Он и Она

               Они летели домой, из Таиланда,  в огромном  Боинге,  отдохнув  две недели в   отеле четыре  звезды,  в Паттайе.
Они бывали в Таиланде уже не раз. Были и на острове Пхукет и на «Самоях»,  но внешне беззаботная,  словно богатый рантье,  кипящая буйным весельем,  после захода солнца,  Паттайя нравилась им больше.
Они прожили вместе уже тридцать пять лет, вырастили двух дочерей,  успешные дети жили уже своими семьями, подрастали внуки и внучка. Вышли на пенсию и решили ещё разок смотаться,  как говорил Он и посмотреть  на паттайский Вавилон.
         Утром  Он прокладывал  маршруты,  и они уезжали после завтрака  на экскурсии,  на взятом в аренду автомобиле.
Вечерами Они гуляли,  ужинали,  в каком  либо понравившемся придорожном ресторанчике,  заказывали приглянувшуюся рыбу или краба,  из  стоящего на столе огромного аквариума. Пили красное вино, «глазели» на бесконечные людские  «ручейки»  текущие вдоль набережной, выглядывая колоритные фигуры. Он иногда хмыкал и негромко говорил:
                - Нет ты посмотри на того типа, как он идет за ручку с проституткой.-
Она улыбалась,  отмахивалась от предложений посмотреть и лениво отвечала : 
                -Всех не пересмотришь,  ешь,  а то рыба остынет.--
Днём Они заплывали далеко – далеко в море, где плавали кораблики с туристами,  раскинув руки,  лежали рядом на спинах,  прикрыв глаза, плыли неторопливо,  лениво обменивались ничего не значащими фразами о делах, которых - то толком уже и не было с выходом на пенсию, о внуках и внучке. Иногда с проплывавших корабликов спрашивали на английском языке, не нужна ли им помощь, он слегка вскидывал руку и бросал, коротко, что всё в порядке,  в ответ хлопали в ладоши,  улыбались, ободряюще кричали .


             Самолёт  убаюкивал, размеренно гудел, нес   в  своём чреве их  и других пассажиров, от цветущих деревьев,  кустарников вокруг отелей  и на улицах  Паттайи, храмов с толстыми золотыми  Буддами, от  тайских пляжей,  обратно в Москву, заснеженную и холодную.
Он пытался дремать,  нацепив на шею, чтобы не затекала, надувной прорезиненный бублик – поддержку,  синего цвета.
Она спала, откинув спинку кресла,  прикрыв глаза плюшевой повязкой от света, откинув кресло.
       Стюардессы,  накормив «ораву»  пассажиров, затерялись  в подсобках за занавесками,  дежурных креслах,  замолкли, лишь изредка одна из них медленно проходила вдоль кресел и негромко предлагала колу, воду, пиво.
Самолет качнуло,  он вдруг провалился в  воздушную яму, затем опять словно подпрыгнул,  это её разбудило,  и Она  решила сходить в туалет. Встала, слегка потянулась, осторожно,  чтобы не разбудить его,  протиснулась мимо и пошла вдоль кресел к  зелёным лампочкам свободных туалетов - кабинок.
Внезапно Он сквозь дремоту услышал звонок вызова стюардессы. Звонок пищал,  не умолкал,  кто -  то побежал по проходу и он услышал чей - то взволнованный голос, скорее,  сообщите командиру, человеку плохо.
Он открыл глаза, увидел, что её нет рядом,  испугался не шутку,   ей плохо, может сердце  «прихватило».  Вскочил,  подломив коленом пластиковый столик.
Повернулся  в сторону голосов,  услышал голос  по громкой связи голос стюардессы
                - Прошу всех сесть на свои места –
  Следующей фразой было
                - Есть ли среди пассажиров врач?—
  Он на внезапно подгибающихся ногах подошёл к столпившимся пассажирам и с облегчением увидел,  что с ней всё в порядке. Она вместе с  бортпроводницами  хлопотала около мужчины лет шестидесяти пяти. Спинку кресла уже успели опустить.   Мужчина лежал в кресле потный и неподвижный. Пот стекал, несмотря на прохладу в  салоне, крупными каплями по лицу, шее, пропадал за воротником дорогой шёлковой рубашки с монограммой на нагрудном кармашке.
                -Что с ним? --
 спросил Он её;  подошёл к креслу.
                - Не знаю -- тихо прошептала Она.
И стала осторожно вытирать  влажной салфеткой пот катившийся градом по лицу мужчины. Подошёл скорым шагом  молодой человек сказал,  что он врач и склонился над мужчиной. Посчитал пульс,  оттянул веко, глянул на зрачок, поднял осторожно и опустил безжизненную правую руку. И попросил стюардессу
                - Пусть все разойдутся, не кино ведь.-
                - У него инсульт вероятно.-
И спросил:
                -Кто первый обнаружил? –
Она кивнула и тихо , словно  на допросе ответила
                - Я –
 Затем добавила:
                - Я в туалет пошла -
Покраснела, понимая,  как нелепо выглядит, докладывая, куда и зачем она шла, помолчала мгновение и негромко произнесла:
                - Иду и вижу,  мужчина вдруг захрипел и с кресла стал сползать.-
Врач слушал ещё мгновение, спросил?
                - Это всё что вы заметили?-
И поспешил в кабину пилотов советоваться с землей,  с наземной службой скорой медицинской помощи. Стюардесса ещё раз строго призвала сесть всех на свои места. 
                - Прошу вас и вы садитесь-
 Предложила стюардесса.
Она прошла обратно к нему,  села в кресло, продолжая держать в раках влажную салфетку обильно пропитанную потом.
Перекладывая салфетку из руки, в руку, повернувшись  к нему,  вполоборота   сказала:
               
