Служить по русски

Глава 1

- Афон, Афанасий, Фанька - шельмец - его превосходительство капитан интендантской службы драгунского полка Петр Остроумов заерзал на кровати и превозмогая дикую головную боль полуохрипшим голосом звал своего денщика.
- Чего изволите-с барин - раздался из сеней грубоватый, но услужливый  голос.
- Я вот тебе батогом промеж ребер, устава не знаешь, какой я тебе барин, изволь отвечать как должно. А ну живо рассолу неси и воды, в полку уже поди заждались - в тон ему ответил Остроумов. Голова гудела как тот пчелиный улей. Где это он так надрался, спрашивал сам себя Остроумов, вроде бы и повода не было. Ах да, накануне отмечали помолвку квартирмейстера поручика Комлева с княгиней Луценской. Она такая же княгиня, как я барон Оффенбах - Остроумов хихикнул про себя. Славно погудели.    
Пока Афон занимался рассолом и водой расскажем о нашем герое. Полные его инициалы Петр Петрович Остроумов. Наш Петруша как ласково называл его отец. Дата его рождения 5 августа 1780 года. Сословием из дворян, но мелкопоместных. Род Остроумовых начал набирать силу еще в царствование Ивана Грозного из торгового люда, затем получил свое развитие в эпоху реформ Петра Великого и к середине XVIII века за ратные труды перед государством был оценен по достоинству. Тут я повествую о лучших представителях династии Остроумовых которые владели изрядным состоянием - вотчинами, деревнями, сотнями душ крепостных. Остальные же так и не сумели удержать свое богатство и растранжирив все направо и налево, остались у разбитого корыта. Один лишь титул сохранился, да много ли проку в нем. Отцу юного Петруши отставному майору Петру Кирилловичу Остроумову принадлежала усадьба Кирилловка под Тулой, две небольшие деревеньки, да сотни три крепостных душ. В семье Остроумовых Петрушка был третьим ребенком, самым младшим и любимым. Двое других его старших брата давно покинули отчий дом и находились сейчас кто в навигатской школе в Москве, кто в греко-латинской академии.
С самого рождения как полагалось в те времена Петрушей занималась кормилица. Когда ребенок подрос до осьми лет к нему был приставлен дядька, угадайте кто. Ну конечно - же Афанасий, он же Афон, он же Фанька. Они быстро привязались друг к другу и были везде неразлучны и если когда молодой барин гневался на своего дядьку, то это не со зла. Молодо  зелено.
В отличие от братьев Петрушка учиться не любил, считал это скучным занятием. Вся его энергия была направлена на совершение ненужных поступков. То с мальчишками из деревни коня у приказчика уведут, то потешаются над молодухами, которые задравши подол стирают в реке белье, а то и вовсе убежит спросонья в лес, поди сыщи. Вот и ходит Афон аукает во все горло по дремучему лесу.            
Как стукнуло Петруше девять лет наняли в услужение француза обучать молодого отрока французским, немецким наречиям и прочим наукам в которых иноземец был как-то силен.
 
****

Скорый 34-й поезд медленно приближался к Владикавказу. Все неугомонные попутчики давно уже вышли, кто в Минводах, а кто и ранее, поэтому молодому лейтенанту никто уже не надоедал своей болтовней, да храпом. В купе до пункта назначения ехал он уже один. Звали его Олег Евгеньевич Еремин - Ерема, как прозвали курсанты своего сокурсника по Ярославскому высшему военно - финансовому училищу им. генерала А.В. Хрулева. Стремительно пролетели годы учебы и вот новоиспеченный выпускник в золотых погонах шагает в своем торжественном параде по плацу мимо своих бывших преподавателей, командования училища, толпы родителей, младших сокурсников и под торжественный клич бросает в воздух пригоршню монет. Все это и годы учебы проносились перед Олегом в этот период когда остался один сам с собой в купе поезда Москва - Владикавказ. Из его товарищей ему одному выпала дорога на юг, а точнее на Северный Кавказ, другим же выпала судьба разлететься в другие места необъятной России. Месяц отпуска проведенный у родителей в Рязани пролетел незаметно и вот стук колес, мелькание станций, полустанков, все двигалось, мчалось, проносилось мимо незадернутых шторок вагонных окон. Из вещей Олега - одна туристическая сумка, да дипломат в котором лежали все те же обычные для выпускников военных училищ предметы: мыльно - рыльные принадлежности, фотоаппарат подаренный ему на двадцатилетие, небольшой радиоприемник, да портфолио в котором аккуратно были сложены: диплом об окончании, несколько тетрадок по спецпредметам и курсантский альбом со множеством училищных фотографий.            
