих двух неполных дней. Полное взаимопонимание и гармония, вот такое определение созрело во мне. Конечно, я отдавал себе отчёт в том, что первое впечатление обычно обманчиво, но так надоело обманываться и давно хотелось настоящего. Что делать, я всегда был романтиком.

- Ну, ладно, - успокоил я себя, - подумаешь, какая-то неделя, пролетит, и не заметишь. А потом опять будем вместе, и, надеюсь, навсегда.

Вечером я пошёл прогуляться по городу. По ярко освещённым улицам сновали многочисленные прохожие, заходили в магазины, делая покупки. Зашёл и я в один из тех магазинов, где мы с Лизой покупали изюм и орешки. Открытые ящики с товаром стояли в ряд, а рядом лежали совочки, которыми товар клал в пакет сам покупатель. Полное самообслуживание базировалось на несомненном доверии. Товар можно было пробовать без зазрения совести, что все и делали. Для меня эта практика была непривычна, но сегодня, не желая выделяться из массы израильтян, я прошёл по ряду, пробуя всё подряд, а потом вспомнил, как много мы всего накупили вчера, и ничего не купив, вышел на улицу.

Меня обогнала стайка смеющейся молодёжи. В другой раз я бы обязательно остановил свой взгляд на девушках, оценивая их достоинства, но сейчас все мысли были заняты Лизой, и я не обратил на них особого внимания. Вот, что любовь делает с человеком.

Поздно вечером позвонила Лиза. Я схватил трубку телефона, сам не свой от волнения.
- Привет, - раздался её голос, - ну, как ты там, не скучаешь?
- Скучаю и очень! Когда тебя ждать?
- А где привет? – игриво спросила Лиза.

- Не только привет, но и здравствуй Лиза, здравствуй!
- Слушай Алекс, я ещё неделю буду здесь. Так что, ты можешь пока съездить к морю, ведь ты же хотел. Не забудь оставить ключи соседке снизу. До встречи.
И с этим она отключилась.

Ну, что ж, к морю, так к морю. Вот, только к какому? И я рассудил здраво: в Средиземном море сейчас вода холодная, много не поплаваешь, всё-таки зима, значит нужно держать путь на юг, в Эйлат. А по пути сделать остановку на Мёртвом море.

Утром я позвонил соседке на первом этаже, чтобы отдать ключи от квартиры. Дверь открыла пожилая, полная женщина и вопросительно посмотрела на меня.
- Доброе утро, - поздоровался я.
- Бокер тов, – ответила она на иврите.

Вау, неужели не говорит на русском, - мелькнуло в моей голове. Но, всё же я продолжил:
- Лиза, Ваша соседка сверху просила меня оставить ключи от квартиры Вам, если я уеду. И я протянул женщине ключи с изящным брелком в форме головы пуделя.

Она или узнала ключи, или просто поняла, в чём дело, потому что закивала головой и взяла ключи из моей руки.

Купание в Мёртвом море не доставило мне никакого удовольствия, и на следующий же день я сел в автобус, идущий в Эйлат. В Эйлате мне понравилось гораздо больше. Во-первых, сам город действительно был городом, в котором можно даже заблудиться. Во-вторых, очень впечатляли самолёты, идущие на посадку со стороны залива прямо в центр. Не в каждом городе аэродром расположен посередине, разделяя своей взлётной полосой город пополам.

И конечно, Красное море, предел мечтаний любого дайвингиста. На городском пляже я не задержался – нечего мне было делать в этом лягушатнике – и скорей отправился в сторону Табы, где был коралловый заповедник. Вот там я и наплавался вволю, среди коралловых зарослей в окружении разноцветной рыбьей мелюзги. Более крупные рыбы к себе не подпускали, отплывая в сторону или прячась в многочисленных подводных пещерах.

Один раз я заплыл далеко от берега. Нырнул, пытаясь нащупать взглядом дно. Никакого дна, лишь вода таинственно мерцала в глубине. И вдруг подумал о возможном нападении акулы. Мне сразу сделалось так неуютно в открытом море, что я из всех сил заработал ластами, стремясь к спасительным коралловым зарослям.

Через неделю отдыха, я вернулся назад. Сердце гулко билось, когда я нажал кнопку звонка.
Тишина была мне ответом. Я спустился на первый этаж и позвонил соседке. Рослый парень в военной форме открыл мне дверь. Смуглое лицо обрамляли усы и бородка.

- Входите, - пригласил он меня, отступая в сторону.

Когда я вошёл, ничего не понимая, он закрыл дверь и провёл меня в комнату. Жестом руки указал на кресло, а сам уселся на диван, напротив меня.

- Меня зовут Леонид, - представился он, чуть приподнявшись с дивана и протягивая руку для пожатия. Я назвал своё имя.

- Я знаю, Вы друг Лизы, она говорила мне о Вас. Мы служили с ней в одной части. Я вчера приехал, чтобы встретиться с Вами.

Леонид немного помолчал, как бы обдумывая следующие слова, и продолжил:
- Лиза погибла.
Поскольку  я молчал, не в силах осознать случившееся, он заговорил дальше.

- Во время патрулирования, арабы с палестинской территории обстреляли армейский джип из автоматов. Одна из пуль попала в Лизу. Была повреждена артерия, и спасти её не удалось.

Я зажал голову руками. Слёзы закапали из моих глаз, и я еле сдерживал рыдания. Леонид сбегал на кухню и принёс для меня стакан воды, который оказался весьма кстати.

Вскоре пришла та женщина, соседка, которой я отдавал ключи. Она оказалась тётей Леонида. Увидев моё заплаканное лицо, она всплеснула руками и что-то горячо заговорила на иврите, обращаясь ко мне. Потом подошла ближе и обняла меня. Я доверчиво прильнул к этой доброй женщине и рыдания опять начали сотрясать моё тело.

На следующий день Лёня повёз меня на армейское кладбище, где была похоронена Лиза. Оно находилось в другом городе. Мы проезжали мимо территории Палестинской автономии, с которой и был обстрелян джип. Раньше, несколько лет назад, с арабской стороны росли деревья, под прикрытием которых боевики в ночное время обстреливали проезжающие по шоссе израильские автомобили. Сейчас вместо них торчали только пни, евреи, ради безопасности проезжающих, спилили все их рощи. Но, всё же, обстрелы не прекращаются и люди продолжают гибнуть.

Я уже успокоился, и твёрдое решение созрело в моей голове. Хватит колебаться, пора вернуться на свою историческую родину и первым делом отслужить в армии.

Занять Лизино место!