10 октября 2005 год

Сегодня с самого утра я думала о Гранте и вчерашнем вечере. При воспоминаниях по моему телу пробегала приятная дрожь, а низ живота сжимался, разливая тепло. Весь день я проулыбалась, витая в облаках и мечтах, а вечером позвонила Гранту, так как он мне ничего не писал, не звонил, а я соскучилась.
-Да? – не сразу ответил он.
-Привет!
-Аа, привет.
-Как ты?
-Все нормально. А ты?
-Хорошо. Мы встретимся сегодня?
-Зачем?
-Я соскучилась, - честно призналась я.
-Эмм, Вероника, по поводу вчерашнего, извини, ты мне нравишься…
-Ты мне тоже! – выпалила я от радости.
Он замялся, а потом продолжил:
-Я не закончил. Ты мне нравишься, но то, что было вчера это немного не то, чего я хочу в наших отношениях. Мне приятно с тобой общаться, но влюблен я в другую.
Эти слова, как гром с ясного неба, обрушились на меня. Я застыла, еле удерживая трубку в руках.
-Так ты хотел только воспользоваться мной? - я не могла поверить, что это снова творится со мной.
-Нет. Если бы я был трезв, ничего бы не произошло. Ты хороший человек и интересный, я хочу и дальше общаться с тобой, но только как с другом.
-С друзьями так не поступают! – сказала я и бросила трубку, разрыдавшись.
Меня душили слезы и желания, которые уже не сбудутся, душили собственные мысли, не воплотившиеся и пустые, ненужные никому. Я лежала и держала голову руками, зажимая уши, потому что тиканье часов было подобно бою колокола; потому что голова была готова взорваться от того, что со мной снова поступили плохо, и от того, что я попалась ЕЩЕ РАЗ в ту же самую ловушку. Я чувствовала, что сердце неспособно это все вынести еще раз, оно болело, грудь разрывало от пустоты, меня – от никчемности. Я лежала вся в слезах и не могла остановиться, возможно, я кричала, потому что чувствовала, как губы шевелятся, но ничего не слышала, кроме тиканья часов. Раз «тик», два, три…
-Я схожу с ума! – наконец услышала я себя.
Изнутри шел позыв что-то сделать, как-то унять эту боль, хоть немного успокоиться, начать дышать.
В безумии я схватила со стола канцелярский нож и начала беспорядочно проводить им по рукам. Он был тупым и не резал, а только оставлял следы. Долбанные следы и никакой физической боли!! Но я продолжала и продолжала. 
Поняв наконец, что это мне ничего не даст, кроме как следов на память и бессмысленных объяснений потом, откуда они взялись, я убрала нож, упала на кровать, нащупала пульсирующую жилку на шее и сдавила ее, смотря в потолок.
Не знаю, сколько я провалялась в таком состоянии, но когда очнулась, за окном уже темнело. Скоро должна была прийти мама. Я надела кофту с длинными рукавами, чтобы не было лишних вопросов, и стала ее ждать.
В девять часов я уже не плакала, ничего себе не делала, хотя оставалась все в том же состоянии разбитости и пустоты. Я лежала, но не могла уснуть. Смотрела то в потолок, то в не зашторенное окно, думала, анализировала, почему я снова попалась в тот же капкан, но не могла ни понять, ни найти ответов. Я вспомнила все то хорошее, что у нас было с Грантом – появилась тоска, а потом вчерашнее и сегодняшний разговор – в живот толкнула невидимая сила и волной стала подниматься наверх к горлу, я еле успела добежать до ванной и выпустить ее.