Все это вспоминая в сладостном забытие Олег погрузился в сон. Ночь пролетела незаметно и вот вечное, крик проводницы вагона - подъезжаем, через час Владикавказ, туалет через тридцать минут закрывается, сдавайте белье. Олег перевернулся на другой бок, спать конечно уже не хотелось. Ладно, подумал Олег, к сортиру сейчас очередь, надеюсь встретят, а свои дела успею сделать на вокзале - часок потерплю. Медленно встал, скомкав белье отнес его проводнице. На столе оставалась недопитая полторушечка спрайта, но пить не хотелось, было желание еще поспать. Очень жарко, хоть было еще восемь часов по времени. Вот и Беслан. Стоянка двадцать пять минут.
Олег был холост, хотя многие из его сокурсников уже обзавелись семьями. Вольному воля, погуляю еще - думал Олег.
Медленно набирая ход скорый двинулся к своей конечной цели,  как черепаха двигался в одном известном ему направлении. По вагону шарахались извозчики-таксисты предлагая всем желающим совершить вояж в Грузию. "Не пой красавица при мне, ты песни Грузии печальной. Напоминают мне оне ........ и берег дальний" - вспомнил Олег слова Лермонтова. Ну а сам куда едет, за две тысячи километров от родного дома. Кавказ, он и есть Кавказ, и город называется Владикавказ бывший Орджоникидзе. Переименовать несложно, но ведь вернули столице республики свое первоначальное историческое название.      
Ну вот и пристань, как говорят моряки. Олег выпрыгнул на перрон, сграбастал свою сумку и поспешил к выходу. По дороге успел сделать свои дела и вышел за предел вокзала. Ну так я и думал, никто не встречает, как же теперь добраться до места. Где тут ближайшая воинская часть спросил он у проходившего мимо майора. Это тебе на Хольцман надо. Странное название, подумал Олег. Ну что встал, могу подвести, это недалеко. И на служебном уазике Олег через двадцать минут стоял возле штаба дивизии. Вы к кому лейтенант, спросил Олега моложавый подполковник. Да я служить приехал в полевой банк. Ах в банк, так это не здесь, это в центре, сейчас узнаем. Яремчук, позвони в банк, а еще лучше съезди к ним, заодно и платежки отвезешь. Подполковник оказался начфином дивизии Стельновым.
Вот опять обратная дорога, мимо все того же вокзала. Это потом, уже служа Олег узнает что от вокзала до воинской части на территории которой располагался полевой банк было всего пятнадцать минут пешком.
Медленно распахнулись ворота с красными звездами и военный уазик въехал в расположение воинской части и круто развернувшись притормозил возле здания клуба. Смелей скомандовал капитан Яремчук, тебя здесь поди заждались. Поднявшись на второй этаж и пройдя сквозь холл Олег оказался перед железной дверью с маленьким окошком. Яремчук показал пропуск и охранник пропустил их вдвоем в помещение. Принимайте своего коллегу и Олег прошел по коридору в глубь небольшого кабинета. За столом сидел спортивного вида подполковник Новиков. Присаживайся, я посылал чтоб тебя встретили, да вы разминулись, как добрался и не дослушав Олега, потащил его представлять всему коллективу.