               - Вот такая наша жизнь летел  с отдыха и вот тебе бах и инсульт. –

Вновь появился врач и склонился над  мужчиной, затем сел рядом готовил шприц для инъекций. 
  Он  сдавленно  хмыкнул и заявил:
                - Да конечно,-   
Добавил сам не зная почему, 
                -  Все мы под  Богом ходим. --
 Посмотрел на её руки теребящие салфетку. Ему вдруг стало неприятно видеть и смотреть на её руки,  пропитанные потом совершенно чужого умирающего человека,  и Он попросил с лёгким раздражением:
                - Может  уже пора выбросить салфетку. -
Она недоуменно посмотрела на него, затем безразличным голосом отозвалась :
                -Да конечно.-
Поднялась из кресла пошла по проходу,  около кресла с лежащим без сознания мужчиной остановилась на миг и спросила стоящего рядом врача :
                - Как больной доктор? -
Тот развёл руками
                - По всей вероятности  обширный инсульт.-
И поинтересовался :
                - А вы кто ему будите? -
Она покраснела и ответила:
                - Никто просто пассажирка –
 И почему то едва заметно усмехнулась.
Скоро Она вернулась,  когда проходила мимо  коснулась своей чуть мокрой  рукой  руки мужчины.
Затем подошла к нему и попросила:
              -  Сдвинь ноги в сторонку дай пройти.--
В нем волнами  нарастало необъяснимое раздражение.
 К ней,  к лежащему без сознания мужчине. Он видел,  что  Она трогала его за руку.  Он старался обуздать себя, успокоиться, но ничего не вышло и  он  произнёс :
               - Ты прямо как мать Тереза,  -
               - Любому поможешь.- Всякого спасёшь.-
Её глаза широко раскрылись,  она пристально взглянула на него и произнесла внезапно,  чеканя каждый слог,  в глазах внезапно лютая ненависть.
               - Какая же ты всё - таки скотина. –
 Надела на глаза повязку для сна отвернулась и притихла.
Он растерялся,  привстал,  уселся обратно, поёрзал в кресле.
Он чувствовал себя не правым,  но раздражение на себя, на неё,  нарастало,  накатывало волнами,  превращалось в  глухую злобу .
Что же Он такого сказал?  Да Он не прав, но нельзя же так сказать обдуманно и спокойно с такой ненавистью в голосе.    
               Скотина!  Да и за что?
Он дотронулся до её локтя, уже хотел попросить прощения, как услышал:
                - Не прикасайся ко мне больше и мизинцем  - никогда, ты слышал?—
  Он оцепенел даже. За их многолетнюю,  совместную жизнь, такого ещё не было.
Самолет приземлился,  вырулил на стоянку, взвыл в последний раз моторами и  смолк.  Скорая уже стояла у места стоянки с  включённой «мигалкой»,  рядом прижалась машина сопровождения ГБДД.  У трапа  стояли врачи с носилками, переминались с ноги,  на ногу, ожидая своего пациента.
VIP, видимо,  переглядывались,   глядели в иллюминаторы,  пассажиры.

