Кто же победил в Бородинской битве?

    Уже два столетия отделяют нас от первой Отечественной войны, но эта эпоха не перестаёт интересовать историков, не перестаёт волновать сердца русских людей. Да и не только русских: в Европе сохраняются памятники эпохи наполеоновских войн, памятники славы русского оружия в зарубежных походах 1813-1814 гг.
    А место одного из важнейших сражений Отечественной войны – Бородинское поле, также как и другие поля воинской славы – Куликово и Прохоровское – стало мемориальным, свято хранящим память о двух великих битвах истории России 1812 и 1941 гг.
Однако до сих пор не прекращаются споры об итогах одного из важнейших сражений этой войны – Бородинской битвы (французы называют её Московской битвой или битвой при Москве-реке).
    Как отечественные, так и зарубежные исследователи находят всё новые архивные документы, воспоминания участников событий, письма, с помощью которых скрупулёзно уточняют хронологию сражения, распоряжения военачальников, действия дивизий и полков. Но до сих пор между отечественными и зарубежными (прежде всего, французскими) историками, да и внутри страны нет единого мнения об основном итоге сражения. Кто же одержал победу, а кто проиграл сражение: русские или французы? Французские историки убеждены в победе Наполеона, мы же привыкли с детства считать победителем Русскую армию.
    По формальным правилам военной науки того времени, выигравшей сражение считалась сторона, за которой осталось поле битвы, а отступившая – проигравшей. Помните, в широко известном фильме «Кутузов» М.Б. Барклай-де-Толли (роль прекрасно исполнил Н. Охлопков), обращаясь к Кутузову, говорит «Сражение, за которым следует отступление, считается проигранным»? Из этих же соображений Наполеон поторопился объявить себя победителем, ведь в результате сражения он продолжил наступление и вошёл в Москву. Правда, он заметил: «Ещё одна такая победа, и я останусь без армии». Это признание дорого стоит, ведь такая победа уже близка к поражению.
    Но ведь Русская армия оставила поле сражения не сразу после сражения, не бежала под натиском французов, но была готова продолжать сражение, вспомним лермонтовское «Бородино»:

Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…

    И первоначальным намерением М.И. Кутузова было именно продолжение сражения. Но анализ потерь Русской армии, оценка ситуации в целом и, по слову лермонтовского героя, «Божья воля» вынудили полководца продолжить отступление и даже оставить без боя Москву («с потерею Москвы ещё не потеряна Россия») ради сохранения и укрепления армии.    
    Таким образом, последовавшее отступление и даже оставление - не сдача! - Москвы (у Лермонтова чётко написано – «Москва французу отдана», а не сдана, большая разница) были результатом нового стратегического замысла, а не превосходства неприятеля.
    Вспомним, что подобная же историческая ситуация возникла в Крыму в 1855 году, когда Севастополь (и даже не весь город, а лишь его Южная сторона) после второго штурма был занят войсками коалиции, но НЕ сдан русскими. После длительной (348-дневной, почти год!) осады и штурма у англо-французско-турецких войск (от сардинцев уже почти ничего и никого не осталось)уже не было сил продолжать активные боевые действия и, преодолев Севастопольскую бухту, прогнать защитников города с Северной стороны.
    То есть, русская армия в Бородинском сражении одержала нравственную победу, победу духа («ибо не сломлен дух армии»), развеяла миф о непобедимости армии объединённой Европы.
    Кстати, так же оценивал итоги Бородинского сражения и Л.Н. Толстой: «Нравственная сила французской армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, - а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве врага и своём бессилии, была одержана русскими под Бородином». Толстой показывает, что именно «прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по Старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородином была наложена рука сильнейшего духом противника».
    Хочется добавить ещё и мнение самого императора французов, который, хотя и оценивал "битву при Москве-реке" как победу Великой армии (La Grande Armee), заметил, что в этом сражении: «французы показали себя достойными победы, a русские заслужили быть непобедимыми».

Фото автора. Монумент на батарее Раевского (2011)