 
****

Построение уже закончилось. Ну вот опять опоздал, вечно так с большой попойки, влетит же теперь от Апраксина. Но в этот раз все как то само собой обошлось и даже грозный Апраксин полковник от инфантерии был печально озабочен.
– Что случилось Михаил Алексеевич - спросил Остроумов.
– Что случилось, что приключилось, в поход готовься вот что случилось, – насупя брови ответил командир.
И действительно взору Петруши избранного в то время полковым казначеем предстала шумная суета и неразбериха. Действительно мешкать нельзя, сам себе приказал Остроумов и поспешил к своему хозяйству. Быстро упаковав в свои огромные баулы канцелярские принадлежности, нехитрый скарб, все деловые бумаги и еще раз пересчитав полковую кассу, произвел несколько пометок в книгах учета сложил все в запирающийся на два длинных двухбороздковых ключа массивный сейф - не очень большого размера, но и веса немалого. Кликнув Фаньку, велел ему запрягать здоровенного першерона с кибиткой. Да будет известно, что в полку у Остроумова был свой транспорт состоящий как я сказал из лошади-битюга и дорожой кибитки усиленной понизу и оббитой по краям мелаллическими пластинами. Повозка была с двадцать аршин длины и десять вышины. Двухчасовые сборы уже подходили к концу, когда к штабу подскакал посыльный адъютант из Смоленска от его светлейшества генерала Барклая-де-Толли и передал пакет Апрасину. Суд да дело короткое совещание и уже все в полку знали что двигаться им следует на запад по направлению к границе.
Шел 1805 год. В тот год всем русским войскам было приказано идти на соединение с союзниками в Австрию. Время было неспокойное, в воздухе так и носился запах войны. Император Наполеон собрав огромную армию грозил нашествием востоку и хоть как то оттянуть время, а война могла быть неизбежной, в Петербурге принималось решение если не задержать, то отвести взоры агрессора от России.
Всего этого Петруша Остроумов не знал. Он молча ехал от деревеньки Поварово, что под Смоленском в полковой колонне в своей кибитке, читая давно набившую оскомину французские романы или дремал под медленный скрипучий стук колес, или просто лежал с открытыми глазами вспоминая дом, отца с матерью, своих братьев, которых жизнь разбросала кого куда. Лишь два письма получил он за прошедший год: от отца из поместья, да от старшего брата Александра. От среднего пока не было вестей. Отец писал о своем, об обыденном, о делах поместных, о том что неплохо бы собраться всей семьей и все такое, а вот брат Александр поведал о том, что за усидчивость и воинскую доблесть из мичманов был произведен досрочно в поручики и за дальние героические походы под командованием адмирала Ушакова и сражения пожалован орденами Святого Владимира III и Георгия IV степеней. И еще в своем письме старший брат рассказывал об иноземных государствах в которых довелось ему побывать и многом еще. Вот это жизнь, вот это романтика думал Петр, а тут сидишь над своими бумажками и ничего героического совершить не можешь.

****

- Артур - начальник группы вкладов, - интеллигентный крепыш первый поднялся навстречу Олегу. Проходи будь как дома.
- Виталий Тополев - главный бухгалтер, - здорового, плечистого роста майор протянул Олегу свою кряжистую руку. Ну а дальше знакомься, это наш гражданский персонал - продолжил начальник банка, - это вот Тамара Александровна, знойная женщина мечта поэта, это Алан наш вечный тамада и балагур, будь осторожен с ним, он тебя наружу вывернет.
- Да ладно вам Сан Саныч, пусть человек попривыкнет в новой среде. Уверен ему понравится. Ну а мы поможем. У нас у осетинов принято принимать человека с душой, а дальше смотреть кто он по его делам.
- Вот твое место лейтенант - сказал Алекандр Алесандрович и указал на место возле самого входа, где стоял стол и на нем небольшой компьютер, пользоваться то умеешь - спросил он Олега.
– Конечно умею, - ответил Олег, - как учили.