                - Просим  всех оставаться на своих местах, будут выносить заболевшего пассажира. –объявила бортпроводница.

          Подали трап, врачи осторожно подняли безвольное тело, положили на носилки.  Через минуту скорая помощь,  надрывно воя неслась в  неотложку Склифа, сквозь февральскую слякотную Москву, пробивая себе дорогу сквозь  вечные пробки.  Впереди неслась машина сопровождения ГБДД,  крякая милицейской сиреной.

Они приехали домой, как чужие люди, случайно оказавшиеся в одном такси.
Первые сутки они молчали, ни говорили, ни слова друг другу.
Таили обиды в себе.  Через день после прилёта,  её,  как  кто -  то за руку тянул, поехала по больницам. Нашла в «Склифе».  Посидела минут пятнадцать смотрела на спящего мужчину, затем осторожно коснулась руки.  Рука чуть дрогнула,  мужчина открыл глаза, смотрел мгновение и опять закрыл.
Дома,  непонимание нарастало как снежный ком.
Он не понимал её ожесточения к нему, Она приходила из больницы,  куда ездила уже ежедневно,  как на работу  и упорно, как никогда раньше молчала. Он либо уезжал с утра  к детям,  внукам,  либо на рыбалку с друзьями,  чтобы не оставаться в квартире полной  ужасающей тишины.
 Она же днями,  пропадала в больнице, забыла всех и вся, ухаживала за мужчиной с необыкновенной нежностью и самоотверженностью, возвращалась лишь вечером.
Дома,  вечерами, Они продолжали играть в молчанку и за вечер произносили лишь две, три самых необходимых и  нечего не значащих  фразы. 
Днём же Она отводила душу,  беседуя  в больнице с мужчиной,  которому стало чуть лучше.
                - Спасибо за то спасла меня - сказал мужчина.
                - Тебя спало желание жить -  отмахнулась она.
                - Не будем об этом.—
  Когда ему разрешили двигаться Она  стала  усаживать мужчину в кровати,  и они болтали,  словно знали друг друга ещё с песочницы,
                -Сколько тебе лет? - спросил её мужчина спустя неделю.
Я  почти старуха улыбалась Она  в ответ, и поправляла подушку у него за спиной.
                -Почему ты не спросила меня,  кто я и что я,- обратился как то к ней мужчина.
      Она чуть подумала, прикрыла ладошками глаза и ответила:
                - Мне интересен только ты  и ничто больше.-
 
          Через двадцать пять дней Она  днём уже гуляла с ним рядом по ухоженным дорожкам, среди огромных корабельных сосен, на огороженном участке, у него дома. 
               
