Летний поцелуй

На улице холодно стало сильно так.
И память запомнить тщетно силится.
Что нас с тобой связало в жизни-то,
То поцелуями на сердце отразилося.

Не передать и не заверить силами,
А лето это будто снилось мне...
(с) Леди Дин

На море отражалась лунная дорожка. Как млечный путь она горела вдали, отвлекая от огней танцев и города. А далеко-далеко в горах, на самой вершине одиноко сиял бледный огонек. Возможно, как проблесковый маячок, он был ориентиром для глаз людских, чтобы измерить высоту гор, или ширину этих просторов, или необъятность этого благодатного края.
Ночь была тиха. На удивление, море не было идентично этой ночи. Было прохладно, стучали зубы, промерзали ноги сквозь балетки и тонкие брюки. И было так странно, так романтично, быть здесь и сейчас.
Ты шел рядом. Под ногами шелестел гравий. Мы оба молчали. Я боялась поднять на тебя глаза. А ты даже не взял меня за руку. Так и шли вдоль берега, понурив голову, раздумывая, что очевидно уже и не увидимся. Жизнь она ведь такая штука, что никогда не знаешь, как все повернется. И будешь ли ты знать еще когда-то того, кого знаешь сейчас. А я в моей голове прокручивались тысяча сценариев о том, как все могло бы обернуться, как мы могли веселиться и смеяться с тобой. Шутить, баловаться, и бегать по берегу. По ночному берегу, чтобы чуточку согреться.
Впереди был пирс. Часть железных настилов давно утонуло в море, заржавели старые балки. Так ненадежно скрипела под ногами безумная конструкция. Твои голубые глаза еле заметно сверкали. Я уже понимала, что это значит. Мы сели на скамью. Ты говорил о звездах. Я дрожала, закинув ноги повыше, чтобы брызги моря не намочили мои кроссовки. И все было так безмятежно. Ты заметил, что я дрожу, и обнял меня. Крепко-крепко. Мне на миг стало теплее, я подумала, что не хочу, чтобы день этот быстро кончался, и чтобы он исчез в веретене воспоминаний как миллионы похожих на него. Пусть он будет особенным, этот день.
Твои пальцы были непривычно холодными, а глаза наоборот, слишком теплыми. Ты гладил меня по щеке. Я не поднимала глаз. Я знала. Хотела и не хотела. Сомневалась. Перебирала что-то в голове. Думала о постороннем.
Ты сказал, что я маленькая. Я возмутилась. Ты притянул меня к себе, и твои губы накрыли мои. На миг я задохнулась, не смогла не думать, не дышать, не двигаться….
А потом…все растворилось. Поцелуй был долгим, настолько долгим, что я успела сосчитать звезды, оценить морской шторм, подумать о планах на завтра…, о том, что у тебя ужасно холодные руки, и что у меня замерзли ноги, что слишком короткая кофта оголила спину. Успела даже посчитать мгновения и буйки. А время, неужели оно остановилось? А очарование поцелуя, которое я почувствовала…вдруг растворилось. И стало нечто просто чем-то приятным, но не более.
Я отстранилась и подумала…, а так ли должно быть? Как же «взлетающая ножка»? Как же вулкан страстей и желание слиться воедино с человеком? Нет сумасшествия, будоражащего кровь!
И мне стало горько…обидно…, потому что я поняла…
Что когда некто другой…кто-то из моей старой жизни, что осталась за чертой лета, едва касается моей кожи, меня пробивает током до кончиков волос сильнее, чем от объятий другого. Что от едва коснувшихся щеки губ, все внутри горит, пылает и вьется сильнее, чем от самого страстного поцелуя…
И тут… я с грустью посмотрела в преданные мне голубые глаза, и поняла, как много решает любовь…
моя вечная кареглазая любовь, о которой не хотелось думать, но к которой так хотелось вернуться…Лето кончилось…
…Я вернулась. Из мира грез и снов. Я вступила на порог, увидела грустный взгляд карих глаз, нежность в словах, и почувствовала, что быть рядом с любимым человеком просто так, не касаясь, не целуя, не рассчитывая ни на что – это больший рай, чем объятья, нежность и поцелуи того, кто любит тебя. И выбирая между этим, я, щадя других…, но все равно выберу того, кого люблю я…
моего кареглазого осетинского брата…нежность моего сердца, звезду моей души…