Но ты не обольщайся, твое место и в кассе и везде где скажут.
- Понял - проговорил Олег.
Вот она служба, началась. Олег Еремин не заметил как погрузился в вереницу хлопот, событий, дел и всего другого. Незаметно пролетел месяц. Позавчера 29 августа 1996 года шумно и весело отмечали день рождения Олега. “Двадцать один год, взрослею” - подумал Олег.
Как старшему кассиру полевого учреждения, Еремину в обязанности вменялось еще и открытие и закрытие помещения банка. Ежедневно, кроме праздников и выходных, а случалось и в такие дни рано утром, он с общежития, которое тоже находилось на территории военного городка, шел в караулку и производил все формальности связанные с тем, чтобы допуск в банк был открыт сотрудникам учреждения, а в конце дня тот же процесс с закрытием. Служба была конечно не сахар, но ответственности возлагаемая на офицеров учреждения, да и на гражданский персонал никто не снимал. Олег был счастлив. Мечта его сбылась. Он - военный банкир.
Не будем подробно вдаваться в суть служебных обязанностей Олега, да и других сотрудников, это будет скучно и неинтересно. Все тоже самое, как и в гражданских банковских структурах, только с некоторыми особенностями, ведь полевые учреждения как никак связаны и созданы для обеспечения деятельности войсковых частей и организаций Министерства Обороны.
Расскажем лучше о самых ярких событиях в жизни Олега Еремина.
Незаметно пролетело бабье лето, а на Кавказе оно затягивается до октября. И вот подошел один из самых ярких праздников - день образования банка 5 октября. Во всех учреждениях - эта дата своя. Отметить решили разумеется всем коллективом в горах, а точнее в Кармадонском ущелье истинном и неповторимом по своей красоте уголке природы Алании. В пятницу, завершив поскорее все дела, на двух машинах двенадцать человек выехали в горы. Час езды и вот она внеземная красота. Расположились возле небольшого ручья стекающего с гор. Всем сразу нашлась работа, кому костер разжечь, кому накрывать на стол и так по мелочам. Еремин сбегал к ручью и принес воды. Изумительной чистоты, как слеза словно, плескалась она в ведре.
– Что-то мало дров для костра, сходи вон там в стороне я видел как будто высохшие деревья - сказал Сан Саныч, - только осторожнее, кругом обрывы.
- Сейчас принесу - сказал Олег и направился в сторону двух огромных валунов.
Еремин даже сразу не понял, как под ним стала крошиться земля и он медленно начал сползать к обрыву. Скорее он сам услышал свой вскрик, когда его левая рука непроизвольно потянулась за что нибудь ухватиться. Он так бы и ухнул вниз, если бы не услышал над головой - хватайся скорее за ремень и держись. Медленно подняв голову Олег увидел Артура протягивающего ему ремень. Еще время и Еремин дрожа не от холода, а от нервного напряжения стоял перед подбежавшими к нему остальными спасателями.
- Ты смотри, легко отделался - проговорил Тополев, - еще чуть чуть и все, амба.
– Спасибо Артур, - сказал Олег.
–  Не за что, - ответил тот.
– Вот теперь он твой крестник - Сан Саныч дружественно похлопал Еремина по плечу, - ну все пошли водка с шашлыками стынут, благо есть еще один повод.
То ли от многочисленных осетинских тостов, то ли от нервного потрясения, Олег вдруг внутренне ослаб и ему сделалось так легко и свободно в кругу друзей, что он забыл на время обо всем что с ним недавно происходило. Начинало вечереть и наши туристы постепенно сворачивали лагерь. Весело было всем, даже Олег заразительно смеялся над шутками Алана. Погрузив все в транспорт поехали обратно в город. Уже в одиннадцатом часу Еремин спокойно спал в своем общежитии. Ему снились высокие, заснеженные горы, как он карабкается по ним, как неудачно оступившись камнем летит вниз и о чудо, падает на неизвестно откуда взявшийся матрас.