       - Я  был просто богат -говорил ей мужчина,-А  стал богаче всех в мире, потому что,  у меня появилась ты. –
 Она улыбалась счастливая и гладила мужчину по голове.
Мужчина ехал, в современнейшей инвалидной коляской, управляя ею джойстиком, Она шла рядом с ним, положив свою руку ему на плечо.  Она не могла наговориться, не могла наглядеться на мужчину, а тот на неё.  Вечером Она возвращалась к себе домой.
 Он встречал её  молча, насупившийся, мрачный. В один из  вечеров он предложил:
                - Может всё - же  поговорим,  пора бы?-
 Она рассмеялась, как молодости и провела рукой по его словно чужому лицу.
                - Поздно уже,  завтра поговорим -
 и пошла в спальню  впервые спокойно и с лёгким сердцем.
                - Поздно так поздно, давай поговорим завтра—
 недовольно ответил Он, и ушёл к себе в комнату

            Утром Она проснулась рано. Взяла чистый лист бумаги чуть подумала и написала:
Я ухожу навсегда.  Не мучай напрасно не себя,  не меня. Наша  совместная  жизнь оказалась не любовью, а  долгим совместным проживанием двух неплохих, в общем - то людей.
Я же нашла свою настоящую любовь.
Прощай.
Он остался один в опустевшей трехкомнатной квартире.
Дочери не сразу,  но одна за другой, приняли его сторону.
Даже повзрослевшие внуки, когда Она уже позже, строго раз в год звонила и поздравляла с днём рождения,  мялись и не знали, как с ней себя вести и о чём  говорить.
 Дети наперебой предлагали ему пожить   у них сколько угодно. Он,  то отказывался, то соглашался и жил у них некоторое время, затем возвращался к себе в свою квартиру, одинокий и подавленный. Открывал дверь,  ловил сочувственные взгляды соседей.   Наедине с собой обычно по вечерам, Он то богохульствовал, осыпал её страшными проклятьями,  то плакал без слёз,  рычал словно дикий зверь . То строил несбыточные «песчаные» планы мести им обоим. Изредка  Он напивался,  глядел на себя в зеркало часами и шептал, что же она нашла в нём, в этом калеке.
                - Что же ты нашла во мне,- говорил ей иногда и мужчина, когда они сидели у большого камина огромной зале, где  жарко пылали,  изредка потрескивая,  берёзовые поленья. - Ведь  я теперь калека без будущего.-

                - Чем я заслужил твою любовь? --
  спрашивал её мужчина, когда они,  обнявшись вечером на закате, сидели за домом  на скамейке у пруда,  где плавала пара чёрных лебедей.
                - Ведь я даже не могу,  как мужик  жить с тобой.-

  Она счастливо смеялась,  обнимала его, целовала в лоб, щёки, глаза, губы и отвечала всегда одинаково:
                - Я нашла мужчину своей мечты.-
                - За тобой как за каменной стеной.-

                Мужчина,  её мечты,  умер через три года, после очередного инсульта оформив  на неё всё, чем владел.
 После похорон,  Она сделала все необходимые распоряжения,  не упустив ни малейшей мелочи.  Составила по всем правилам завещание. Семь миллионов долларов оставшихся от своего мужчины Она завещала его сыну. Тот жил  в Канаде и так  не удосужился приехать к ним  за три года.
По триста тысяч положила своим  двум внукам и внучке. Приписала, чтоб получили деньги по достижении двадцати трех лет.  Дом – дворец  завещала продать,  деньги перечислить на лечение «онкобольных»  детей оставшихся без  родителей.
Нотариус должен был проследить за выполнением  её последнего волеизъявления.
Через четыре дня, Она наконец то закончила земные дела и безо всяких колебаний ушла, вслед  за своим мужчиной .
На её красном гранитном надгробии было высечено
Я встретила свою любовь. 17 февраля 20..года в семнадцать тридцать две.


P.S.
Он же прожил ещё пятнадцать лет, одиноких и скучных, как горькая полынь. Прожил, потеряв навсегда свою любовь.