2

я ушел. то есть, как, ушел.
взял сумку, гитару и вышел за порог.
меня мой бог не останавливал. и не должен был. по сути.
когда я бродил по финскому вокзалу было все равно.
на душе и в голове. да и всем этим людям вокруг.
на улице было мокро, как обычно.
да. это воскресенье было замечательным,
лучше чем суббота со всеми ее усталыми людьми, шатающихся по Невскому проспекту.

а что, если меня совсем нет?

рыжая, хромая собака неспеша плелась за мной.
она не смотрела на меня, пытаясь вызвать жалость.
просто хромал и улыбалась.
я потрепал ее за ухо.
хотел дать ей что-нибудь, но деньги врят ли были бы ей
нужны в ее положении.
в положении собаки.
а другого у меня не было.
кроме носков и остатка улыбок, которые отвергну мой бог.
когда я уходил собака не бежала за мной.
просто смотрела вслед.
наверное ее никто никогда не гладил.
как это обычно бывает с привокзальными собаками.
когда я заходил в поезд, знаю, она смотрела вслед моим шагам.
я не оборачивался, но точно знаю - смотрела.

возможно несколько лет назад какой-нибудь бедолага гладил ее так же, как и я. говорил с ней, как с человеком.
называл "дружище".
а потом встал и скрылся в огромном вагоне,
пахнущим чем-.то горько копченым.
может быть она еще долго бежала за ним
по ржавым, горячим рельсам.
но сейчас нет. больше нет.
думаю, она перестала верить людям.
я вошел в седьмой вагон, устроился на полке, воткнул наушники и уснул.

когда я проснулся, первым, что я услышал были разговоры женщин о бедной рыжей дворняжке, попавшей под поезд.