Дневник V-37 Каждый друг это жизнь и надежда

Дневник V-37 Каждый друг – это жизнь и надежда

21 апреля 2003 г. Ко мне приезжал знакомый Кости художник Николай Р., он хотел взять книгу мою «Слова...», но я её не дала, сказала, что Косте я её уже послала. Он очень высокого роста, курит, бледен, считает, что шоколадные конфеты нехороши. Глаза его показались мне больными.

Я спела несколько своих песен. Он сказал: «Я балдею... Как это можно так играть?».

Я спросила, крещён ли Костя. «Да». «Он сколько-нибудь верит в Бога?». Коля, помолчав, сказал: «А какое это имеет значение?» Я сказала: « Для меня — огромное... Я не верующий человек, я знающий... Костя для меня существо драгоценное. Я бы хотела его увидеть до моей смерти». Коля: «Зачем Вам думать о смерти?» Я: «Я не думаю о смерти, я собираюсь долго жить...».

«До 29 лет я жил, как во сне, не осознавал себя», - сказал Коля. Он верит в перевоплощения. Я сказала: «Надо готовиться к следующему воплощению. Я хочу стать пианистом, может быть родиться мужчиной. А Костя будет женщиной. Как я узнаю, что это Костя?».

Он подарил мне пачку зелёного чая. Дал мне телефон Кости. «Может быть, он Вам позвонит. Он любит поговорить».

Мне было с Колей очень легко и естественно, я была с ним сама собой, мне не нужно было позировать. Мне кажется он благородный человек.

Мы вместе вышли из дома. Вошли в метро. Прощаясь, он сказал: «Держитесь!». Я заплакала, из глубины души поднялся столп любви, во мне проснулся Бог, энергия Костиной души пронизывала меня. Я ехала в метро и не могла читать, я только могла молиться о Косте и Коле.

22 апреля. По дороге в метро пришло ощущение, что с меня сняли какие-то пелены. Освобождение, очищение, облегчение. Как всё таинственно.

23 апреля. Удар от регента. На моё место берут мужчину тенора. Через несколько минут я смеялась — меня освободили от тяжёлых служб, я смогу заняться своими литературными трудами.

24 апреля. В Музее Цветаевой презентация книги Ирмы Кудровой. Рядом со мной сидела Лина Львовна Кертман, мы поговорили с ней о Сергее Эфроне.

Мне показалось красивым и значительным лицо Лидии Борисовны Левитанской, глаза её меня поразили — карие, глубокие, прекрасные.

26 апреля. Пела ночную службу пасхальную в храме в Путинках.

29 апреля. Мои именины. Я у Лины читала о том, как Иосифа Бродского били по лицу после ареста. Арестовывали его три раза. На Севере в ссылке ему хорошо жилось. На фотографии он красив, глаза у него добрые, чистые.

4 мая. А.Н. протянули мою книгу, он её не взял со словами: «Это мне не нужно». Блеск!

Коля Р. (Америка) сказал, что в магазине «У Шекспира» купит все мои книги и отдаст их мне. Владимир Эрль, друг Кости К. из Питера тоже хочет иметь мою книгу.

5 мая. В книге об Аштаре написано, что на земле есть люди с Христовой энергией.

6 мая. С удовольствием работала. Дети прекрасны, чисты, естественны. Они наши учителя.
 
7 мая. Звонил Толя: «Ты родилась? Я тебе сочувствую».

Никита Гаранин сказал, что я для него близкий человек. У него открылся дар слёз. У меня он закрылся.

10 мая. Болею. Хотелось позвонить Богу в Небесные обители, Он бы точно утешил.

11 мая. Жить интересно, если есть энергия.

12 мая. В вагон метро вошли супруги, он с костылями, им уступили место, они сели. Посочувствовав костылям, я с ужасом увидела, что они глухонемые. Я разразилась рыданиями, сердце моё на некоторое время очистилось, потом покрылось обычной шелухой.

Я размышляла, какое состояние я переживу, если полюблю всех людей. Это будет счастье любви, связь с Богом, ощущение Бога в себе.

Мои стихи:

Я заставляю, струны, вас играть,
Звенеть, ладов старинных не смущаясь,
Фригийской речью звуков насыщаясь,
Царице мира радостно молясь,

Слёз долгожданных вовсе не стыдясь.

Среди печали и воспоминаний
Есть час неразделённого молчанья,
Уединенье, тихая любовь
Ко всем, кого уже не встретить вновь.

***

Каждый мастер – творенье искусства.
Каждый друг – это жизнь и надежда.
И любовь, что сияет послушно
Выше мира и больше жизни.

Пусть огонь в этих ритмах блестящих
Лечит сердце – жилище души.
Так пустынно и странно. Где Бог?
О, приди, утоли эту нежность.

Человек ли я дерево, птица?
Почему на людей я смотрю, словно я
Не они? Почему? О, как больно...
Бошняковича* гений жемчужный
Покоряет материю звуку.

***

Назад два года: смуглая природа,
И ход планет, и влажное весло...
Ну, словом, вдохновение ушло.
И ты, как все, вполне нормальна, право.

Заснула муза. Цедит ум устало
Мысль, не пронизанную светом.
Душа тоскою, равнодушием задета,
И, осени окутана плащом.

Немею. Вдохновение прошло.
В руке дрожит забытое перо.
И даже не томят воспоминанья.
Богооставленность, чистилище, изгнанье...

* пианист

Мой рисунок.