Расставание

               

            Время, которое до этого шло черепашьими шагами, будто ускорило свой БЕГ. БЕГония на окне возле их столика сиротливо скукожила узкие остроконечные листья, но Он не обращал внимания на окружающую обстановку, Он смотрел на капризный изгиб Ее ГУБ. ГУБительных для него, особенно в самом начале, поцелуи их были похожи на ЖАЛО. ЖАЛОсти к Ней не было, хотя расставанию противилось все Его СУЩЕСТВО. СУЩЕСТВОвание двух людей изжило себя, трудно было представить двоих, столь не похожих друг на ДРУГА. ДРУГАя женщина, возможно, не смогла бы так долго терпеть его НРАВ. НРАВилось ему и и другое- Она никогда, ни разу за все эти пять лет, не закатывала ему истерик, даже, когда Он ПИЛ. ПИЛа будто вонзилась Ему в сердце и медленно распиливала его пополам, но Ее холодный взгляд давал Ему понять, что уже исчерпан Его последний ШАНС. ШАНСонье в  красном с блестками пиджаке и с черной бабочкой –галстуком, вышел на сцену и запел, поэтому, когда Он громко надкусил яблоко, Ей показался оскорбительным этот ХРУСТ. ХРУСТальный бокал в Ее руке задрожал и на белоснежную скатерть выплеснулось ВИНО. ВИНОваты в случившемся были они оба, поэтому до последнего пытались соблюсти приличия, Он неторопливо жевал и нервно крошил ХЛЕБ. ХЛЕБнул большой глоток вина, как будто впрок, ведь впереди Его ждала дальняя ДОРОГА. «ДОРОГАя!-обратился Он к Ней,-улыбнись!»-и вытер салфеткой НОЖ. НОЖка стола с Его стороны шаталась, и это раздражало их обоих, тут еще в ресторане погасили СВЕТ. СВЕТало неотвратимо стремительно, это был последний совместный их рассвет, теперь у них все будет раздельно друг от друга, и они оба надеялись, что это будет именно ТАК. ТАКси, вызванное услужливым официантом, не заставило себя долго ждать,это хорошо, ведь через час Его ПОЕЗД. «ПОЕЗДка без обратного билета,»-подумал Он и вздрогнул, когда в ответ на шутку прощавшегося с ними таксиста, услышал Ее мелодичный, всегда так нравившийся ему СМЕХ. С МЕХа Ее высокой шапки Ей на лицо упали капли- это были растаявшие в тепле снежинки, и Она перчаткой вытерла щеки и НОС. НОСильщик подбежал к ним, как только от них отъехала МАШИНА. МАШИНАльно Она хотела взять Его под руку, но тут же опомнилась – теперь Он был для нее, как чужой БЕРЕГ. «БЕРЕГи себя!» - вдруг прошептала Она одними губами. Но Он все-равно услышал, хотел ответить, но тут же приказал себе: «Молчи!СТОП!» СТОПорщилась от упрямства то ли душа Его, то ли гордость, то ли еще ЧТО-ТО. ЧТО ТОлку  говорить – уже поздно, Он повернул голову на шум- это Его поезд ШЁЛ. ШЁЛковое лицо Ее, гладкое, без единой  морщинки, вдруг побледнело и Он явственно увидел, как проступили на Ее лбу капельки ПОТА. ПОТАкать сейчас он Ей не собирался- просить прощения, что-то объяснять,- кому это теперь НАДО? НАДОело, слишком много объяснений за последние три дня, больше, чем за все эти несколько прожитых совместно ЛЕТ. ЛЕТом Она уже забудет Его, а, может, придержит память до ОСЕНИ. ОСЕНИла вдруг мысль – неужели все было зря, и даже любви не БЫЛО? БЫЛОе вдруг захлестнуло Его, Он обернулся –Она шла чуть позади, и совсем уже надумал сказать Ей «ПРОСТИ». «ПРОСТИмся!»-это были ее слова, и какой-то странный, неопределенный ЖЕСТ. ЖЕСТокость- это было так Ей несвойственно, так непохоже на Нее, но Он и тут промолчал и решительно шагнул к вагону, как будто бы это не Его сердце затопила сейчас колюще-режущая БОЛЬ. БОЛЬше всего на свете Он боялся обернуться и правильно, потому что, если бы он это сделал, то увидел бы, что именно этого Она и ждет, глядя ему вслед глазами, полными слез…