В холодном поту Олег открыл глаза и медленно посмотрел вокруг. Кроме соседа по комнате командира роты капитана Марата Зурабова никого не было. Третий жилец помощник начальника финслужбы прапорщик Александр Грачев, по прозвищу "грач" убежал на службу. Была суббота - выходной. Идти никуда было не нужно.
– Вставай, вставай, будем завтракать, ну и мастер же ты храпеть, - сказал сосед и взяв в руки вскипевший чайник не спеша разлил по стаканам ароматный чай. Еремин медленно поднялся и сел на кровати. В голове гудело, на душе было тоскливо.
– Ну рассказывай, где это ты так погулял - спросил Марат.
Не спеша надев на себя спортивное трико, Олег подсел к столу и жадно отхлебнул из стакана чайную влагу. По телу медленно стало расползаться тепло. Боль с головы стала перемещаться по затылку к шее, а оттуда к плечам. Он так цепко ухватил тогда Артуров ремень, что потребовалось усилие двух мужиков, чтобы разжать его пальцы.       
И Олег рассказал Марату про свои приключения.
– Ну ты даешь - удивился сосед, - без году месяц на Кавказе, а уже попал в переделку. Слушай, я сейчас сбегаю в роту посмотрю что там, а потом мы с тобой сходим в город, лады.
- Ладно - ответил Олег, хотя идти никуда не хотелось, было желание просто полежать.
- Ну вот и хорошо, пройдемся развеешься, - и накинув на себя офицерскую куртку, выбежал в дверь.
Еремин еще посидел немного за столом, допивая уже остывший чай и поднявшись с кресла поплелся к умывальнику. Увидав в зеркале свое отражение Олег поначалу удивился ему, какое оно выглядело чужим и неестественным, но вскоре уже шумно умываясь, думал про себя "пройдет, где наша не пропадала".
Покончив с приведением себя в порядок Олег поспешил в комнату одеваться.   
****

Медленно, очень медленно русские войска продвигались по чужому краю. На многие версты растягивались обозы, колонны, конница, артиллерия. Слякоть, дожди, неприветливый край вдали от родного дома тяжестью ложились на души людей. Как и было решено представителям антифранцузской коалиции, а ее составляли русские и австрийцы, предстояло дать отпор Наполеону именно в этих местах.
Русские колонны только к 10 ноября 1805 года, ночью сумели подтянуться и занять исходные позиции на левом берегу. Скоро поставили палатки, выставили часовых, разожгли костры, яркими лучами осветившие небо Моравии. Петруша Остроумов, хоть и был тыловым служакой, однако за годы своей службы научился многому. Неплохо стрелял из штуцера, пистолета, умело действовал штыком, мог командовать орудием, батареей, а по кавалерийской части слыл одним из лучших в своем родном полку.
Как из под земли вынырнул откуда то полковой командир.
– Как казна, - строго спросил он.
- В порядке, под охраной, ваше благородие - отрапортовал Остроумов.
- Молодец, отдыхай сегодня. Завтра дел предстоит много. Сам Михайла Илларионович пожаловал. Дадим прикурить супостату, - и уже уходя крикнул - держи ухо востро, я на тебя надеюсь.
Петр еще немного постоял возле своей палатки и полез внутрь спать. Но спать в этот день не хотелось да и не ему одному. Много вопросов вертелось в голове у Петруши. Что ждет его в ближайшее время, "я на тебя надеюсь" мельком пронеслись слова Михаила Алексеевича. Сам не заметил как уснул. Стук барабанов и Петр как ошалелый выскочил из палатки. Навстречу ему уже бежал поручик Вильрод - велено всем сниматься и выдвигаться на ближайшие высоты, что то будет - скороговоркой протараторил тот. Отдав необходимые приказы Остроумов со своей кибиткой рысью помчался по направлению к сопкам. Там уже выстраивались все полки. Рыли окопы, ставили орудия, делали засеки и флеши. Невдалеке кучкой стояли офицеры полка. О чем то тревожно переговаривались и руками указывали вдаль. Остроумов поспешил к ним.
- Сколько продержимся, - спрашивал один.
- А бог его знает, - отвечал другой.         
Вскинув подзорную трубу Петр впервые увидал на правом берегу неприятеля. Сделалось как то не по себе.
- Что это за деревеньки слева, - спросил он.
- Прац - чудное место, просто рай земной - ответил один из присутствующих офицеров.
- Сюда бы просто приезжать на отдых, но никак не на войну, - вторил ему другой.
И Остроумов согласился с обоими, действительно, что же не жить в мире. Что так тянет людей убивать друг - друга. Он немного постоял и пошел вниз по направлению к штабу полка.
А тем временем, по всем колоннам русских и союзных войск началось оживленное движение. Остроумов сам видел, как несколько раз в штаб полка присылали адьютантов, в основном из штаб-квартиры главнокомандующего Кутузова. В эту тревожную ночь с 19 по 20 ноября не спал никто. Тысячи поднятых по тревоге масс двигались по направлению указанной в намеченной диспозиции. В шесть часов утра Остроумов вместе со своим полком в колонне пехоты, с кавалерией и артиллерией двигался по направлению в неизвестность. Чужая земля, незнакомая местность, да еще этот треклятый туман, не видно ничего на расстоянии вытянутого ружья. Прошло часа три от силы, а неприятель как в воду канул. Туман не только не исчезал, а наоборот как будто усилился. И только спустившись вниз союзные армии наконец то вступили в сражение, а точнее в самое начало боя.
Истории еще долго предстоит разбираться, то ли случилось предательство со стороны командования армиями, то ли диспозиция была ни на что ни годная, а может обстоятельства времени не позволии войскам основательно подготовиться к сражению. А может быть гений императора Наполеона сумевший обмануть противника и добиться своей поставленной цели. Тем не менее случилось то, что должно было случиться. Как только союзники оставили Праценские высоты, французы поспешили этим воспользоваться и стремительным броском ударили в ослабленный центр австро-русской армии, заняли Праценские высоты и рассекли союзную армию надвое. Все попытки вновь отбить высоты ни к чему не привели. Правый фланг русско-австрийских войск был прижат к замерзшим озерам. Под ураганным воем картечи гибли тысячи и тысячи людей. Поражение было сокрушительным. Так закончилось это знаменитое сражение вошедшее в историю под названием Аустерлицкое.
Туман начинал постепенно расходится и вдруг союзные войска обнаружили перед собой неприятеля. Как из под земли стройными густыми колоннами французская армия приближалась и приближалась. Все вокруг загрохотало, окуталось дымом началась бешенная стрельба.
Остроумов видел, как дрогнули, не выдержав атаки неприятеля соседние полки. Видел Кутузова на серого цвета лошади увлекаемого потоком бегущих с поля боя солдат. Видел яростную стрельбу наших орудий. Видел и французов бегущих к нему с ружьями на перевес.
Петр начал замечать колебания среди солдат его родного полка.
- Ну что братушки не посрамим Отчизну матушку. Вперед. Ура, - закричал он и вынув из ножен саблю ринулся на неприятеля.
- У-ррр-аа - пронеслось по рядам и вслед за Остроумовым увлекаемым им, двинулись батальоны его полка. Расстояние между противником стремительно сокращалось. Петр даже начал замечать озлобленные лица неприятеля и первым кого он проткнул саблей был рыжий непомерного роста француз. Но выдернуть свою саблю так и не успел, его толкнули, он упал лицом в грязь и больно расшиб колено. Вокруг него все кипело и бурлило в жарком сметении боя. Русские и французы схватились в рукопашную. Остроумов успел заметить целившегося в него француза, пригнулся и тем самым избежал пули. Подняв чье-то ружье и с черным от налипшей грязи лицом начал раздавать удары штыком направо и налево, впереди себя, пока не почувствовал тупой удар в грудь. Дальше он ничего не помнил.